Аль-Ханар
29 января 2017 г. в 12:37
Потекли обыденные, рутинные дни. Пассажирка понемногу освоилась, постепенно взяв на себя обязанности корабельного кока и уборщицы. Чему особенно обрадовался Тед. С точки зрения пилота, суть уборки заключалась в перемещении бардака из точки "А" в точки "В", "С", "D", "E" и "F", но капитан с ним почему-то согласен не был. Готовила Стэйси, может, и не на уровне маститого шеф-повара, но непритязательные "Мозгоеды" ничего против ее стряпни не имели. Вениамин Игнатьевич, правда, заикнулся было о том, что эксплуатировать девушку не очень честно с их стороны, но сама Стэйси решительно заявила:
- Ничего, я привычная. Мне же делать все равно нечего, а так время быстрее проходит.
И устроила ревизию продуктов, залежавшихся в кладовке со времени ухода Полины. В результате "спасательной акции" на полках обнаружилась масса всякой всячины, от гвоздики и мускатного ореха до изюма, какао и яичного порошка. Мужчины, оставшись одни, частым приготовлением десертов себя явно не утруждали. Девушка перетряхнула старые запасы, и однажды утром пультогостиная встретила экипаж ароматом свежей выпечки.
- Чувствую себя как в сказке, - заявил Теодор, надкусывая рассыпчатое печенье. - О Белоснежке и семи гномах.
- А кто седьмой? - спросил Дэн, пододвигая к себе блюдо поближе. - Вкусно!
- Как кто? А Сеня?
***
Команда едва успела позавтракать, как явился клиент, тот самый, которому везли транспортный лошадиный бокс. Накануне вечером они сели на Аль-Ханар, планету, где обосновались последователи Пророка. Аль-Ханар был одним из немногих мест, где безналичке и банковым картам все еще предпочитали традиционный расчет "живыми" деньгами из рук в руки, а купец с покупателем гораздо чаще разговаривали не через вирт-окно, а за чашкой чая. Капитан, успевший заранее проштудировать информацию по планете (как-никак слышали не раз, а прилетели впервые), пригласил гостя в прибранную по такому поводу пультогостиную. На голоподставке Маша, одетая на манер одалиски, скромно потупила глаза над вуалью, закрывающей лицо. Все остальные наряды: различные браслеты, соединенные цепочками бляшки и висюльки, больше подчеркивали ее формы, чем скрывали. Станислав предложил гостю чай и остатки печенья, насыпанные, за неимением серебряного подноса, в обычную пластиковую миску. К счастью, клиент, кажется, вообще не заметил, из чего (и что вообще) ест и пьет, одобрительно поглядывая на Машины соблазнительные выпуклости. Потом все же нашел в себе силы оторвать от них затуманенный взор и перейти к делам и разговорам на торговые темы. На интерлингве он говорил бегло и правильно, лишь с небольшим придыхающим акцентом. Планетарная столица, Новый Дамаск, славилась богатым базаром, и гость с жаром расписывал павильоны в стиле сказок тысячи и одной ночи; лавки и магазинчики с традиционными изделиями мастеров, где продавалось и покупалось все, чего только требовательной душе было угодно. За исключением изделий шоаррского производства. Как говорилось в путеводителе по мирам, Аль-Ханар был своего рода этническим и культурным заповедником в масштабах целой планеты. Поэтому шоаррским товарам путь на базар был заказан. И, как выяснилось, авшурским купцам тоже. - А почему вы отказываетесь торговать с авшурами? - удивленно спросил капитан. - С этими крохоборами?! С авшуром торговать - себя не уважать, - закипятился горячий аль-ханарец. - Вы с ним договариваетесь о тысячах галактов, а он три дня будет тянуть торг ради пяти медных монет, ныть и причитать, а когда, наконец, отдаст вам деньги, те будут непременно измятые, мокрые и соленые! - Это еще почему? - Да потому, что прежде чем он вам их отдаст, пять раз прижмет к груди и обольет слезами! Наконец капитану и Вениамину Игнатьевичу удалось дипломатично выпроводить велеречивого гостя. Команда решила воспользоваться подвернувшейся возможностью навестить прославленный базар. Больше, как сказал Тед, и так идти было некуда: ни во всем Новом Дамаске, ни на целом Аль-Ханаре не было ни одного кабака и ни одного заведения "Матушки Крольчихи". Один лишь Михалыч буркнул "лчшзьмсьпрфлктй, лвмррзб", остальные же, долго не думая, приступили к сборам. - Стаська, пошли с нами! Бросай посуду, она подождет, - позвал девушку Тед. - Да, - поддержал капитан, - действительно, пойдем с нами. Тебе нужно хоть самые необходимые вещи купить. Тут, правда, шоаррских футболок не найдешь, а местная одежда немного э-э-э... специфическая. Но зато из настоящего хлопка. - Но, Станислав Федотович, - девушка замялась, - у меня денег совсем мало, а я еще за дорогу... - Какие еще "за дорогу"? - капитан страдальчески поморщился. - Неужели ты думаешь, что мы и в самом деле высадим тебя на чужой планете без последнего гроша в кармане? Так что, будем считать, ты летишь с нами "в рамках исполнения служебных обязанностей уборщицы и повара". Ты же нам помогаешь, как можешь. И еще, - иронично добавил Станислав Федотович, - клиент наш "расщедрился" и, от щедрот своих, оставил на сотню больше, чем должен был. Таким образом, имеем неучтенный бакшиш в размере аж около пятнадцати единиц на брата. И на сестру. - Я свою долю бакшиша уступаю сестре, - весело отозвался Тед. Девушка растерялась, не зная, что сказать в благодарность, но капитан и слушать не стал ее робкие отнекивания, велев не терять времени и собираться. - Вот только волосы тебе надо бы прикрыть. Женщинам, по местным обычаям, не положено с непокрытой головой в общественных местах разгуливать. Косынку бы какую-нибудь... - Косынки у меня нет... Подождите, я сейчас! - Стэйси метнулась к себе в каюту. - Косынка? - Пилот задумчиво почесал затылок и взял курс к себе. Через пару минут девушка вернулась, уже одетая в свой грубый свитер и с неровными, наскоро остриженными волосами. - Ну, ты, мелкая, даешь! - первым нарушил потрясенное молчание Тед, между тем вернувшийся с банданой. - А что, это выход. А ну-ка, повяжи! Теперь перед ними стоял пацан лет тринадцати-четырнадцати на вид, во всяком случае, если специально не присматриваться, вряд ли можно разглядеть под бесформенным свитером и драными джинсами девичью фигурку. - Порядок, - удовлетворенно хмыкнул Тед. - Можем идти. В переполненном пространстве павильонов на девушку, и в самом деле, никто внимания не обращал. Но непривычный гортанный и громкий говор, сопровождаемый энергичными жестами, казался Стэйси агрессивным, пугал. Теснота и присутствие большого количества чужаков (женщин в толпе практически не было), постепенно погружали ее в состояние паники. Дэн заметил, что она непроизвольно жмется к нему поближе, а ее растерянный взгляд становится все более затравленным. И еще заметил встревоженное выражение, с которым доктор посматривал на девушку. - Давай руку, рыжая! Стейси вздрогнула, чуть помедлила и решительно взялась за протянутую руку.***
В лавку, торгующую женской одеждой, они пошли вдвоем. Тед заявил, что ни у кого, кроме Дэна, все равно не хватит терпения ждать, пока создание женского пола выбирает себе наряды. Он лично в этом уверен на основании богатого опыта сопровождения как своей сестры, так и иных знакомых девиц. Носить покупки - это он согласен, но помогать их выбирать - ни за что! Будет лучше договориться о встрече, скажем, через часок, например, возле того бассейна с фонтанами в центре павильона. На чем и порешили. Лавка была небольшой, но битком набитой товаром. Стэйси растерялась: она не привыкла сама выбирать себе вещи, да и одежда была необычная. Туники и платья свободного покроя вместо привычных маечек. Смотрела на развешанную одежду, не зная, на чем остановить выбор. Покосилась на Дэна, невозмутимо стоящего рядом. Продавец перехватил ее взгляд. - Сестра, да? - понимающе спросил навигатора. Старого лиса маскарадом было не обмануть. - Слюшай, продай, а? Редкий окраска, да! И глаза, йай, тиркиз! Бирюза! Только худой совсем, плохо кормишь, да? Женщина надо хорошо кормить, женщина должно быть мягкий, вот такой, да! - Торговец размашисто поводил руками около своих бедер и груди, показывая, какой должна быть женщина. Сокрушенно поцокал языком и протянул Стэйси плитку в яркой обертке. Девушка бросила испуганный взгляд на "брата". Ничего брать от торговца она не хотела, но и отказаться боязно: вдруг нарушишь какой-нибудь местный обычай и обидишь мужчину отказом? - Правильный у тебя сестра, воспитанный. Женщина должна быть кроткий, семью слушать и от чужих ничего не брать. Не продашь? - Не продается. Дэн бросил на девушку ободряющий взгляд. Торговец огорченно вздохнул и протянул плитку навигатору. - Вот, бери подарок и корми твоя сестра получше. Сладкий орех, нуга. Если надумаешь продать, приди и скажи Саид, хороший цена дам! А тебе, - старик обратился уже к Стэйси, - я сам выберу. Не бойся, старый Саид хорошо знает, что надо юный скромный женщина! Торговец профессиональным взглядом окинул девушку и выложил на прилавок легкую хлопковую тунику, черную, расшитую орнаментом в цветах золота и бирюзы. К этому добавил еще свободного покроя шальвары и кожаные сандалии, связанные в пару кожаным узким ремешком. Удовлетворенно прицокнув, старик завернул пакет и подал Стэйси. - Женский одежда бери сама, мужчина носить нельзя! Дэн по праву мужчины расплатился, они поблагодарили и вышли из магазинчика. В спину донеслись вздохи и причитания: - Йа, гамиля, йай, дэхаб хаар, золотые волосы... Плитка, которой их угостили, оказалась смесью орехов и нарезанных сушеных фруктов, слепленных чем-то вроде застывшей сгущенки. Они эту вкусноту честно разделили пополам и съели.***
Вскоре команда убедилась, что осмотреть весь базар за один день просто физически невозможно. Чеканное серебро и изделия из сердолика, коренья и пряности, гобелены и ковры, лотки, полные фруктов, породистые жеребцы и ловчие птицы. Звуки, ритмы; формы, линии и краски; всевозможные запахи и вкусы атаковали органы чувств со всех сторон. Через пару часов мозг, как перегруженный диск, просто отказывался воспринимать новую информацию. Даже Тед, обычно бьющий через край энергией, утих, как иссякший гейзер. Усталые, душевно и физически, мозгоеды вернулись к флаеру, а затем и на корабль. И ничего, что были нагружены не столько покупками, сколько впечатлениями. Аль-Ханар оказался миром своеобразным, ярким, вызывающим в памяти старые сказки о лампе Аладдина и Али-Бабе с его разбойниками. Подобранные торговцем на глаз вещи оказались Стэйси вполне впору, и Тед, настоявший на примерке с демонстрацией, выразил свое одобрение типичным Тедовым "а ничё так!". Свободного покроя туника больше скрывала, чем показывала, но все равно придавала женственности угловатой фигурке девушки. Поэтому чувствовала она себя в ней непривычно и неловко, гораздо уютнее ей было в большой, не по росту, Дэновой рубахе с закатанными рукавами. Возвращая выстиранную и выглаженную вещь, Стэйси, отчаянно смущаясь, сказала: - Спасибо огромное! Я дома тоже в такой рубашке привыкла ходить, у старшего брата брала. Потом он уехал, а я его рубаху до дыр износила. Надену - и такое чувство, что он где-то рядом. Навигатор посмотрел на нее: наспех отчекрыженные волосы, собранные в два коротких хвостика по бокам, и старый вязаный свитер. Вспомнил "корабельную белочку" и свой рыжий свитер с затяжками, с которым так не хотел расставаться. Усмехнулся про себя и протянутую рубашку не взял. - Носи пока. До конца рейса. У меня же она не единственная. В тесном коридоре между каютами капитан едва не столкнулся с доктором, несущим к себе в медотсек кружку с чаем и пакет аль-ханарских сладостей. - Что, Вень, опять молодежь из гостиной выжила? - Опять. Пилоты, как обычно, в стрелялки режутся, причем по-тихому они это делать не могут. Дескать, тогда от игры никакого удовольствия. Пойдем, Стасик, ко мне, посплетничаем по-стариковски. - Не рано ли, Веня, ты нас в старики записываешь? - Так ведь мы уже не молоденькие. По возрасту нам уже внуков нянчить можно, только откуда ж их взять? Капитан сходил за кружкой и вернулся в медотсек. - Я, Стасик, о девочке хотел поговорить. - А что с ней? Привыкла вроде бы к нам. - К нам-то привыкла. Но я не представляю себе, как мы ее оставим одну на совершенно незнакомой планете. И дело даже не в том, что без денег, и никто ее там не ждет. Она людей боится, мужчин особенно. Там паника на уровне подсознания. Когда я ее осматривал и инъекции делал, она от каждого прикосновения сжималась. И, как мне кажется, не от того, что боли боится: к боли она притерпелась. - Веня, а ты с ней поговорить не пробовал? Расспросить? - Пробовал. Не говорит. Сразу замыкается и глаза как у больной собаки. Про учебу или медицину - пожалуйста. Как только коснусь прошлого - сразу прячется, как Ланс за процессор. - Кстати, а с Дэном ведь сидят, полуночничают. - И я обратил внимание. Тед сейчас больше Лансом занят, а Дэну после ухода Полины грустновато. Вот и сидят, разговаривают. С ним девочка быстрее всего сошлась, и, видимо, с ним только и чувствует себя комфортно. Но даже и с Дэном, я заметил, она очень тщательно поддерживает индивидуальную дистанцию. И только в толпе, на том базаре, отважилась за руку схватиться. С отчаяньем утопающего. Я просто представить себе не могу, что с ней делали, если она от людей так шарахается. - Не знаю что, но руки я им, этим деятелям, вырвал бы с корнем, - мрачно заключил капитан.
