Летит Джозефина. (J.S.)

Утро выдалось дождливым. Я понятия не имел, который час, да и не знал, как в этом году определяется время, так как, часов не было нигде, даже тех, что с кукушкой. Люди здесь просто живут, и, должно быть, понимают временные промежутки по солнцу, ведь я ни разу не слышал о точном времени из уст Джозефины или её мамы. Я решил, что уже утро, но, открыв глаза, не увидел солнца. Небо заволокло тучами, и слышен был лишь стук дождевых капель по оконному стеклу. Думаю, такая погода станет поводом для нашего основательного сближения перед тем, как я улечу. Ведь нам сегодня не выйти на улицу, разве что, попрыгать по лужам, но вряд ли, моя дама сердца решится на такое. Я встал с кровати, чтобы приоткрыть окно, дабы впустить свежий воздух. Сегодня я открыл глаза и увидел, как я обнимаю девушку, при этом, рука сама дёрнулась за пультом, чтобы обратить эффект невидимости, хотя необходимости в этом не было. Я уснул вчера, обнимая её, ощущая свою живость, и проснулся таким же. Подойдя к окну, я приоткрыл его и высунул голову на улицу. Вспышка молнии заставила меня содрогнуться, а потом я приступил к высчитыванию абсолютно ненужной информации. Сосчитав до девяти, я услышал мощный раскат грома, после чего поделил девятку на тройку и заключил, что в трёх километрах от нас столкнулись грозовые облака. И свой результат я объявил вслух. — Что ты там делаешь? — послышалось позади, и я обернулся. Джозефина села на кровати и смотрела на меня, борясь с внутренним желанием рухнуть на подушку, что можно было сказать по её слипающимся векам. — В трёх километрах от нас столкнулись грозовые облака, — поведал я и пошёл к кровати, чтобы столкнуться своим телом, с её телом, которое так полюбил обнимать. — Зачем ты это говоришь? — непонимающе проговорила девушка, наблюдая за мной. — Понятия не имею, — признался я и обнял Джозефину. Она положила голову на моё плечо и вздохнула. Мы оба понимаем, что до моего исчезновения из этого года остались два дня. Два дня, которые я использую с целью: дать почувствовать девушке рядом всю свою любовь и теплоту, которые я испытываю при одной только мысли о ней. Я хочу поблагодарить вселенную за то, что мне посчастливилось приземлиться на куст жёлтых роз в саду Джозефины, а не в саду Уилла, к примеру. Мы можем провести эти дни, придумывая план моего спасения в прошлом. А можем просто насладиться обществом друг друга. Иногда нужно просто чувствовать сердцем, а не думать, чтобы стать тем, кого называют «счастливый». — Ты завтра улетишь, — то ли спросила, то ли констатировала факт Джозефина, и я посмотрел на неё, отстранив от себя за плечи. — Джозефина. Фанни. Пожалуйста, давай мы сегодня будем думать лишь о том, что прямо сейчас и прямо здесь мы тобой есть друг у друга. Пожалуйста. — Как я могу не думать о плохом? — всхлипнула она. — Разве, ты сможешь изменить хоть что-то, просто думая об этом? Кроме развития у себя плохого настроения. — Нет. — Тогда зачем ты об этом думаешь? Она не ответила, лишь давление её рук дало мне понять, что она хочет прилечь. Аккуратно опустив её тело на кровать, я присоединился к ней, помогая девушке приподняться, чтобы я смог положить руку под её голову вместо подушки. Пусть жёстко, но это так близко. — Чем мы сегодня займёмся? — спросил я, чувствуя гнёт молчания. — Будем друг у друга, — пылко ответила Джозефина и прижалась ко мне. — Хорошо. Знаешь, я даже не представляю, кого должен благодарить за то, что приземлился в твоём саду, — решив поддержать разговор, проговорил я, усмехнувшись. — Вообще-то, ты меня здорово напугал в тот день, — ответила Джозефина, и мы оба улыбнулись. Я почувствовал облегчение от того, что она готова вести себя, как прежде. — Извини. Я не думал, что это произойдёт так. Я насмотрелся фильмов и представлял, что сам открою свой портал, как в «Докторе Стрендже», к примеру, — она нахмурилась, давая мне понять, что слышит об этом впервые. — Ах да, прости. Там в фильме прочерчивали в воздухе перед собой круг, тем самым, открывая путь в другое время, в другое место. Конечно же, я решил, что это интересно. Но приземление на куст роз, это не самое интересное, что я мог себе вообразить. — Наверное, ты тогда подумал, что прилетел в прошлое? — Это так, — согласился я и усмехнулся, вспоминая свои перелёт и переправу. — Не понимал, где парящие по воздуху здания, не понимал, где роботы и всё такое. Сначала подумал, что скоро всё увижу, ведь, в самом деле, роботы не должны были встречать меня с хлебом солью. Тем более, будь это роботы-защитники, они должны были бы убить меня, — я замолчал и перевёл дыхание. — А потом я увидел тебя… — И испугался сильнее, чем испугался бы воображаемого робота-защитника, — неправильно завершила она мою фразу и усмехнулась. — Умная девушка, а говоришь такую чепуху, — я поцеловал её в макушку. — Я влюбился в тот же день, в ту же секунду. Я почувствовал что-то тёплое и родное, только не мог понять, что именно. Фанни. По спине девушки пробежали мурашки, и я, зная, что это не от холода, всё равно поспешил накрыть нас одеялом. Я хочу, чтобы она знала о моей любви, пусть даже проявляемой такими способами. — После того, как я встретила тебя, в тот день, когда ты поймал мою ленточку, я подумала, что ты супергерой. Ты так высоко подпрыгнул, что мне показалось, ты взлетел. Но любой другой бы не сделал ничего подобного. Ты мне приснился в ту ночь, потому что я думала о тебе весь оставшийся день. И эта ленточка жёлтого цвета для меня вдвойне особенная. Во-первых, мне подарил её папа, перед тем, как уйти, и, во-вторых, она напоминает мне о тебе. Но, после всех событий, произошедших до дня, когда мы встретились, я совершенно забыла какой ты. Я старалась сохранить в памяти твой образ, но, с каждым годом это давалось сложнее и сложнее. Но теперь я не забуду тебя никогда, Джозеф. Ты в моём сердце. — Фанни, — проговорил я и притянул девушку ещё ближе к себе. — И ты в моём сердце. Как же это странно. Никогда бы не подумал, что полюблю девушку из другого времени, предварительно обняв её двадцать лет назад. Никогда бы не подумал, что со мной приключится такое. — Ты жалеешь? — спросила она. — Ни капли. То, что со мной произошло, это настоящий дар. Не особо счастливым я был в семнадцатом году. Зато, каким счастливым стал в тридцать седьмом, просто встретив тебя. — Ты никогда не рассказывал, — проговорила Джозефина и подняла голову, упираясь подбородком в моё плечо. — Ты не говорил, как именно ты сюда попал. — На самом деле, я попал сюда из желания насадить одному человеку, которого встретил позже. Меня так взбесили его слова… Ладно, слушай сказку, только не засыпай, — она кивнула и продолжила на меня смотреть. — В тот день, когда мы впервые встретились с тобой, когда я поймал твою ленту, я сорвал со стены одну листовку, в которой говорилось о том, что человечество скоро потеряется среди обилия технологий, что внедрение в нашу повседневную рутину машин и прочих технологических новшеств до добра не доведут и подобное. Что человечество деградирует. Что мы скоро начнём летать в другие времена, нажав на одну только кнопочку. Что может произойти что-то такое, ну, он не писал прямо так, а он предполагал и рассуждал: «а что если». Типа, что если произойдёт некий коллапс, и всё исчезнет? И ему это показалось очень даже приглядным. Только вот, я не понимал, от чего он так негодует? Я шёл и думал, что это просто прекрасно — иметь возможность зайти в сеть и найти нужную информацию, я считал прекрасным — появление вспомогательных средств, то как: роботы и подобные машины, наделённые разумом. Мне нравилось общаться с друзьями и делиться с ними всем, что происходит в жизни, отправляя им видеозаписи и фотографии. И шёл я такой злой, а потом прилетела твоя ленточка, — Джозефина усмехнулась. — Мы с тобой встретились, и я тогда согласился кое с чем, что видеть людей и контактировать с ними в жизни, намного приятнее, чем общаться через сеть, сидя в кресле. Тем более, обнимать тебя было чем-то настолько приятным, что я почувствовал себя в тепле. — Ты не представляешь, как тепло стало мне, — сказала девушка, улыбнувшись. — Именно тогда я запомнил это тепло, а потом, обнимая тебя в этом году, всё пытался вспомнить, откуда такое ощущение родного, — я вздохнул. — А вот, после того, как я встретил тебя и отдал тебе ленточку, мне довелось встретить автора той самой листовки. Он признался в этом, когда отправлял меня сюда. Сначала он просто предложил слетать в будущее, а я, как заядлый авантюрист, не смог отказаться. Сначала думал, что зря, но теперь понимаю, что я всё сделал правильно. Этот мужчина сказал, что уже летал в будущее и ничего хорошего в нём не увидел. Ну, знаешь, эта обречённость в глазах: «куда катится наш мир?» Ты не знаешь, вот и хорошо, — я поцеловал Джозефину в лоб и продолжил рассказ. — Мы обсудили с ним то, что в году, в который меня забросит, я пробуду ровно семь дней, потому что этот аппарат не доработан. Он объяснил мне, какие кнопки, при каких обстоятельствах необходимо нажать. Он сказал, что считает будущее идеальным, но в его глазах была видна тоска или досада. И я не мог понять, неужели его устраивает будущее, в котором технологии не достигли небывалых высот, а прекратили своё существование? Но, когда он сказал мне своё имя, перед тем, как я нажал на кнопку, то я подумал, что этот мужчина хочет сделать что-то важное. Прилетев сюда и разобравшись с тем, насколько всё противоречит моим ожиданиям, я вспомнил слова этого человека, которые были написаны на листовке. Он же говорил, что был бы только рад, если произойдёт то, отчего машины прекратят своё существование. Это случилось, он уже летал в будущее и написал эту листовку «Заглядывая в будущее», она так и называлась, только, почему в он сказал, что осточертело ему всё, и вид у него был не самый счастливый. Никогда не пойму этого Фло… — Что? — Джозефина встрепенулась и присела. — Как зовут этого человека? — Фло. Мистер Фло Иэрс, так было записано на листовке. Тебе что-то говорит это имя? — глядя на взволнованную девушку, задал я вопрос. — На самом деле… — она вдохнула воздух через открытый рот. — На самом деле, это говорит обо всём. — Объясни, — Я сел рядом с ней на кровати и посмотрел в её глаза. — Джозефина. — Опиши мне этого Фло, — попросила она. — Это важно. — Ну, лицо овальной формы, голубые глаза, аккуратный нос. Серый пиджак, чёрная рубашка и чёрные штаны, — с каждым моим словом, на лице Джозефины всё сильнее читался испуг. — Да что происходит? — За несколько дней до твоего приземления в наш сад, я встречала мужчину, который представился, как мистер Фло. Он был так любезен со мной, когда я встречала его на улице, всегда называл «девочка моя» или «дочка». Он спрашивал, как живёт моя мама и интересовался нашей жизнью, в целом. Однажды мама пригласила его в гости, где, за столом, объявила, что собирается познакомить меня с одним богатым человеком. Я была против этого и пыталась объяснить ей, что не хочу становиться женой человека только из-за его богатства, но маму мои слова не трогали. Она продолжала настаивать на своём. И тогда, я убежала в свою комнату, — ей было трудно говорить, и я приобнял её за плечи. — Мистер Фло встретился мне за день до твоего появления. Он позвал меня на улицу и сказал, что сделает всё возможное, чтобы я была счастлива, а потом, назвав меня самым любимым человеком на свете, своей дочкой, ушёл. Больше я не видела его ни разу. — Джозефина… — я начинал догадываться, но хотел услышать всё, что готова предоставить мне девушка. — Ты говоришь, что встретил человека, которого зовут Фло Иэрс. Что именно он отправил тебя в этот год и, что он казался подавленным, хоть и говорил, что в будущем прекрасно. Ты описал мне человека, которого видела я, который, также, представился, как мистер Фло. Только вот… моего отца, который ушёл от нас с мамой, когда мне было три года, зовут Фло Иэрс. Человека, который отправил тебя сюда, и, которого видела я, зовут так же и одежда была точно такая же. Он не просто так называл меня дочкой. Он не просто так пообещал сделать всё возможное, чтобы я была счастлива. И ты, — она взяла моё лицо в свои ладони. — Ты здесь не просто так, Джозеф. Ты здесь для того, чтобы сделать меня счастливой. Ты должен остаться здесь. Я смотрел на неё и просто не мог поверить во всё, что сейчас услышал. Фло Иэрс, её отец, человек, благодаря которому я оказался здесь, прилетал сюда и виделся с Джозефиной. Он видел, что его дочь счастлива, но рискует остаться несчастной на всю жизнь, поддавшись воле матери, которая хочет выдать её замуж за богатого человека. Он увидел меня, обнявшего маленькую Фанни, и решил, что я смогу сделать её счастливой. Спасибо, мистер Фло, но завтра я улетаю. — Джо, пожалуйста, не говори, что ничего не выйдет. Просто не говори этих слов, — просила Джозефина. — Лучше промолчи, — она прижалась ко мне, а я просто сидел, не производя никаких телодвижений, потому что велика сила давления полученной информации, и это невыносимо. В голове начали проноситься детали того дня, что стал отправной точкой в это время. Ведь не может всё это быть просто шуткой. Я что-то упустил. Я точно что-то упустил. — Постой, Фанни, — я отстранил девушку от себя и потянулся за пультом. Взяв вещицу в руки, я вдохнул побольше воздуха. — Зелёная кнопка переместила меня в этот год; синяя кнопка способна сделать меня невидимым; красная отправит обратно. — А жёлтая? — спросила Джозефина, указывая на оставшуюся кнопку, о назначении которой я позабыл. — Он говорил тебе о жёлтой кнопке? — Говорил. Только вот, я не помню, что именно, — зажмуриваюсь и опускаю голову вниз. Снова смотрю на жёлтую кнопку, закрываю глаза. Вспоминаю жёлтую ленточку маленькой девочки… «Тебе нужно в будущее. Именно тебе.», слова эхом проносятся в моей голове, и я зажмуриваюсь сильнее. — Он говорил, что именно я должен полететь в будущее. А про эту кнопку… — пытаюсь выудить, хотя бы, маленькую связующую ниточку, но безуспешно. Что он говорил про жёлтую кнопку, в конце концов? — Джозеф, если этот пульт создал мой отец, — начала рассуждать Джозефина, — Значит он связал эту кнопку со мной. Ведь он подарил мне жёлтую ленточку и всегда говорил, что я его девочка солнечного цвета. Может, на эту кнопку нужно нажать мне? — и она потянулась к пульту, но я отложил его и перехватил её запястья. — Я же сказал, что тебе нельзя прикасаться к этим кнопкам, — грубым тоном проговорил я, отчего девушка изменилась в лице. — Прости. Прости за грубость, но я правда говорил тебе, что ты не должна трогать эту штуковину. У нас ещё есть время, Фанни. Я обязательно вспомню, для чего нужна жёлтая кнопка. Сегодня вечером или завтра утром. Мы разберёмся с этим. Хорошо? — я обхватил её лицо ладонями и заглянул в глаза. — Хорошо. А сейчас мы просто будем друг у друга, да? — спросила она, также, взяв в свои ладони моё лицо. — Да. Иди ко мне. В этот поцелуй я вложил всю свою любовь, которая могла поместиться в моём сердце. Я чувствовал, что мне нужно сделать что-то важное прямо сейчас. Но эти мысли сдвигались в сторону, когда губы Джозефины смыкались на моей нижней губе, напоминая о том, что сегодня мы должны быть друг у друга, как наяву, так и мысленно. Сегодняшний день мы решили посвятить друг-другу, как задумали с самого утра. Небо не переставало лить воду, и мы с Джозефиной подумали, что это лишь создаст романтическое настроение. Завтрак, переходящий в обед, был наполнен смущёнными улыбками девушки на каждый мой комплимент в её сторону, которые рвались из самого сердца. Мне не хотелось, чтобы завтра приезжала мама Джозефины и разлучала нас. Я бы хотел спрятать мою даму сердца от каждого и оберегать до последнего своего вздоха. Вот в такого романтика превратился Джо Сагг за шесть дней. Уилл из 2017 был бы рад такому мне. Мы снова поднялись в комнату и взглянули друг на друга. В глазах Джозефины снова застыла тоска. Чем она вызвана на этот раз? — Ты не вспомнил? — спросила девушка, подойдя к книжной полке. — Ещё нет. Ты снова об этом? — но мои слова не были взяты во внимание. — Давай напишем письма в прошлое? — теперь она улыбается, и я совершенно запутался в происходящем. Тем временем, Джозефина протянула мне лист бумаги и карандаш. — Ты напишешь письмо себе, а я маленькой пятилетней девочке Фанни. — Джозефина, я не думаю, что это нужно, — но она не ответила, лишь отвернулась от меня и принялась писать на своём листе бумаги письмо в прошлое. — Джозефина? — призвал я, оставшись проигнорированным. — Фанни? — ответа не было, поэтому я придвинул лист бумаги к себе и занёс над ним стержень карандаша. «Привет, Джо. Это письмо я пишу тебе из будущего, а всё потому, что одна прекрасная девушка сидит рядом со мной и тоже пишет письмо, только для себя. Ты её знаешь, точнее, ты виделся с ней однажды. Её зовут Фанни, и у неё есть жёлтая ленточка, которую ты поймал, тем самым, сохранив подарок её отца. Я пишу из 2037 года. Здесь нет ничего, что связано с технологиями, кроме одной карусели в городе. А знаешь, всё это не так уж и плохо. Здесь люди живут и ловят каждый момент. Здесь нет корысти или злости. Здесь всё очень прекрасно. Сам не думал, что буду так говорить, честное слово, но, жизнь с прекрасной леди в одной комнате заставила меня передумать. А знаешь, что самое обидное? Что ты увидишь её такую красивую, когда тебе будет лет так сорок пять, и, даже если влюбишься, то не сможешь быть с ней. Но я здесь за тебя, я целую её, прижимаю к себе и стараюсь оберегать, удивлять, смешить. Её объятия такие же тёплые, а её смех звонче колокольчика. Знай, Джо, что у тебя был самый красивый роман за всю твою жизнь. Такого больше не повторится. Но, просто знай, что в мире нет девушек красивее, чем Джозефина. Тебе повезло…» — Ты закончил? — спросила Джозефина, а я взглянул на своё письмо. Думаю, что да. Всё важное я написал. Зачем Джозефу знать обо всём, что случится с ним через десять лет? Пусть живёт. Самое прекрасное он уже увидел. — Закончил, — я согнул листок напополам и положил на стол. Девушка сделала то же самое, что и я, после чего, взяв моё письмо, отнесла из к книжной полке. — Я спрячу здесь, — поговорила она, раскрыв одну из книг. — Завтра мы возьмём их, чтобы ты перенёс их с собой в тот год. Пусть будет так, как она задумала, всё равно, не переубедишь эту девушку. Она напоминает мне самого себя. Не зря же, наши имена совпадают. Гнёт свою палку, точно так же, как и я, и это немножко выводит из себя. Неужели, в моём окружении я вывожу людей из себя своим характером? Раздался удар. Я оглянулся по сторонам и подошёл к окну. что это было? — Вчера мы обошли то место, — поведала Джозефина. — Но это, наверное, часы, о возведении которых говорили две недели назад. Мама рассказала, что каждая четверть суток будет сопровождена громким ударом. — Всё возвращается. — тихо проговорил я. — Понемногу, этот год начинает осовременниваться, нужно лишь, не допустить выхода из-под контроля всех машин и техники. — Это не будет вредить нам всем? — Нет. Всё, что делается в меру — никогда не навредит. Судя по освещению за окном, даже если небо заволокли тучи, я подумал, что новые городские часы пробили три часа дня. Мы сидели на кровати и продолжали говорить об отце Джозефины и, для чего именно я должен был прилететь в этот год. — Он ведь мог прочитать в газетах или узнать у людей в городе, что произошло пару лет назад. Я не видела твоих фотографий, когда узнала о той вспышке, но в городе есть люди, обладающие большим количеством фактов, чем я. — И отправил меня, чтобы я лично узнал о своей смерти, после чего, вновь вернулся в свой год, не зная, что с этим делать? — Почему? Это значит лишь то, что ты должен изменить свои взгляды по возвращении, либо остаться здесь навсегда. — Джозефина, я не знаю, как я останусь в этом времени. Я не знаю, как на это отреагируют окружающие. Твоя мама, к примеру. Ведь я не богат, как Уилл. Я остался бы в этом году, с преогромным удовольствием, но, так нельзя. — В прошлое ты вмешиваться не хочешь, в будущее тоже. Вмешайся уже во что-нибудь, Джозеф! — сорвалась Девушка. — Пожалуйста, ты не можешь оставлять меня одну, или оставлять с уверенностью, что умрёшь в двадцать седьмом. Не делай этого, — она развернулась ко мне и поцеловала, отчего, на мгновение, я снова почувствовал что мне нужно что-то сделать. Когда же я смогу вспомнить? Отстранившись, я посмотрел в глаза Джозефины и зажмурился. — Я должен что-то сделать, но никак не вспомню, что именно, — с досадой произнёс я и открыл глаза. — Будь с мной, — прошептала она и прикоснулась к моей щеке. — Джозеф, я хочу, чтобы ты стал моим мужчиной. Мне неважно, что случится потом, я хочу твоей максимальной близости. Клянусь, я никогда не испытывала таких странных чувств. Мне кажется, что я больше никогда не буду так счастлива, как сейчас. Джозеф, я хочу, чтобы ты был очень близко. Пожалуйста. Я бережно взял её руку и переплёл наши пальцы. Ведь для меня она, также, стала самым счастливым моментом моей жизни. Мы с ней так похожи. Когда её дыхание участилось, а комнату заполнил первый тихий стон, я почувствовал запах любви. Он такой приятный и дурманящий, что мне захотелось взлететь. Если бы я мог, то летел бы с ней. Её холодные пальцы рисовали неразборчивые рисунки на моей спине, а мои пальцы изучали каждый сантиметр её тела. Возвращался к её губам, чтобы почувствовать их вкус. Заглядывал в её глаза, чтобы понять, как сильно она любит меня. Снова возвращался к губам, чтобы ответить любовью, которая бушует внутри. Что она делает со мной? Что я делаю с ней? Что мы делаем друг с другом, два человека, которые встретились так внезапно, ставшие друг для друга чем-то более значимым, чем просто «человек»? Мы любим. Сплетение наших обнажённых душ и тел тому доказательство. Моя Джозефина дрожала и прижималась ко мне, а я защищал её от всего мира, делая лишь моей. Только моей. Вдалеке послышался удар городских часов. Если четверть суток прошла, то сейчас шесть вечера. Мы лежали на кровати и смотрели в потолок. Я прижимал Джозефину к себе, иногда целуя в висок. — Джо, — сначала мне послышалось и подумал, что она не договорила, но девушка просто улыбнулась. — Фанни, ты… — Я люблю тебя, Джо. Её признание прилетело выстрелом в моё сердце. А моя рука дрогнула. В голове начали проноситься слова. Много слов разных людей, которые я слышал раньше, но, среди этого потока мне удалось уловить звук знакомого мужского голоса. «…сама даст тебе знать, когда нужно нажать на неё…», «…нажмёшь на кнопку, когда сам почувствуешь…», «…надеюсь случится то, из-за чего ты нажмёшь на жёлтую кнопку…» Меня будто окунули в прорубь. Я вспомнил, что даёт жёлтая кнопка, а самое главное, я чувствовал, что мне нужно это сделать. Я уже чувствовал это. Только, что случится после нажатия? — Джозефина, — я присел и потянулся за пультом. — На жёлтую кнопку нужно нажать, когда я почувствую, когда мой палец сам захочет нажать на неё, — девушка присела рядом со мной, прикрываясь одеялом. — Ты чувствуешь, что нужно нажать? — с надеждой в голосе спросила она. — Почувствовал уже давно, — ответил я и занёс палец над жёлтой кнопкой. — Нет! — воскликнула Фанни и схватила моё запястье. — Я даже не знаю, что случится после этого. Нет! Вдруг тебя больше не станет рядом со мной. Я не смогу, — я закрыл глаза. Но ведь я чувствую, что мне нужно нажать. — Я обниму тебя, чтобы ты запомнил мои объятия навсегда, даже если ты улетишь прямо через секунду. Я хочу, чтобы ты запомнил меня, — и она обвила руками мой торс, а я обнял её, держа пульт в правой руке. — Я люблю тебя, Джо, — прошептала она. — Я люблю тебя, Фанни, — ответил я и нажал на жёлтую кнопку, зажмурившись. Я, всё ещё, обнимаю Джозефину. Ничего не изменилось. Возможно, этот прибор действительно не доработан, поэтому я остался здесь. Но я счастлив, что снова смотрю в глаза Джозефины и счастлив, что не улетел прямо сейчас, потому что могу снова поцеловать её. И, возможно эта жёлтая кнопка сработала где-то в другом времени, например, на того Джозефа, который живёт в семнадцатом году? Возможно, она не работает вообще. Но я никуда не улетел, а значит, я буду для Джозефины её воздухом и её трепетом в эти оставшиеся часы до нашего расставания.