The Inquisition tales

Here lies the abyss — Я рада, что ты выжил, — признаётся она после выздоровления, и всё, что он может ответить — «я тоже». Кругом кипит работа, и им никак не удаётся поговорить дольше двух минут. Теперь она Инквизитор, а с обретением Скайхолда забот прибавилось существенно. Много всего произошло с тех пор как Кассандра впервые привела её в ставку командования, думает Каллен в перерывах между бесконечными сметами и докладами о доставке ресурсов, и от той напуганной девушки не осталось, кажется, ничего. Она исследует мир с таким рвением, сама отправляется в неизведанные земли и пропадает там месяцами, хотя можно было послать солдат, словно пытается убежать от чего-то. Потом она возвращается из Тени, и они никогда не говорят об этом больше, чем нужно. Каллен знает лишь общую картину событий — спасая отряд, она была вынуждена открыть разрыв и сделать тяжелый выбор. Она приняла на себя командование, поэтому и решать за всех тоже приходится ей. Сколько ещё она продержится, делая вид, что всё хорошо, он не знает. После штурма Адаманта Анна остаётся в Скайхолде лишь на пару дней, а затем отправляется с Варриком в Валаммар, надеясь немного искупить вину. Вновь обретенные воспоминания не дают ей покоя, каждую ночь она погружается в кошмары и просыпается в холодном поту, а днём доводит себя работой до истощения, чтобы не видеть снов и не оказываться в Тени. Когда дела в Валаммаре закончены, она чувствует себя потерянной и знает, что остальным тоже не по себе. Потеря Хоук ударила по всем, необходимо отвлечься, поэтому когда Варрик окликает её у главного входа, она с радостью принимает его предложение. Всё, что ей нужно — один спокойный вечер в хорошей компании. The Wicked Grace — И потом, — оживленно рассказывает Каллен, — он отдал честь и под гром аплодисментов отправился в казармы, словно на нём полное обмундирование. — Что, прямо так? — кривит губы Кассандра, а Каллен серьезно кивает. Все смеются, а Анна сдает карты. — Ммм, похоже, это финал, — замечает она спустя какое-то время, выкладывая карты на стол. — Я пас. Она сидит без сюртука, в одной рубахе и брюках — не так плохо для первого раза, но дела у нее куда лучше, чем у Каллена. На другом конце стола Жозефина удовлетворенно улыбается, тасуя колоду. — Я предупреждала, не стоит недооценивать антиванцев, — говорит она. — Ты не верил, вот и поплатился. Под всеобщий взрыв хохота Анна бросает несмелый взгляд на командора и, смутившись, тут же переводит его обратно на пену в своей кружке. Её щеки горят, и это никак не связано с количеством выпитого эля. — Ладно, я пошла, — фыркает Кассандра, со скрипом отодвигая скамейку. — Не хочу смотреть как наш бравый генерал бежит к казармам в чем мать родила. — А я хочу! — оживляется Дориан, хитро прищурившись. «Создатель, я тоже», думает Анна, вновь поднимая на Каллена глаза. Её прошибает холодный пот — он перехватывает её взгляд и долго смотрит в упор. Она приоткрывает рот, не в силах произнести ни слова, и лишь жадно наблюдает как свет от камина играет на его обнаженной коже. Они продолжают смотреть друг на друга, словно в таверне больше ни души, но вот все расходятся, Варрик зовет её, и Анна поспешно отворачивается, молясь, чтобы с щёк поскорее сошел румянец. — Понравилась игра, Инквизитор? — спрашивает Варрик, подмигнув ей. — Повторим как-нибудь? — Конечно, — Анна кивает и думает, что ей пора прекратить верить в случайные совпадения. Ночью она проваливается в Тень, и демоны желания предлагают ей невероятно неприличные вещи, а утром просыпается до рассвета и, оставив в ставке командования записки для советников, отправляется на Штормовой Берег. — На что была похожа жизнь в Круге? — спрашивает Жозефина в первые недели в Убежище. — Я попала в Круг в восемь лет, — Анна вздыхает. — Мы много учились, Круг стал мне семьёй. Вы знаете, Оствикский Круг всегда считался самым спокойным, мы дружили с храмовниками, потому что верили — они единственные могут защитить нас от нас самих. Другого выбора у нас не было и о цене никто не задумывался. Помолчав немного, она продолжает: — Я даже была влюблена в одного из них. — Правда? — Жозефина на миг отрывается от блокнота и поднимает голову. — И что же? — Да ничего, — пожимает плечами Анна. — Мне так и не хватило смелости признаться. Она открывает глаза. Почему это воспоминание пришло именно сейчас? Анна ёжится — в палатке холодно, поливаемый дождями Штормовой Берег не самое комфортное место. От сырости не помогают даже заклинания. — Ваша милость, — в прорезь палатки просовывается голова интенданта, — мы получили отчёт сестры Лелианы. Она сообщает, что красных храмовников, которых вы ищете, видели в Изумрудных Могилах. — Отлично, — Анна берет посох и встает с отсыревшего тюфяка. — Немедленно отправляемся. Before the dawn Она нашла почти все документы, которые запросил командор, но доказательств всё ещё не хватает. Началась зима, перевалы в Морозных горах завалило снегом, поэтому в Изумрудных Могилах приходится задержаться. Она не знает, где ещё искать, от бесконечного зеленого леса рябит в глазах, а красные храмовники с каждым разом всё сильнее. На её походном платье больше штопок, чем у Сэры, а разведке препятствуют дракон и великаны — здоровенные злобные великаны, от которых в первый раз они бежали всем отрядом так, что земля уходила из-под ног. Анна откладывает в сторону письмо, задувает свечу и вздыхает, вытягиваясь на тюфяке. «Создатель», думает она, глядя в темный потолок палатки, «всё бы отдала за тёплую ванну». В следующем бою накачанный лириумом монстр ранит её так сильно, что она неделю валяется в лагере. Она знает: сама виновата, не стоило в одиночку соваться на стоянку контрабандистов, но зато все доказательства наконец добыты, и ей не терпится вернуться в Скайхолд, чтобы показать их своему генералу. Ей уже невмоготу сидеть без дела и пить настойки и кажется, что этому не будет конца, но вот приносят почту: перевалы расчищены, Скайхолд запрашивает ресурсы, а из Халамширала наконец-то получен ответ. Анна резко встаёт, и рана тут же начинает болеть, но ей всё равно — до Скайхолда неделя пути, заживёт, если не забыть принимать зелье каждый день. Она хватает сюртук, посох и, на ходу влезая в рукава, выбегает из палатки. Письма она запихивает в сумку. — Седлайте коней! — приказывает она изумленным спутникам. Когда Анна галопом въезжает во внутренний двор, она точно знает, что нужно сделать. Спрыгнув с лошади, она обращается к первому же солдату: — Командор у себя? Тот ошарашенно кивает, а Анна бежит к лестнице. — Инквизитор! — кричит ей в след Кассандра. — Нас ждёт Жозефина! — Позже! — отмахивается Анна. — У меня неотложное дело. — Неотложное дело, как же, — замечает Варрик, а Кассандра тихо смеется. Анна взлетает по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, и врывается в кабинет Каллена без стука. — Инквизитор?! — удивляется он, привстав и откладывая отчёт. — Мы вас не ждали так рано, что-то случилось? — Вот, — задыхаясь, она лезет в сумку и выкладывает на его стол туго свернутые свитки, — я всё подготовила. Теперь мы можем выследить Самсона. — Инквизитор, это же.., — Каллен теряется, — замечательно! Займусь этим немедленно. Анна наблюдает с каким энтузиазмом он читает бумаги, чертит что-то на плане, как горят его глаза, и думает, что и на этот раз ей не хватит смелости. Ей всё ещё трудно дышать, рана ноет, поэтому она шумно вздыхает и говорит: — Буду ждать в ставке, командор. Каллен рассеянно кивает, и она выходит за дверь. Прижав ладонь к животу, Анна медленно идёт в свои покои, здороваясь со всеми через каждые пару шагов. Всё, чего ей хочется теперь — напиться целебных зелий и лечь спать. «Конечно», думает она, «на что я надеялась». Он так же одержим поимкой Самсона, как тот лириумом. Она шагает по коридорам замка, словно в забытьи. Пошарив рукой на поясе, она вытаскивает голубую склянку и долго смотрит на мерцающее в ней содержимое. Каллен старается выглядеть бодро, но она читала отчёты целителя и знает, чего ему стоило отказаться от наркотика. Похоже, погрузиться с головой в расследование — его способ справиться с зависимостью. На следующий день она снова решается, но теперь долго стоит на стене, прежде чем подойти ближе. Анна стучит в дверь и вздрагивает, когда слышит его приглушенное «войдите». Каллен поглощен каким-то длинным документом и не сразу замечает её. Анна делает шаг вперед. — Инквизитор! — восклицает он, отреагировав на звук шагов. — Я думал, это кто-то из агентов, никак не получу от Лелианы отчёт… Его слова она пропускает мимо ушей. — Командор, есть минутка? — говорит она, глядя в пол, и не узнаёт свой голос. — Нужно поговорить. — Конечно, — он с интересом смотрит на неё, а затем встает из-за стола, — давайте прогуляемся. Он ведет её на одну из стен, подальше от своего кабинета. Анна молчит, и он тоже не торопится начинать разговор. Она думает о том, как это выглядит со стороны и чувствует себя неловко. — Чудесный сегодня день, — раздаётся его нарочито беспечный голос, когда они достигают обзорной площадки. — Что? — спрашивает она, оборачиваясь, и с удивлением отмечает, что он смущён. — Ничего… Анна… Инквизитор, вы хотели поговорить? — Я…да, — неуверенно начинает она, сжимая в кулаке край рубашки, — ещё до того как мы оказались здесь, я обнаружила, что думаю о тебе...всё время. Я не уверена, стоит ли спрашивать, но раз уж ты больше не храмовник, может, тебе мог бы понравиться маг? «Знала бы, что это так трудно, попросила бы Жозефину написать мне речь». — Ох, — он вздыхает, — конечно вы...ты мне нравишься, я это уже говорил, но чем дальше, тем больше эти отношения кажутся мне невозможными. — Почему? — Ты — Инквизитор, а мы на войне, и я даже не предполагал, что такое может быть. Ты доказала, что не все маги таковы, как я привык думать, но обстоятельства...сложнее, чем кажутся и поэтому я не знаю, что делать. Каллен в замешательстве трет шею, а Анне его слова придают уверенности. — Зато я знаю, что хочу быть с тобой, — просто говорит она, выпрямив спину и глядя в его лицо, и он наконец сдаётся. — Я...тоже, — он легко обнимает её и наклоняется так близко, что она видит своё отражение в его глазах, — но, боюсь, я хочу слишком многого. Он почти касается её губ, как вдруг раздается голос агента: — Командор! Готов отчёт сестры Лелианы, вы просили, чтобы его доставили немедленно… Каллен буравит солдата злобным взглядом, а Анна закрывает лицо рукой. «Проклятье, проклятье, проклятье», думает она, «иначе и быть не могло»! Она стоит, упираясь бедром в каменный парапет и мечтает, чтобы под её ногами открылся разрыв. -…или я могу оставить его в вашем кабинете, — слышит она растерянный голос агента и краем глаза замечает, что он пятится и стремительно уходит. — Момент, похоже, не самый удачный, — говорит Анна, не поднимая головы, — если тебе нужно… Договорить ей не позволяет командор. Его решительность ошеломляет её, однако она отвечает на поцелуй. Анна немного боится, но теперь отступать не собирается. — Попробуем? — спрашивает она, когда Каллен наконец отпускает её. В ответ он смеется и снова целует её, прежде чем вернуться к работе. — Это значит да? Он кивает и уходит, оставляя её на стене в одиночестве. — Нравятся сильные мускулистые храмовники? — доносится до неё ехидный голос Дориана, когда она пробегает мимо. — Одобряю твой выбор, подруга. — Чего? — Анна резко тормозит, и сумка с материалами для исследований больно бьёт её по бедру. — Видел вас несколько дней назад, из моего окна прекрасный обзор на ту стену. Но ты не переживай, дорогая, все давно догадались, — тевинтерец ухмыляется и хлопает её по плечу, — некоторые делали ставки, когда вы наконец сойдетесь. Я проиграл гному десять монет. Дориан сокрушенно качает головой, а щёки Анны вспыхивают. — О, Создатель, — бормочет она и быстром шагом идёт к исследователям. — Потом поговорим! С началом подготовки к балу в Зимнем Дворце дни летят быстрее почтовых воронов. Долгая зима сменилась весной, в Скайхолде зацвели первые плодовые деревья, но горы вокруг всё ещё покрыты снегом. Днём в замке тепло, а ночи такие холодные, что не спасает даже магия, которой пропитано это место. Витражные окна в спальне отлично пропускают морозный ветерок, и Анна кутается в меховой плащ, придвигаясь ближе к камину. С коленей свисает длинный отчёт, она смотрит в него уже битый час, но никак не может уловить сути. «Чересчур много событий для одной маленькой деревни», думает она, нахмурив лоб, «как Каллен сказал она называется? Сарния?» Светает, и Анна зевает, отложив документ на другую сторону стола. Деревню они посетят после бала, а сегодня всех ждёт дорога в Орлей.

23.11.2016