***
Досыта наевшись, и набрав ещё себе в руки множество фруктов, ребята вернулись на берег. Даша по уже сложившейся привычке подошла к самой воде. Она присела на мокрый песок, так, что волны мочили её ноги и подол платья, и стала смотреть на горизонт. В этот момент девушка поняла, что уже смотрит туда не в надежде увидеть лайнер, или же что-то ещё, способное им помочь. И не потому, что скучает по всем тем, кого не видела почти три дня. Ни по Юле, этой наглой рыжеволосой девушке, ставшей Даше сестрой. Ни по Маше, с которой брюнетка даже не успела помириться. Нет, она не скучала ни по кому. И не ждала никого. Она жила сегодняшним днём. И, кажется, ей уже нравился этот остров, эта компания, а особенно нравилась эта неизвестность. Даша так привыкла жить по каким-то глупым правилам. А здесь их не существовало. - Смотри, что я придумал. Даша обернулась. Паша сложил несколько веточек, собранных в лесу в кучу, образуя так называемый костёр. - Думаешь они загорятся от одного твоего взгляда? – Даша насмешливо приподняла бровь. - Смотри-смотри, – Паша поводил руку с вытянутым указательным пальцем из стороны в сторону, этим жестом заставляя брюнетку помолчать. Он взял камень, лежащий рядом с правой рукой и одним его движением разбил свои наручные часы. Стекло выпало оттуда, и Паша взял его двумя пальцами. Парень поймал луч света, который в свою очередь отразился от стекла. Хворост задымился. - Разве я не гений?***
Сумерки уже окутали своей тёмной пеленой всё пространство. Стало неописуемо тихо и спокойно, словно каждое растение, каждый листик, каждая песчинка и вся природа в целом уснули сладким сном. По середине берега алел костёр в тон закату. По разные стороны от него сидели Даша и Паша. Девушка поджала под себя босые ноги, а руками натягивала концы пиджака, который любезно накинул на хрупкие плечи Павел, сам оставшись в футболке, при этом утверждая, что ему ни капельки не холодно. Погода в данный момент печалила своей прохладой. Но от чего-то вечер был тёплым. То ли от этого огня, чьи языки пламени подпрыгивали ввысь, то ли от этих душевных разговоров. Паша, воткнув во фрукт палку, протянул её к костру, медленно вертя. Пламя равномерно обжигало кожицу, от чего та сморщивалась и темнела. - Ты давно ходил к ним? – тихим голосом поинтересовалась Даша, вглядываясь в глаза напротив сидящего парня, но его взгляд был устремлён на огонь. - Давно, – он сделал небольшую паузу, – Я вообще давно не был в Белграде. Всё собираюсь, но откладываю на потом, – серб грустно усмехнулся, – Наверное боюсь. - Чего? - Чёрт, я не ходил к собственным родителям уже больше трёх лет, – на его лице опять была улыбка, но Даша видела, что она отнюдь не такая, как всегда: в ней была неописуемая боль, – Глупо, наверное, да? Я сам не знаю чего я боюсь. Наверное прийти после столько долгого времени. Канаева видела, что он не хочет больше продолжать. Об этом свидетельствовали его сжатые губы, чуть подрагивающие глаза и сжатая в кулак свободная рука. Девушка привстала, перебравшись поближе. Она села вплотную к парню, приобняв его двумя руками за талию. Паша же ответил на её шаг, положив ей на плечи и на спину свою руку. - Они всегда с тобой, – она слегка натянула уголки губ, заглядывая ему в глаза, – Вот тут, – она аккуратно, словно боясь причинить какой-либо вред, коснулась своей ладонью левой части груди парня. Паша еле заметно кивнул. История о смерти своих родителей была чем-то сокровенным для Павла. Он не мог поделиться с эти ни с кем. Проще было напиться и, устав держать всю эту историю в себе долгие годы, рассказать это с первому попавшему, коем по случайности как-то раз и оказалась Канаева; чем излить душу другу или другому близкому человеку. Хотя, всё чаще парень ловил себя на мысли, что друзей-то настоящих у него и нет. Точнее, не было. И сейчас, впервые за долгие годы он выговорился. От того на душе было как-то странно и непривычно, словно он вырвал из неё неотъемлемый кусок. Но в тоже время так легко и свободно. - Кажется, блюдо готово! – заявил Паша, относя от огня подгоревший со всех сторон фрукт. Даша улыбнулась, подыгрывая парню. Она понимала, что он желает сменить тему, что говорить о его родителях ему больно. - Ну, шеф повар, давай, показывай свои кулинарные способности, – посмеялась она. - Кушать подано, мадемуазель! – Паша любезно подал девушке еду, снятую с палки. - Нет-нет-нет, только после Вас, – в ответ любезничала она. - Если я умру, знай, что я тебя любил, – на этих словах Паша откусил кусочек блюда. Даша смущённо отвернулась, так как от таких слов сердце невольно пропускало удары. - Ну, что, я вроде жив, – Паша пожал плечами, протягивая фрукт Канаевой. Брюнетка приняла из его рук пищу, и аккуратно, чего-то побаиваясь, откусила. - Ммм, – только и смогла произнести она с набитым ртом, – Это очень вкусно. - Дегустация закончена, – деловито сообщил серб, забирая у девушки прямо из рук своё кулинарное изделие. - Эй! – Даша не сразу поняла в чём дело, а как только заметила отсутствие лакомства, сделала попытку отобрать фрукт у парня, что самодовольно смеялся, поедая его. Паша оттянул руку назад так, что Даша не могла до неё дотянуться, именно поэтому она свалилась прямо на Павла, повалила его самого на песок. Его рука самовольно упала куда-то в сторону, расслабив хватку. Глаза стали бегать по чертам лица нависшей сверху девушки, а губы ощущать её дыхание. - Ты проиграл, – одними губами шепчет брюнетка, обжигая дыханием. Паша не сразу понимает в чём дело, парень просыпается лишь тогда, когда девушка, мимолётно коснувшись его губ, выхватывает фрукт из рук и убегает, так, что от её ног летит песок. Они ещё долго бегали друг от друга по территории, освещаемой пламенем огня. Звонко смеясь и роняя друг друга на песок и даже в воду. И главное - обоим нравилось это безумие. Такое детское и безобидное. Но такое родное сердцу. - Проиграла ты, а не я, – заключает Паша, хватая брюнетку за запястье. Он ловко разворачивает её к себе лицом, слишком близко прижимая. Фрукт сам собой выпадает из рук, словно его глаза, находящиеся в паре сантиметров от её, излучают гипноз. Если это так – то Дашу уже не спасти. И оба чувствуют в тот момент, как внутри разгорается пламя огня, подобное тому, что сверкает в паре метров от них.