Оно того стоило

С сомнением посмотрев на дверь, Эдер вздохнул и постучал. В комнате что-то звякнуло, раздались звуки, подозрительно похожие на отодвигаемую мебель, а затем шаги. Дверь приоткрылась, и на пороге показалась недовольная леди-Хранитель. — Привет, Хелен, — непринужденно улыбнулся Эдер. — Извини за беспокойство, я не помешал? — Помешал, — нахмурилась Хелен, строго посмотрев на него. — Что-то случилось? — Нет, не то что бы. — Эдер улыбнулся еще непринужденнее, будто его дернул за губу рыболовный крючок. — Хотел пригласить тебя прогуляться. На улице отличная погода, просто грешно сидеть в четырех стенах и заниматься всяким таким... научным. Составишь мне компанию? — О, э-э-э... — озадаченно протянула Хелен. — Прости, Эдер, у меня много работы. Исследования не потерпят, если я отложу их прямо сейчас. Или ты хочешь показать мне что-то важное? — Да, в общем-то, нет. Под ее суровым взглядом Эдер чувствовал себя, как школяр перед строгим учителем. С той только разницей, что учителя в храмовых школах обычно не настолько красивы, умны, образованы, хладнокровны, удивительны... В общем, и рядом не стояли с прекрасной леди Каэд Нуа Хелен. Честно говоря, все учителя, которых Эдер видел за свою жизнь, были толстыми монахами с сальными волосами, а обучали в основном молитвам и богословию. Тут даже сравнивать смешно. Эдер протянул ей букет полчаса назад собранных в поле цветов. — Раз уж ты отвергла мое предложение прогуляться, может, хоть подарок примешь? Из суровой анимансерки Хелен удивительным образом мгновенно превратилась в хлопающую глазами, растерянную юную девицу. Самое неожиданное, что она как будто и выглядеть стала иначе — ниже, нежнее, младше. Или просто на свой настоящий возраст? Хелен взяла букет чуть трясущимися руками. — Спасибо. В голосе слышалась растерянность, заставившая Эдера снова улыбнуться. Теперь уже Хелен переминалась с ноги на ногу перед ним. Эдер давно догадался, что серьезная и собранная перед любыми неприятностями Хелен совершенно не умела ладить с людьми. Она могла воткнуть человеку в глаз вилку и начать по одному отрезать пленнику пальцы на допросе, но совершенно терялась во время посиделок с друзьями, будто не зная, как себя вести. Эдер сильно сомневался, что до путешествия в Дирвуд у слишком гордой и зацикленной на своих исследованиях анимансерки вообще были друзья. Не говоря уже о любовниках. Честно признаться, из-за подобного она нравилась Эдеру даже больше. — Это просто подарок, — пояснил он. — От чистого сердца. — Спасибо, — повторила Хелен, повертев букет в руках. Она поднесла его к лицу, осторожно понюхала, косясь на Эдера, будто следя за реакцией. Тот благодушно улыбался и не собирался давать Хелен подсказок. Она вновь обратила взгляд на цветы и в этот раз изумленно ахнула. — О, надо же! Ты нашел несколько колокольчиков Бераса! — Ну да. Они тут, южнее, повсюду цветут — будто Берас их лично из-под земли выталкивает. — Ты не понимаешь — мне как раз требовалась пара штук для рецепта, — нетерпеливо заявила Хелен. Взгляд ее вновь стал решительным. На букет Хелен уже смотрела, как на объект исследований. — Знал бы, что тебя они порадуют — принес бы целый куст, — пожал плечами Эдер, немного сбитый с толку. — Хм. — Хелен взглянула на него, словно оценивая. Сдвинула темные брови, размышляя над чем-то. — А… Эм… Знаешь, спасибо тебе за цветы, правда. Может… может, хочешь зайти? Покажу тебе лабораторию. — Хелен неловко улыбнулась, приоткрыв дверь. Честно говоря, Эдер желал попасть в ее лабораторию примерно так же, как на ритуал становления Чучелом, но отказать Хелен не мог. Это был первый раз, когда она проявила внимание к его ухаживаниям. Эдер уже устал придумывать комплименты позаковыристее, чтобы удивить Хелен, но та принимала их как должное или отвергала с каменным лицом. Эдер устал гадать, что подарить ей, не оказавшись выставленным с подарком прочь или не получив в ответ равнодушное пожатие плечами. Эдер устал, наконец, изводить себя мыслями о Хелен и о том, как еще можно завоевать расположение прекрасной анимансерки. С деревенскими девицами всегда было просто, даже как-то неинтересно: улыбнуться, шлепнуть по заду, подарить чего-нибудь приятное — и она твоя, сколько хочешь зажимай на сеновале. Но Хелен — ученая, волшебница, Хранитель — оказалась девушкой совершенно иного сорта. На улыбку она ответит хмурым взглядом, на подарок — недоумением, а на шлепок наверняка не постесняется ударить в ответ заклинанием. К такой девушке и подходить-то боязно без четкого плана действий или хотя бы армии на подхвате. И разве можно отказать, когда она все-таки открывает дверь в свою комнату и приглашает зайти? — С удовольствием, — согласился Эдер. Лаборатория Хелен оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Об этой комнате в крепости вообще ходила дурная слава. Стражники постоянно говорили о жутких звуках, что раздаются из окон, новобранцы боялись комнаты, точно вихты молитвы и пугали друг друга страшными историями о чудовищах, увиденных краем глаза. Сам же Эдер считал эти сказки надуманными, но не лишенными истины. Правда, и проверить было невозможно — в свою комнату-лабораторию Хелен никого не впускала. Почему-то Эдер ожидал увидеть на стенах клетки, в которых корчились магические чудища, шипящие колбы на старых деревянных столах, паутину в углах и зловещие зеленоватые огни, освещавшие комнату. Но лаборатория его разочаровала. На нескольких столах у стены громоздилась стеклянная узкая посуда, в аккуратном порядке были расставлены разноцветные зелья и настойки; сдвинутые в угол, потушенные горелки выглядели почти новыми и блестели. Пахло развешенными по стенам аккуратными пучками трав. На нескольких треногах стояли сосуды с какой-то мутной жидкостью. В углу ширмой Хелен явно огородила кровать и камин — место собственного отдыха. И все выглядело до зубовной боли чистым. Но свое разочарование Эдер предпочел спрятать за восхищением. — Очень... уютно тут у тебя. — Правда? — удивилась Хелен совершенно искренне. — Я стараюсь поддерживать порядок, об уюте, честно говоря, и не думала... Но спасибо, что оценил. Она схватила его за руку и повела к столам. Эдер постарался сжать ее ладонь как можно нежнее и одновременно крепче, чтобы Хелен не пришла в голову мысль отпустить. — Смотри, вот здесь я варю кое-что новое, — с воодушевлением начала Хелен. Она называла какие-то полупонятные растения, ингредиенты и их сочетания, рассказывала о зельях, которые дают похожие эффекты, перечисляла свои собственные достижения и неудачи, сверкая глазами. Эдер внимательно слушал, кивал, иногда вставлял какие-то малозначимые междометия или фразы. Он почти ничего не понимал, но любовался разгорячившейся Хелен, выглядевшей за любимым делом как-то по-особенному возбуждающей. Эдер про себя с тоской отметил, что, наверное, не должен с таким трепетом смотреть на ее губы и руки, когда Хелен рассказывает о чьем-то там вскрытии и результатах проведенного опыта с внутренностями покойника. Но оторваться было невозможно. Наверное, этому извращению есть даже какое-то название, которое Хелен тоже знает и с удовольствием скажет, если Эдер решится спросить. Неожиданно она отпустила руку Эдера, а он не успел ее удержать. — Я действительно благодарна тебе за цветы — ты просто спас мою работу, — продолжала говорить Хелен, раскладывая букет по столу и ловко выдергивая колокольчики Бераса. Отложив их, она бросила опасливый взгляд на Эдера, собрала оставшиеся цветы и неуверенно потянулась к одной из колб с водой. — Отнесу их к себе за ширму, ты не возражаешь? — Они твои — как я могу возражать? — благодушно кивнул Эдер. Пока Хелен уносила цветы, Эдер заглянул в пару пробирок и поморщился. Плавало в них что-то явно неприятное, о происхождении коего знать не хотелось. В высоком сосуде над выключенной горелкой булькнуло нечто круглое, привлекая к себе внимание. Кажется... кажется, это был человеческий глаз? Зрачок из него противно вытекал, как желток из разбитого яйца. Зачем Хелен варит глаза? Сзади вдруг зашуршало, и Эдер резко обернулся. С заполненного книгами стеллажа на него смотрели два желтых кошачьих глаза. — А, вот и ты, чудовище, — усмехнулся Эдер, разглядывая мертвую кошку. Стоило признать — Хелен провела отличную работу. Из плешивой и худой тварюшки с выступающими костями и проглядывающими внутренностями кошка превратилась в упитанную и лоснящуюся. Теперь даже трудно было отличить ее от живой. Разве что по пустому взгляду, отсутствию дыхания и по привычке часами лежать на месте без движения. — Она выглядит счастливой, — умиленно заметил Эдер, когда Хелен вернулась. — Она мертва. Вряд ли счастье ее сейчас волнует, — равнодушно пожала плечами Хелен. Эдер хмыкнул, не зная, что еще ответить. Хелен тоже замолчала, по видимому исчерпав свои представления о гостеприимстве. Момент для прощания был идеальным, но Эдер добивался ее внимания слишком долго и уходить так быстро не хотел. — А что в прочих колбах у тебя варится? — спросил он, протянув руку и слегка погладив Хелен по плечу. Она вздрогнула и подняла недоуменный взгляд. — Ты правда хочешь посмотреть на остальное? Я думала, мои опыты вам всем претят своей натуралистической природой. — Ну, эм, не то чтобы претят. — Еще бы знать, что такое «натуралистическая природа». — Но мне хотелось бы взглянуть, чем еще ты занимаешься в свободное время. И из-за чего не пошла со мной гулять. — А! — кивнула Хелен. Кажется, это объяснение ее успокоило. Она взяла Эдера под локоть и повела к самому темному углу своей лаборатории. Эдер сперва даже не заметил, что свет сюда не падает, а тень скрывает нечто, спрятанное под серой тканью. Нехорошие предчувствия тут же пробудились и стали бить тревогу. Ловким движением Хелен сдернула ткань, и взгляду Эдера предстала железная клетка с частыми прутьями. — Это... — Дыхание у него все же слегка перехватило. — Ну да, вихт, — пожала плечами Хелен. — Что ты так уставился? Не насмотрелся на них еще? Честно говоря, Эдер не очень верил, будто Хелен держит у себя в лаборатории чудовищ. Мышей для опытов — сколько угодно, но вихты — это уже совсем другое дело! Серокожее существо лежало в клетке без движения, время от времени только подергивая ногой или рукой. В таком состоянии его даже можно было принять за настоящего ребенка. Не сразу взгляд цеплялся за бритвенно-острые когти, отнюдь не человеческие клыки и выступающие из-под полупрозрачной серой кожи позвонки и ребра. — Как ты его достала? — спросил Эдер, чувствуя, что на самом деле не хочет этого знать. — Посетила Заветный Холм пару недель назад вместе с Манехой и Дьяволом. В отличие от остальных, они, кажется, не против помогать мне с материалами для исследований. Эдер с раздражением подумал, что даже знает, почему. Дьявол из Карока очевидно рассчитывала, что эксперименты Хелен впоследствии помогут ей выбраться из металлической оболочки, обрести нормальное человеческое тело снова. А Манеха... Только слепой не заметил бы, с каким интересом Манеха посматривает на Хелен. Слепой, да сама Хелен, пожалуй. — Я тоже не против тебе помогать, — быстро сказал Эдер. — В следующий раз лучше позови меня — для тебя я всегда свободен. И гораздо приятнее в общении. — О, спасибо, — благодарно улыбнулась Хелен. По коже Эдера пробежали волнующие мурашки. — В следующий раз — непременно позову. Так вот. Я рассчитывала просто поймать ходячего мертвеца, но Дьявол провалилась в какой-то подвал, и там мы обнаружили целых трех вихтов! Наверное, когда-то они жили в одном доме или по соседству. Судя по костям на полу — своих родителей детишки доели еще до закрытия Заветного Холма. Двоих мы убили, а вот третьего мне удалось зачаровать и быстро накачать успокоительным зельем. Донести до Каэд Нуа этот приз было проще простого. До сих пор не могу нарадоваться, как мне повезло! Он довольно тихий паренек, а вот со взрослым мертвецом пришлось бы повозиться. И воняло бы от него гораздо сильнее. Хелен с любовью погладила прутья клетки. Эдер содрогнулся — если бы вихт был в сознании, то наверняка мог откусить ей пальцы. — С душой вихта экспериментировать интересно. Она уже подвергалась воздействию, поэтому дается в руки легко. Я набросала несколько формул, которые мои коллеги из Лечебницы в Брекенбури наверняка сочтут небезынтересными. Если взять за основу вывод с десятой главы «Теорем Пандграма» и немного поиграть с константами формулы перехода Иличиано Наварриса... Она опять заговорила на языке науки, так и эдак жонглируя разнообразными терминами. Взгляд Эдера, наверное, стал каким-то затравленным, потому что, посмотрев на его лицо, Хелен резко осеклась. — В общем, думаю, скоро мне удастся понять, каким образом душа скрепляется с предназначенным именно ей после Колеса телом и почему это перестало происходить как надо. А, благодаря понимаю такого механизма, я смогу вывести причину «пусторожденности». Зная причину, мы сможем решить и проблему. Эдер присвистнул. Он был впечатлен. Почему-то Хелен не представлялась ему женщиной, желавшей облагодетельствовать Дирвуд и помочь страдающим людям. Выходит, он был не прав. — Грандиозные у тебя планы. — Разумеется. Занимаясь наукой, я предпочитаю ставить перед собой соответствующие моему интеллекту цели и задачи. Только глупцы и ремесленники размениваются на мелочи, вроде вселения души козы в тело ребенка. Настоящие мастера двигают пласты науки и работают с материями более тонкими. Мне повезло вдвойне — ведь я Хранитель и умею видеть то, о чем прочие анимансеры лишь мечтают. И проводить больше опытов, получать больше знаний. Раскрывать настоящие секреты мироздания. Познав механизмы работы с душами, можно манипулировать ими, управлять, лечить, калечить, создавать самим... От перспектив просто дух захватывает. Эдер содрогнулся, постаравшись спрятать это за восхищенным взглядом. Ему даже думать не хотелось, что произойдет, если Хелен добьется успеха. О власти она явно не мечтала, сосредоточившись на получении знаний и раскрытии тайн, однако если ее труды попадут не в те руки... — А ты не боишься, что он вырвется? — уточнил Эдер, старательно гоня прочь мрачные мысли. — Держать вихта в крепости — не самая разумная идея. — Почему нет? В туннелях под Каэд Нуа живут монстры и посерьезнее. Хиравиас умеет обращаться в огромного штельгара, страшного в гневе и алкогольном опьянении. Дьявол из Карока — убийца, на счету которой десятки невинных жизней. Закуа сам наносит себе раны и упивается собственной болью. По-твоему, держать их в крепости менее опасно, чем какого-то одичавшего ребенка? — Они, хотя бы, на нашей стороне, — заметил Эдер. — Зато вихт в клетке. Кузнец обещал, что она и огра сдержит, буде такое понадобится. Я отлично понимаю, что мои опыты представляют определенную опасность, потому подхожу к ним со всей осторожностью. Эдер сильно в этом сомневался и даже позволил себе скептически хмыкнуть. Хелен выгнула свою красивую темную бровь. — Ну, тогда я тебе покажу. Смотри. Хелен неожиданно подняла со стола какую-то колбу и подошла к клетке. Прежде чем Эдер успел ее остановить, пролила на бессознательного вихта несколько капель. Сперва ничего не происходило. Затем вихт вдруг вскочил и задергался, тряся клетку, цепляясь за прутья крючковатыми пальцами и зубами. Красные глаза выражали лишь голод и ненависть. Эдер неосознанно сделал шаг назад. — Интересная реакция, правда? — как ни в чем не бывало заговорила Хелен, отворачиваясь от взбесившегося вихта. — А ведь это всего лишь освященная в храме Бераса вода. Я добавила в нее кое-что дополнительно, и если посмотреть магическим зрением на вихта, можно обнаружить занятную закономерность... Она говорила что-то еще, но Эдер не прислушивался. Его вниманием полностью завладел вихт, буйствовавший в клетке и явно желавший оторвать себе кусочек от донимавшей его анимансерки. И тут прямо на глазах Эдера прутья начали изгибаться и подаваться вперед... — Хелен! — предостерегающе крикнул он, бросаясь к ней. Хелен еще только поворачивалась, а вихт уже протиснулся сквозь лазейку и кинулся на загодя выбранную жертву, растопырив когти. Если бы Эдер не успел, вихт вцепился бы Хелен в лицо и повалил на пол, полосуя когтями. Но Эдер успел. Со страшным шипением вихт напрыгнул на него, кусая за руку и пытаясь вонзить в бок когти. Эдер выругался и заорал от неожиданной боли, сбрасывая мелкую тварь с себя и пиная ногой куда-то под тощие ребра. Кажется, вихт успел отгрызть от руки приличный кусок мяса. Кровь залила одежду, капала на пол. Кровь измазала страшное изуродованное лицо отлетевшего в сторону вихта. Зубы ритмично двигались, пережевывая человеческую плоть, обрубок языка высунулся изо рта и облизнул узкие серые губы. Эдер схватил со стола ближайшую колбу и запустил в вихта, но тот ловко увернулся. От вытекшей на пол из разбитой колбы жидкости повалил пар. Пришлось хватать стоявшую рядом треногу вместе с сосудом, чтобы принять на нее снова бросившегося к жертве вихта. Он клацал зубами, порываясь вцепиться в противника, но Эдеру пока удавалось его сдерживать. Хотя окровавленная рука болела, будто ее резали тупым ножом, и уже плохо слушалась. Из прикрепленного к треноге сосуда на пол лилась мутная маслянистая жидкость, в которой шевелилось что-то мерзкое, вроде личинок. Неожиданно в поле зрения возникла Хелен, державшая магическую книгу. Она громко прочла несколько фраз, указывая пальцем на вихта, и тот вдруг резко обмяк. Глаза его закатились, и он шлепнулся на пол, точно кулек с картошкой. Эдер от души размахнулся и всадил одну из ножек треноги в голову вихта. Хруст черепа прозвучал почти как музыка. Вихт дернулся, из его горла вырвался какой-то полухрип-полустон. Эдер от души надавил и подвигал треногой, превращая содержимое головы вихта в кашу. Затем наступила тишина. — Вижу я, как ты к безопасности подходишь, — сказал Эдер, отпуская треногу и прижимая к себе покалеченную руку. — Магранова щель, будто в огонь сунул... — Мне очень жаль. — Хелен выглядела расстроенной. Правда, было непонятно — из-за произошедшего с Эдером или из-за разгромленной лаборатории. Она отложила магическую книгу в сторону. — Давай я посмотрю, что у тебя с рукой. Возражать Эдер не стал, тем более что помощь ему явно была необходима. Хелен отвела его за ширму, где кончалась лаборатория и начиналась личная комната. Усадила Эдера на простую деревянную кровать, дала выпить какое-то зелье со вкусом травы и принялась за обработку раны. Чтобы как-то заглушить боль, Эдер разглядывал закуток, где обычно отдыхала Хелен. Только кровать, небольшой столик возле изголовья, сундук для одежды и книжная полка рядом с камином. Эдер видал дома бедняков, где спальни выглядели побогаче. Даже и не скажешь, что тут спит владелица одной из самых могущественных крепостей в Дирвуде. Заметив на прикроватном столике цветы, Эдер мысленно все же улыбнулся. Единственное яркое пятно привлекало к себе внимание, и не должно было затеряться на фоне других вещей. — Готово, — объявила Хелен, затягивая повязку. — Кровотечение я остановила, заражения тоже не будет. Но вот шрам, боюсь, останется, хотя могу попытаться свести и его. Тебе не больно? — Нет, — с удивлением ответил Эдер. Боли и правда не было, что удивительно, вспоминая, какой кусок его руки отхватил вихт. В теле даже появилась некоторая легкость, а мысли стали какими-то шальными, точно после небольшого опьянения. — Значит, зелье работает. Славно. — Хелен замолчала, потупив взгляд. Она сидела перед Эдером на полу, вытирая руки полотенцем, и хмурилась. — Я должна... наверное... попросить у тебя прощения. — А? — не поверил Эдер. — Конечно, это была не моя вина. Напал на тебя вихт, а клетку делал кузнец, и я обязательно спрошу с него за такую халтурную работу. Но, право... Мне кажется, что я должна извиниться перед тобой. Эдер не знал, плакать ему или смеяться. Хелен никогда ни у кого прощения не просила и всегда находила логическое объяснение своим поступкам. А тут... Может, ему это снится? Или зелье окончательно затуманило разум? — Просто в следующий раз выбирай более безобидные существа для опытов, ладно? — Это значит, что ты принимаешь мои извинения? — дотошно уточнила Хелен. О, Эотас, она и правда выглядела расстроенной! Красивое лицо казалось подернутым трагичной дымкой, руки нервно комкали полотенце. Эдеру это даже польстило. — Если я могу как-то... что-то сделать, дабы загладить свою вину... — будто выдавливая из себя слова по капле, продолжала Хелен. — Только скажи — я очень постараюсь... — Думаю, кое-что ты можешь сделать. — Эдер вдруг обнаружил, что она по-прежнему сидит на полу перед ним на коленях, а ее лицо находится где-то на уровне его пояса. Пришлось даже тряхнуть головой, прогоняя с легкостью возникшее в голове неуместное видение. Эдер протянул забинтованную руку и коснулся щеки Хелен. — Приходи ко мне в комнату вечером. Выпьем немного, обсудим твою работу без этих жутковатых колб и подопытной нежити. И никаких отговорок, что у тебя идет эксперимент и всякое такое прочее. — Что ты, какие эксперименты — теперь здесь неделю убирать придется. Хелен приняла его условия явно с облегчением. Наверное, ждала какого-то задания потруднее. И от прикосновения не отшатнулась. Она проводила его к выходу, то и дело бросая взгляды на все еще дымящийся после разлитого зелья пол, на возящихся в маслянистой жидкости мелких личинок и на тело вихта, под пронзенной головой которого уже собралась сероватая вязкая лужица. Под ногами хрустели осколки битого стекла, но Эдер ни о чем не жалел. — Вечером жду тебя в своей комнате, — на прощание напомнил он, уже стоя за дверью. — Выпивка, да-да. Мне принести бутылку вина? — с волнением уточнила Хелен. — Должна признаться — я редко пью и еще реже делаю это в компании. — Я бы никогда не догадался, — усмехнулся Эдер. — Приноси бутылку. Думаю, мы найдем, о чем поговорить, даже если она будет лишней. Хелен доверчиво кивнула и закрыла перед ним дверь. Быть может, после бокала-другого им станет легче отыскать общий язык? Без этого нагромождения терминов, научных словечек и жутких подробностей, которыми Хелен сыпала при любом удобном случае. Без недопонимания и фальши. А там — кто знает? Ночь впереди длинная. Эдер вновь подвигал забинтованной рукой и направился на кухню за вином. Вечер обещал быть крайне интересным. Пожалуй, это стоило всей пролитой им сегодня крови.