Отголоски будущего

      Доктор стоял перед полкой, где в фигурных баночках, коробочках, жестяночках и шкатулочках располагалась его чайная коллекция. Задумчиво перебирал и разглядывал свои сокровища, прикидывая, выбрать ли сегодня ароматный шарик молочного оолонга, листочки бай-хоа или ограничиться классикой типа «инглиш брекфест». Выбор несколько затянулся. Во-первых, при таком благолепии действительно труднее решить… не то, что в былые времена, когда в распоряжении был один сорт заварки. И тот в гомеопатических дозах. Во-вторых, Вениамину не особо хотелось возвращаться к прерванному разговору.       — Вень, не отбрыкивайся! Вечно у тебя одна песня: «Всё хорошо, прекрасная маркиза», — Станислав, когда хотел, умел быть настырным и въедливым. — А я все же думаю, что проблемы у Ланса есть, и не стоит дальше ждать, что оно само все рассосется. Сам посуди, он с нами живет третий год, а заметного прогресса в поведении, общении с людьми у него так и нет. Может, все-таки стоит его детскому психологу показать, у тебя же есть наверняка какой-нибудь знакомый среди психологов?       — Стасик, каждый ребенок развивается по-разному: один быстрее, другой медленнее, один — флегматик, другой — холерик. И говорить все начинают по-разному: один к двум годам уже слова в развернутые предложения складывает, другой еще только отдельные слова выговаривает. Один — экстраверт, другой — интроверт, по жизни неразговорчивый и не особо общительный.       Вениамин вздохнул, взял шарик жасминового чая (жасмин успокаивает) и бросил его в свою объемистую кружку. Похоже, сегодня от этого разговора отвертеться не получится.       — Веня, в два года от ребенка никто и не ждет каких-то сложных фраз, но если он не начнет складывать слова в связные предложения к четырем годам — это уже явный повод для тревоги! — Станислав начал всерьёз заводиться. — Не понимаю я твоего пофигизма, Вень! Раньше Ланса не с кем было сравнивать, кроме Дэна, поэтому нам трудно было судить: Дэн это у нас такой продвинутый уникум или у «котика» проблемы с развитием. Но сейчас, когда ты с Фостеровыми ребятами пообщался, неужели не видишь разницы? Они, конечно, постарше будут, но все равно Ланс из всей этой кибер-компании резко выделяется. Вспомни Фреда! Опять же, сравнить с Дэном, с его подходом к жизни — ты вспомни, как Дэн в позапрошлом году сам, без наших советов поступил в учебку заочно на навигатора! Как потом через год заочных курсов подал заявление на экзамен экстерном, сдал и получил официальный диплом, чтоб мы могли больше с липовой ставкой навигатора не мучаться. Без наших советов, Вень!       Стас расстроенно помешивал ложечкой чай. Сахар давно растворился в остывающем чае, но капитан как будто забыл про него.       — Меня даже не так напрягает его проблема с речью, мало ли людей живет с разными нарушениями речи… дислексия или как там оно называется, ядрёный корень… У нас один Михалыч чего стоит, тот еще краснобай! Меня больше напрягает Лансова самоизоляция от людей, от всего нового, от жизни. Сеня, котики в альбоме и «стрелялки» с Тедом, больше его ничто не интересует! Ах да, еще мультики про укуренных зайцев…       — Стасик, не преувеличивай так, — доктор укоризненно покосился на Станислава. — Ну ведь нельзя сказать, чтоб его совсем ничего не интересовало. За Теда, я уверен, он жизнь отдаст. И мы ему наверняка не безразличны. Да вот же, последние события — разве кто-то его принуждал идти с остальными Фостеровых парней выручать? Ведь он сам вызвался! А уж они-то ему совсем чужие. Что-то же его заставило идти им на помощь? А ты говоришь — равнодушный!       — Не думаю, что он за них сильно переживал. — Капитан рассеянно отхлебнул остывший чай, поморщился и отставил в сторону. — Надеюсь, что он переживал за нас. А косвенно и за себя. Если бы он тогда остался на корабле, риск неудачи был бы выше. Случись что-то с нами, с кораблем — и его уютный мирок тоже пострадает.       — Стасик, это паранойя! — Вениамин сложил на груди руки и воинственно выставил вперед пухлый подбородок. — Ты настоящий параноик!       — А ты, Веня, просто пофигист!       Какое-то время доктор и капитан молча буравили друг друга взглядами. Доктор сдался первым.       — Но ведь переживал же! Не только за себя, но и за нас. И реально помог, можно сказать, спас всех. Когда на флаере от погони отрывался прямо-таки профессионально. Благодаря Тедовым «стрелялкам» между прочим.       Капитан упрямо молчал.       — Ну, в общем-то, да, — Вениамин капитулировал окончательно. — Согласен с тобой, Стасик, Лансик не развивается так, как мне хотелось бы видеть. И его действительно не помешало бы показать детскому психологу, специалисту по аутизму например. Но возникают два существенных препятствия. К сожалению, у меня нет знакомых детских психологов. Настолько хорошо знакомых, чтобы к ним в кабинет привести вместо пятилетнего мальчишки здоровенного детину, который, к тому же, киборг. И еще: Ланс действительно не пятилетний мальчик, которого просто возьмешь за ручку, хочет он того или нет, и поведешь на прием к врачу. Очень сомневаюсь, что он согласится. Но я постараюсь что-нибудь придумать.

***

      Дэн снова и снова развешивал гирлянды шариков-гасильных станций, подбирая оптимальный вариант трассы. В принципе, наиболее перспективных вариантов оставалось всего два. Точнее даже один, с двумя небольшими вариациями: из общего начала примерно на середине трассы возникала «вилка» приблизительно равнозначных ветвей, снова сходившихся в одну точку. Равнозначных и по времени прохождения, и по степени возможного риска, и по сложности. Тем труднее было решить, какой из вариантов утвердить в качестве основного, какой в качестве запасного. Время шло, а решение не приходило. Вместо этого на ум почему-то упорно лезла старинная притча об осле, околевшем от голода между двумя стогами сена.       Эффективность обеих трасс, рассчитанная программой по сумме показателей, различалась менее чем на один процент. Как подсказывал опыт, столь малое отличие не гарантировало выигрыша при предпочтении ведущего (формально) варианта. Забить на программу и руководствоваться принципом «нравится-не нравится» Дэн тоже не мог: сектор был совершенно незнакомым. Никогда ранее они здесь не летали, ни одну из станций (и расположенные около неё планеты) они ранее не посещали, поэтому ему просто не могло здесь что-либо нравиться или не нравиться. Из ситуации вырисовывалось два выхода. Сделать рандомный выбор путем подбрасывания мелкой единицы наличного платежа (орел или решка?). Или познакомиться с трассой поподробнее, пользуясь наличием на стоянке инфранета.       Будь на месте навигатора легкомысленный Тед, в дело пошла бы монетка, и вопрос решился бы в два счета. Но ответственный Дэн не привык полагаться на случай. Усевшись поудобнее, рыжий развернул еще пару вирт-окон, обвесился справочниками и начал кропотливо собирать информацию об окрестностях каждой из гасильных станций, через которые предстояло пройти. Третья из них, с типовым скучным названием AFG-45/12, привлекла его внимание тем, что находилась в системе 2В-дельта Гидры. Обычная, в принципе, звезда спектрального класса G, с обычной планетной системой, ничего экстраординарного. Просто именно в этой системе в качестве командира спасательной станции служил Андерс Юргенсен.       Не то чтобы Дэн всерьез задумался о возможной встрече. Он даже не мог сказать, хочет ли он встретиться. После того памятного, хоть и короткого, разговора Юргенсен сдержал слово и написал ему большое письмо. Дэн ответил, тоже достаточно подробно описав настоящее и недавнее прошлое. О давнем прошлом он писать не стал, а Юргенсен, к счастью, не спрашивал. Потом они еще несколько раз обменялись сообщениями. Но переписка постепенно заглохла, причем ни один из них не пошел в отношении возможной встречи далее сослагательного наклонения «а вот бы». Оба понимали, что вероятность не особенно высока. Слишком далеко друг от друга они находились (КМ летал в совершенно другом секторе Галактики), и оба были слишком заняты. Кроме того, прошло очень много времени, и возникшая когда-то психоэмоциональная связь между ними успела ослабеть и поблекнуть. Встретиться, с одной стороны, хотелось, но с другой стороны — возникало странное противоречивое нежелание этой встречи. Непонятное ощущение то ли опасения, то ли неловкости… Дэн не мог описать и конкретизировать свои чувства. Люди и сами не могут разобраться в своих эмоциях, чего тогда ждать от него?       В любом случае, он не настолько жаждал встречи, чтоб целенаправленно искать возможности для этого. Но всплывшие в памяти знакомые координаты звездной системы оживили непонятную тревогу, и в глубине души снова отозвалось «а вот бы». И теперь к этому «а вот бы» присоединилось «а вдруг». И этого оказалось достаточно, чтоб Дэн наконец сделал выбор и утвердил в качестве основного варианта пути трассу через систему 2В-дельта Гидры. «Будете пролетать мимо нас — звони и залетай в гости», — сказал ему Юргенсен полушутя-полусерьезно. Легко сказать, залетай! Дэн не собирался искать встречи нарочно, но если уж они там будут пролетать, можно будет хотя бы позвонить. Просто позвонить, обычный, ни к чему не обязывающий разговор. А вдруг?

***

      — Вы же все равно через Гидру летите? — Маленький кругленький человечек отдувался и озабоченно вытирал потеющую лысину. — Ну и скакнете разочек в сторону, там рядом совсем! Задержитесь всего-ничего, зато людям поможете! Если курьеров-регулярщиков ждать, это почти неделя уйдет, а там запчасти срочно нужны. И заработаете еще на этом. Всего-то два контейнера, места они много не займут. Ну так что, по рукам?       — Ладно, привозите свои контейнеры, — Станислав прикинув, решил, что задержка и в самом деле, по отношению к обстоятельствам, несущественная. И даже не в деньгах дело, хотя деньги никогда не лишние. Просто кому как не космолетчикам знать, насколько мучительно тянется время вынужденного бездействия на неисправном корабле. На месте неизвестных бедолаг, с нетерпением ожидающих запчасти, могли бы оказаться и они, мозгоеды. — У нас вообще-то уже старт утвержден. За час доставить успеете?       — Успеем, еще как успеем, уже бежим, — обрадованный толстячок засуетился, снова торопливо протер испарину и отключился.       — Взгляни, пожалуйста, на эту Гидрианскую Лернею, Дэн, — извиняющимся тоном попросил капитан. — А то я сгоряча пообещать-то пообещал, да забыл узнать, в какие тартарары я согласился лететь. Что там за планетка с таким мрачноватым названием?       — Уже взглянул, Станислав Федотович, — навигатор не стал уточнять, что взглянул он на эту Лернею, а заодно и ее соседку Гекату, еще три дня назад, когда прокладывал трассу. - Это, собственно, не планета. Это спутник планеты, газового гиганта. Сама планета и ее спутники находятся в обитаемой зоне, два из них кислородные. На одном из них, покрупнее, на Гекате, существует высокоразвитая жизнь, в том числе несколько видов, находящихся на предразумной и ранней разумной стадии развития. Посещение этого спутника запрещено, согласно правилу культурного эмбарго в отношении развивающихся рас. А на Лернее находится объединенная межрасовая научная экспедиция, которая их, этих потенциально-разумных, изучает. И все, больше там никого нет. Глухой угол.       — А как же мы гаситься будем? — Станиславу подумалось — не слишком ли опрометчиво он согласился «скакнуть разочек» в сторону. Скакнуть — это быстро, вот только получится ли так же быстро выскочить?       — Гасилка у ученых есть, автономная. Хоть и маломощная, рассчитанная на небольшие курьерские катера. Нам, в принципе, той мощности хватит, просто посидеть на ней придется подольше. В общем, погаситься можно.       — А вот продуктами закупиться там опять не получится, — огорченно вмешалась Стэйси. — Невезение прямо! У нас нормальных продуктов, мяса там, яиц, муки и макарон, почти не осталось. Да и готовых пайков остается недели на две, не больше. На Энагде не закупились, не до того было, а потом к тому же вместе с гостями мы, ребята, изрядно запасы подъели. И как назло всё куда-то не туда прыгаем, где закупиться не получается. Смотрите, допрыгаетесь… куда попало, будете на консервной диете сидеть!       — Ну, и ладно, консервы так консервы, на две недели же есть. — Тед беззаботно отмахнулся. — Чего паниковать-то?       — А вдруг в завис попадем?! — возмутилась девушка. — По инструкции на складе должен быть запас готовых пайков на четыре недели!       — Да ладно, не так уж часто корабли в завис попадают. Это бывает исключительно редко, — пилот успокаивающе усмехнулся. — Не так страшен черт, как его малюют…       — И не так уж редко, — невозмутимо отозвался Рыжий. — Хочешь попасть как раз с пустой кладовкой?       — Не хочу, — согласился Тед. — У меня пива последняя упаковка осталась. Четыре недели без пива я точно не выдержу.       — Она, между прочим, права, — Станислав, кивнув на Стэйси, положил конец дебатам. — Но что ж делать, за последние две недели не подвернулось такой возможности. То мы под арестом, то по каким-то условно-обитаемым мирам скачем. При первой же возможности останавливаемся на какой-нибудь нормальной аграрной планете и пополняем запасы. Где тут такая ближайшая получается?       — Ну вот та в системе Гидры и есть. Которая вторая Гидра, — Дэн откалибровал на экране масштаб звездной системы и показал рассеянное звездное скопление целиком.       — Вот и отлично. По пути заскочим к ученым, отвезем им эти запчасти, а оттуда вернемся на трассу и сделаем остановку на Гидре.

***

      Снова радужный взрыв свернувшегося и распрямившегося пространства. И снова спокойная привычная чернота космоса, с уже совсем другим рисунком созвездий, другой материнской звездой и с другими планетами. Можно сказать, рутина. Искин уточнил местоположение корабля по отношению к местному солнцу и цели назначения. И автоматически развернул носом к промежуточной цели: гигантской газовой планете, сопровождаемой роем спутников. И вот тут мысли о рутине и обыденности космических полетов у космолетчиков выдуло из головы. Гидра-1/d, царственно плыла в пустоте, заслоняя собой почти половину вирт-окна. Громадная, с разноцветными полосами бешено крутящихся атмосферных вихрей, с узким кольцом несущихся вдоль экватора обломков — останками одного из спутников, подошедшего слишком близко. С ожерельем блестящих разнокалиберных бусин — других спутников, общим числом восемнадцать, шесть из которых были настолько крупными, чтоб могли сформировать шарообразное тело. На трех из них условия оказались подходящими для зарождения жизни. На двух жизнь, можно сказать, теплилась, на одном буйно расцвела и привела к возникновению высших форм.       — Ничего себе, планетка, — потрясенно протянул Тед, представив себе, что бы могло с ними случиться, выйди они из прыжка на четверть астрономической единицы ближе. — Побольше Юпитера будет, пожалуй.       — Масса Гидры-1/d — одна целая тридцать восемь сотых массы Юпитера, — согласился Дэн. — Слишком близко подлетать к этой красавице не стоит. Захватит притяжением — и мощности всех двигателей не хватит, чтоб вырваться.       — А нам на который из спутников нужно? Надеюсь, не на тот, — Стэйси с опаской указала на крохотную горошину, над зыбкой твердью которой нависал гигантский диск.       — Нет, нам сюда, — навигатор передвинул стрелку на пестрый желто-зеленый шарик, находящийся у самого края планетарного диска с другой стороны. — Этот спутник на самом деле не находится так уж близко к планете, просто в проекции такое впечатление получается. Кстати, он скоро зайдет за планету, и у них там наступит полное солнечное, точнее — гидрианское затмение. А мы его тоже на какое-то время потеряем из виду. Поэтому не помешало бы попробовать связаться с учеными сразу, сейчас, может, база еще находится в досягаемости прямой связи?       — Да, Маш, попробуй постучаться, — капитан согласился с навигатором. — Они же, наверное, нас не ждут, хорошо бы их предупредить, мол, не проходимцы случайные прилетели, а по делу и с помощью…       — Милый, я это и пытаюсь сделать вот уже три с половиной минуты. — Маша, почему-то облеченная в латы (но размеров бикини), озабоченно хмурила брови и обиженно надула губки. — Но пока ни ответа, ни привета. Что, впрочем, неудивительно. Сам по себе радиосигнал идет до базы ученых какие-то несчастные четыре секунды, но людям, знаете ли, нужно довольно много времени, чтоб его принять, осмыслить, придумать и послать ответ. При условии, что какие-нибудь люди на связи ждут. Что, между прочим, не факт. Потому что по местным меркам у них сейчас наступает ночь.       — И еще не факт, что сигнал пройдет без помех, — добавил Дэн. — Диск планеты очень близко, и излучение от неё очень мощное. Вот если бы они находились в той позиции, как вон тот спутник, было бы совсем другое дело!       — И мне он нравится больше, — одобрительно признал Тед. — Маш, укрупни-ка изображение!       На максимальном приближении «горошина» выросла до размеров крупного яблока и расцвела разводами зеленого и голубого, с налетом белой пенки облаков.       —  На Землю похоже, — вздохнула Стэйси. — Нам точно не туда?       — На которую Землю? — спросил Тед. — На Старую или Новую? По мне, так похоже на Новый Бобруйск. Это, наверное, тот самый шарик, на котором обнаружены недоразумные дикари, которых ученые исследуют. Нам туда нельзя.       — Ну, мимо-то пролететь можно, — вмешался доктор. — Хоть с высоты взглянуть. Представляю, какой, наверное, там нетронутый и прекрасный мир… Девственная природа, леса, чистые реки и озера… рыбалка…       — Пролететь, конечно, можно, — подтвердил навигатор. — Собственно, мы и так будем пролетать, все спутники расположены практически в одной плоскости.       — Вот именно, все в одной плоскости, — ворчливо подхватил искин. — Какого тут только мусора не болтается, в этой плоскости, только успевай уворачиваться!

***

      Маленькая голубая горошина постепенно росла и за несколько часов превратилась в шарик, потом в шар, заняв собой добрую часть экрана. Под собой мозгоеды могли видеть темно-синие моря, голубые заливы с золотистыми кромками берегов, ярко-зеленые равнины и темно-зеленые, бархатные на вид территории дождевых лесов.       — А ничего себе, очень даже симпатичненький мирок. — Тед одобрительно хмыкнул. — Лакомый кусочек для любого. Вот интересно будет, если его обитателей все-таки признают неразумными и разрешат к освоению! Снизимся еще немного, кэп?       Станислав не успел ответить. Удар они не столько услышали, сколько почувствовали: корабль сильно вздрогнул, резко нырнул вниз и накренился. Потом погас свет и завыла аварийная сирена.       — Тед!!!       Капитан судорожно схватился за кресло, острая боль в пояснице, кольнувшая было при рывке корабля, отступила перед нахлынувшим чувством тревоги.       — А что Тед, что Тед?! — Пилот торопливо пробежался пальцами по панели управления. — Чуть что, так сразу Тед!