Отголоски будущего

      Дэн не знал, что он скажет Юргенсену. Просто не представлял себе. Это было как… Звонок в прошлую жизнь? Но не позвонить ему было бы нечестно. Набрал номер и просто подождал соединения — там будет видно. Ждать долго не пришлось: вызов взяли на середине второго гудка. Как будто капитан его ожидал. Юргенсен действительно ожидал. Но не его. Не глядя в подключенное виртокно, торопливо писал что-то одной рукой, держа во второй красный пластиковый стаканчик, в которые обычно автомат разливает кофе. Продолжая писать, не глядя на собеседника, устало проговорил:       — Мы уже вылетаем, как только нам уточнят и скинут координаты, так сразу и стартуем. Минут пять, может, меньше…       Дэн молчал, тогда Юргенсен наконец поднял глаза от клавиатуры. Пару секунд напряженно вглядывался, узнавая.       — Рыжий? — неверяще, потом обрадованно-удивленно: — Рыжий?!       Юргенсен совсем почти не изменился, только черты лица стали как будто мягче. Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга и снова привыкая. Дэн едва заметно улыбнулся одними уголками губ.       — Вы не изменились, капитан.       — Зато ты изменился. Очень. И внешне, и…       Капитан не договорил, просто выдохнул с огромным облегчением:       — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. У тебя есть хозяин? Или…       — Или… У меня есть имя.       Юргенсен ждал, вопросительно глядя на него.       — Денис Воронцов. Дэн.       — Дэн. Дэн, — Андерс повторил имя, примеряя к его обладателю и укладывая в памяти. — У тебя есть свое имя. Значит?       — Значит…       Дэн незаметно для себя усмехнулся. Ощущение огромного временного отрезка, стоящего между ними, понемногу исчезало, а с ним и ощущение внутреннего барьера.       — А вы как, капитан? Или уже не капитан?       — Похоже, ты в курсе, что я ушел из армии. Ты меня через Тойво нашел? Да, уже не капитан и не жалею. Спасать людей мне нравится больше, чем убивать. Какими бы они ни были… А еще у меня теперь есть семья. Люди, для которых стоит жить.       Юргенсен с потеплевшим взглядом развернул к Дэну небольшую рамку с голографией. Двое детей, погодки, примерно в возрасте Альки, сидели, облепив с обеих сторон большую золотисто-рыжую собаку, и все трое улыбались в объектив, что называется, до ушей.       — Так что теперь я могу считать себя человеком по-настоящему.       — А разве?.. — Дэн не смог сдержать удивления.       — Нет. В армии ты, независимо от звания, не человек, там ты — гайка, шестеренка, да хоть бы и полуось… Часть армейской машины. Приказали-подчиняйся… — Юргенсен встряхнулся, резко оборвав тему. Усмехнулся: — Видишь, я действительно совсем не изменился. Все такой же болтун, как и раньше. Даже хуже. Прогрессирует с возрастом. Ты о себе скажи, ты где, как? Ты, вижу, на корабле?       — На корабле. Навигатор.       — Значит ты все-таки смог!       Теперь усмехнулся Дэн.       — Смог.       — Работа нравится? Я почему спрашиваю, у нас тут постоянная нехватка людей. Пилоты нужны, навигаторы, медсестры и врачи. Да просто крепкие мужики. График, плюс работа тяжелая, и физически, и психически… не все выдерживают, несмотря на хорошую зарплату. Если вдруг…       — Спасибо, капитан, — от Дэна не ушло, что Андерс, предлагая ему работу, автоматически зачислил его в люди, говоря «у нас тут постоянная нехватка людей». — Но мне нравится моя работа. И команда нравится.       — Да, вижу. Тогда я за тебя вдвойне рад. Главное, что тебе…       На коммутатор Юргенсена пришло сообщение, по-видимому те самые координаты, которые он ждал, и он, торопясь, пробежал пальцами по клавиатуре, пересылая их куда-то. Виновато взглянул на Дэна:       — Извини, нужно вылетать. Срочно, как всегда. Спасибо тебе огромное, что дал о себе знать. Если что, звони в любое время, чем смогу помочь — помогу. — Андерс на ходу надевал и застегивал куртку, чуть не опрокинув стаканчик с недопитым кофе. — Уж на этот раз я от тебя так просто не отстану. Тебе на этот номер можно звонить или сообщение кинуть?       — Да, можно.       — Тогда я тебе напишу, когда вернусь. Я, если честно, все еще поверить не могу, что это в самом деле ты! Не теряйся больше, Ры… Извини, Денис!       Юргенсен не ушел, выскочил и унесся, так и не застегнув толком куртку. Дэн отключился, продолжая молча сидеть за пультом, думая о своем. Память, не спрашивая разрешения, вытаскивала картинки воспоминаний из прошлой жизни. Почему-то в основном лучшие. Говорят, это свойство человеческой памяти — помнить хорошее и забывать плохое.       Вернувшийся Тед так же молча взгромоздился в соседнее кресло. Серьезный и, наконец-то, выглядящий совершенно взрослым. Но молчать долго было не в его характере. Покосившись в сторону спящей Стэйси, спросил:       — Ну, как она?       — Не очень. — Люди часто пользовались этим неопределенным словечком, когда не могли или не хотели точно обрисовать положение дел. — Ты же помнишь, как ты себя чувствовал, когда в первый раз убил человека.       — Помню. Хреново. Я его тогда притом случайно… Просто кнопку нажал. А ведь я не ботан вроде, и не девчонка. — Тед скривился. — Я обещал Стаське не называть ее больше мелкой. Но ведь она и есть мелкая… Я все пытаюсь Лику представить на ее месте и не могу. Меня сразу выбешивает… Как представлю, что та скотина ее… — Помолчал немного и добавил: — Это ж здоровенный бугай был. Она что, правда его?..       — Да. Я заглянул туда, в ту комнату, когда мы уходили. Он умер не сразу. Это длилось около трех минут… И всё это время пытался ее убить. Система говорит, что у неё была менее чем трехпроцентная вероятность выжить.       — Бля…       Тед добавил еще несколько непечатных слов. Некоторых подробностей лучше не знать. Пользительнее для собственного душевного здоровья.

***

      Драгич все-таки оказался прав. Утром следующего дня (по корабельному времени) фреане дали разрешение на отлет. Правда, пришлось-таки подписать бумаги, отказываясь от претензий к гражданам Игиды — перспектива сидеть здесь, дожидаясь судебного процесса, никому не улыбалась.       — Похоже, наш ушлый «друг», начальник местной таможни, выйдет-таки сухим из воды, — мрачно заключил Станислав, подмахивая документы. Все в двух экземплярах, один на интерлингве, второй — покрытый фреанскими закорючками. Бюрократия вездесуща, как радиация, и неумолима, как законы физики. Зато, получив вожделенную печать и «добро» на взлет, мозгоеды упрашивать себя не заставляли, наоборот, сразу же рванули на орбиту и далее — пока местная канцелярская братия не раздумала. Решено было лететь обратно на Ледянку, забрать злополучные контейнеры и сразу же отвезти их на Пуму. Чем скорее они избавятся от них, тем лучше. Тем более, что теперь, как заверил их Роджер, никто им угрожать не станет. И вообще, на Ледянке их ждут.       — Там, кстати, с базы насчет вас интересовались. Майор переживает.       В этот раз им повезло меньше, и выйти вблизи замороженной планеты не удалось. Ледянка совершала свой бесконечный оборот по удаленной, слегка эллиптической орбите, полностью оббегая материнскую звезду за две сотни (без малого) земных лет. Поэтому понятие «скоро придет весна» по ледянским меркам было весьма растяжимым. И растянутым по времени. Медленно таявший лед нехотя сдавал свои позиции, за десятки лет отступая от экваториальной области и давая местной морозоустойчивой жизни возможность на короткое время расцвести и сделать очередной эволюционный скачок. Точнее, шажок. Крайне медленная эволюция местной жизни не давала шансов для развития здесь высших и тем более разумных форм жизни: у этой планеты не было в запасе пары-тройки миллиардов лет благоприятного существования. Голубые гиганты сгорают быстро и живут недолго, погибая в ужасающей мощи взрыва сверхновой.       Этим информация о Ледянке в инфранете исчерпывалась. И самого инфранета в этом забытом Богом уголке галактики не было. Расчетное время выхода на околопланетную орбиту составляло двадцать восемь часов и тянулось мучительно медленно. Светящаяся точка на краю вирт-экрана постепенно приближалась, но не торопилась превращаться в диск: высокое альбедо ледяной поверхности почти полностью отражало интенсивную радиацию Велеса, превращая планету в миниатюрную копию материнской звезды.       В пультогостиной, несмотря на поздний час, несли вахту капитан и пилот с навигатором, ожидая связи с местными военными. Наконец, транспортник вошел в зону устойчивого сигнала, и с базы немедленно пришел вызов. На экране возникло невозмутимое лицо Макконена:       — С благополучным возвращением, капитан. Идете забрать ваши ящики?       Голос майора звучал буднично, как будто мозгоеды всего лишь в соседний магазин за хлебом отскочили и через четверть часа вернулись. «И ведь наверняка уже в курсе всех дел», — подумал Станислав. — «Или я плохо знаю Роджера».       — Наслышан, наслышан о ваших приключениях. Хорошо все, что хорошо кончается, — сказал Макконен, подтверждая его догадку. — Ждем с распростертыми объятиями. Как граждан Федерации, так и лиц с алькуявским гражданством. Когда пойдете на посадку?       Финн по-прежнему говорил серьезно, лишь глаза улыбались.       — Тед, расчетное время выхода на суборбитальную позицию?       — Приблизительно семь с половиной часов, Станислав Федотович.       — Понял, — Макконен наконец-то улыбнулся по-настоящему. — Подготовим встречу.       Майор отключился, а в пультогостиной на некоторое время повисла тишина. Потом Тед хищно покосился на соседнее кресло:       — Ну, лицо с алькуявским гражданством, колись, откуда майор тебя знает? И почему он к тебе неравнодушен?       — Это старая история, Тед. И долгая.       — Ничего, время у нас есть. Дэнька, ты в прошлый раз еще обещал рассказать, так что прячь свои отвертки и колись. Вот только быстро к себе за пивом сбегаю, и давай!       — Неси свое пиво, — вздохнул навигатор. — Иначе ведь все равно не отцепишься…