Новогодний подарок

Сегодня погода вываливала накопившийся гнет плохого настроения проливным дождём. Ты отодвинула штору, выглядывая наружу, и ощутила себя по ту сторону водопада — в тёмной углублённой пещере, в полной безопасности. Совершенно иное настроение, чем в тот год. Трель звоночка оповестила тебя о прибытии гостей. Постоянного клиента — единственного за последние годы. — Добро пожаловать, — поклонилась ты, услужливо улыбаясь. Мужчина улыбнулся искренне, по усталому радостно. — С возвращением меня, — медленно догорающая свеча колыхнулась от звука его голоса и придыхания, которое последовало за быстрым, приветственным, поцелуем. Ты тут же закопошилась в ящике, ища замену. Вспыхнувший огонёк отразился в стекле обрамлённой в рамку фотографии, перекинувшись на лица. Улыбка Одасаку заиграла нотками ностальгии: ты, разливая по стаканам напитки и наблюдая, как пузырятся на дне шипучие кругляшки, окунулась в омут воспоминаний. В тот день, так не похожий на этот. Мужчины, пребывающие навеселе, подставляли бокалы, а ты подливала им новую порцию — у тебя не было выбора. Одна похотливая пара рук хотела поблагодарить тебя шлепком, но управляющий — твой родственник — пресек любые попытки посягательства. Ты благодарно улыбнулась, кивнув. — Прости, что тебе пришлось мне помогать, — покачал головой мужчина. — Сегодня настоящий аншлаг, канун Нового года… — Я понимаю, — мягко прервала ты. — Мне вовсе не сложно. Твой взгляд перебросился в противоположную сторону. Ты приблизилась ближе к родственнику, шепча на ухо. — Этот мужчина, — кивнула ты в сторону посетителя, у которого в волосах таял падавший с неба снег, а в синих глазах плескалась тоска, разводившаяся фокусировкой на содержимом стакана, — сидит так уже довольно долгое время… С ним всё в порядке? Управляющий махнул рукой, пожимая плечами. Его губы приникли к твоему уху настолько близко, что ты ощущала его мятное дыхание с привкусом пригубленного из собственного бара алкоголя. — Лучше не обращай на него внимания. Он не похож на парня, который пребывает на стороне закона. Ты ведь знаешь, какие у нас царят порядки, — и с этим родственник вернулся к работе. Ты, обескураженная, замерла со стаканом в руке, тщательно его протирая. Конспирация: ты наблюдала за грустным, кажущимся тебе поборником закона, клиентом. Щеки зарделись, твое дыхание оставило пар на вымытом до блеска — огни одиночных ламп отражались от поверхности — стакане. Приблизив сосуд ближе, ты увидела несколько зеркальных отражений незнакомца. Ваши взгляды пересеклись. Ты мигом отвела глаза в сторону, мужчина — нет. Он улыбнулся, а его глаза продолжали грустить. Ты это заметила, когда осмелилась подойти к нему. — Хотите еще что-то заказать? — робко поинтересовалась ты. В твоей голове крутилось столько вопросов и заданный — был последним в списке из тех, что ты хотела озвучить. — Мне бы не помешала компания, — ответил мужчина, хлопая по соседнему от себя месту. Ты замешкалась, и начала смотреть по сторонам. — Простите, не хотел показаться грубым. Прозвучало так, как будто пытаюсь заигрывать, — растолковал твое замешательство клиент. — Нет, что вы, — замахала руками ты. — Я просто убеждалась, что другие клиенты во мне не нуждаются. Ты расслабилась, но тут же вернулась в тонус: ваши стулья были слишком близко придвинуты друг к другу. Его звали Одасаку — и никак иначе. Но тогда он был для тебя Ода Сакуноске, и ты протянула ему руку для закрепления знакомства. Жест вежливости распутал вам языки, вводя вас в диалог. Выпитый коктейль придал тебе мужества и не увел в степь дурнушки с туманным разумом. — Эй, сыграй нам! — Одасаку оборвали на слове просьбой, произнесённой заплетающимся языком. Ты повернулась на голос: бокал постоянного клиента указывал в сторону пианино, скромно стоящего в тени. — Ты играешь? — глаза Сакуноске вспыхнули интересом. Ты кивнула, неловко поведя пальцем возле щеки. — По нотам могу. Так себе, на самом деле, — ты почувствовала, как ладонь Оды накрыла твою — у тебя проступила мелкая дрожь. Уголки губ мужчины приподнялись. — Не нервничай. Уверен, что ты на себя наговариваешь. Ты прекрасно справишься. — Ты меня знаешь всего ничего, — рассмеялась ты, чувствуя себя глупо. Жест Одасаку ты списала на выпитый алкоголь, а свое волнение и пылающие щеки на ту же причину. — Иногда надо совсем немного, чтобы понять человека: слова, выражение лица, улыбка — всё это говорит больше, чем время, — ты зачарованно наблюдала за собеседником. Еще час назад он казался тебе собеседником на вечер, а сейчас ты готова поклясться, что проведешь с ним всю жизнь. Тогда эта мысль показалась тебе глупой и по-юношески вознесённой. — У меня нет выбора, — ты нехотя вырвала ладонь из приятного плена. — Желание клиента — закон. Зебра клавиш зарябила перед глазами, казалось, что всё плывет. Не зрение подводило — чувства. Волнение, что он смотрит на тебя. Его взгляд ты ощущала спиной даже за стеной взоров других клиентов. Громкие голоса подбадривали тебя, присоединяясь в пригласительных аплодисментах. Звук от соприкосновения его ладоней отдавался эхом в голове. Пальцы рухнули на клавиши с тяжелым падением и бегло забегали, пока глаза читали нотный текст. Тихий голос начал подхватывать мелодию: бормотание под нос складывалось в слова, а дальше нескладный хор пел — от всей души, искренне, без утаек. Дух праздника, витавший под самой крышей, сжимался в тесное кольцо вокруг всех находящихся в баре. Ты сама начала петь — Одасаку присоединился вслед за тобой. Такова была история той фотографии, которая приковала ваши взгляды. Сделанная спонтанно, впопыхах, она стала вашим ценным достоянием — единственной памятью, которая останется после. — Ты даже подготовилась, — кивнул в сторону миниатюрной елочки Одасаку. — Праздник ведь на дворе. Надо поддерживать дух, — бодро воскликнула ты, вызывая у мужчины улыбку. Казалось, что он надевал эту тень радости лишь для тебя и ради тебя. Ты ведь так мало о нем знала до сих пор: как ты могла судить? Вас связывал праздник — ваша негласная традиция, которую вы хранили в секрете ото всех. Каждодневные беглые встречи, вина в глазах Одасаку и попытки всё это оборвать. — Я говорил, что путного ничего не будет, — засучив рукава и пакуя вещи, пробурчал родственник — тогдашний Санта. Тот, которого ты мысленно благодарила за подарок знакомства с Одасаку. — Мафия совсем бесчинствует. Тебе лучше уехать. Ты покачала головой, чем вызвала недовольство мужчины. — Я не могу. — Это не причина. — Для меня — и для него — да. Кто же примет всех клиентов в следующем Новом году? — ты улыбнулась, родственник неодобрительно взъерошил твои волосы. Ты положила голову на плечо Одасаку. В этот раз в его волосах не таял ранний снег, но глаза не изменили выражения. — В городе становится опасней, — аккуратно начал Сакуноске. — Знаю, — слегка недовольно выговорила ты, приложив палец к губам Оды. — Еще одно слово, и я заставлю тебя замолчать. — Каким образом? — рассмеявшись, с неподдельным интересом спросил мужчина. — Вот таким, — ты живо приблизилась к лицу Одасаку. Его губы были сухими, не отдавали никаким привкусом, но только ты брала их в плен и могла ощущать такую бурю чувств от таинства соприкосновения. — Я перестану умолкать, — выдохнул Одасаку. — Ты этого добиваешься? Заливистый смех всколыхнул огонь свечи — ты прикрыла рот ладонью. Часы мерно отбивали время. Время новогодних чудес давно пришло, оно было скоротечно. Поэтому оно так и ценно: ты и Одасаку это хорошо понимали. Жить сегодня, этим мгновением, рука об руку — зафиксировать в бесконечном цикле перемотку истории вашего знакомства.