The Inquisition tales

Когда Анна возвращается в Убежище после очередной вылазки, командор облегченно вздыхает: и на этот раз обошлось, жива, цела. Разрывов всё больше, война не прекращается, но она успевает везде. Он наблюдает за отрядом от своей палатки. Вот Вестница спешивается, опираясь на руку Блэкволла, затем закидывает на плечо тяжелую с виду сумку и направляется к церкви, прихрамывая и пряча лицо. Командор хмурится — что-то не так, тревога подымается где-то в груди, хочется бежать следом, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Он нервно переступает с ноги на ногу и уже собирается пойти к воротам, как вдруг ловит на себе насмешливый взгляд Кассандры и замирает на месте. Когда некоторое время спустя Анна зовёт на совет, он не решается войти первым и ждёт Жозефину. Присутствие посла, думает он, избавит от неловкого молчания. Он открывает дверь в ставку командования, видит её, и из груди невольно вырывается горестный стон: лицо Анны покрывают ссадины, а губы пересекает длинный порез, такой глубокий, что грозит обернуться шрамом. Она перехватывает его взгляд и слабо улыбается: — Оказывается, я могу закрывать не все разрывы, командор. Когда через несколько дней она отправляется в Редклиф, тревога командора усиливается. Сотрудничество с магами не кажется ему хорошей идеей, но он признаёт, что остальные варианты ещё хуже. — Да брось, — невозмутимо говорит Лелиана, — что может быть ужаснее того, с чем мы уже имеем дело? Разведчики докладывают регулярно, всё спокойно. Тем более, Кассандра с ней. — Слишком спокойно, — бурчит он в ответ и идёт дописывать отчет. Отряд возвращается через пятнадцать дней, и всё это время командор не находит себе места. Они не получили ни одного сообщения, вороны не пересекали стену Убежища с тех пор как отряд Вестницы достиг Редклифа. Прошел уже год после взрыва в Храме, и он не знает, когда только успел так привязаться к ней. Она — маг, он в прошлом храмовник. Раньше о таких отношениях не могло быть и речи. Раньше… Он вздыхает, по привычке глядя на дорогу. Вестница Андрасте совсем не похожа на прочих магов, которых он встречал. Она, кажется, добра ко всем вокруг и с готовностью берется за любую работу, но порой её слова резки, а взгляд становится жёстким. Она не знает, что делать с навязанным лидерством, с огромной ответственностью, что свалилась на её плечи, и это всем известно, но старается с завидным упорством. Несколько раз он видел её тренировки: маги обычно бьют заклинаниями издалека, но она использует посох и в ближнем бою. В таверне солдаты рассказывают о ней истории — едва ли половине из них можно верить, но отношение людей к Вестнице впечатляет. Погрузившись в размышления, он не сразу замечает гонца. В этот раз Каллен бежит к воротам, едва на горизонте показывается её лошадь. Он пытается получить хоть какую-то информацию, но Кассандра хмурится и качает головой — значит, ещё не время. Он знает — что-то произошло, но Анна выглядит подавленно и на все вопросы лишь отмалчивается. На совете она рассказывает всё — о мятежных магах, о красном лириуме, о путешествии в будущее и о том, что они там увидели. На протяжении получаса, пока длится её рассказ, Каллен тупо смотрит в одну точку на поверхности стола. — И после этого вы предложили им…союз? Союз?! — Люди потеряли всё, были напуганы, их взяли в заложники! — она бросает на него гневный взгляд. — Я подумала, если бы хоть раз к ним отнеслись как к равным, без угроз и унижения, может они перестали бы проявлять агрессию? — Всё должно быть в разумных пределах! — горячо возражает он. — Мы не должны позволять толпе магов свободно разгуливать по лагерю! Ведь кто-то из них наверняка станет одержимым. — Лучше снова держать их на привязи, — холодно замечает Анна, не глядя на него. — Вы и меня бы заперли, если бы могли? У меня-то больше шансов стать одержимой. Она встряхивает левой ладонью — метка светится, кажется, ещё немного, и с её пальцев посыплются искры. Лелиана устало трёт рукой лоб, а Каллену хочется провалиться сквозь землю. — Я вовсе не имел в виду это, — быстро говорит он, тщательно обдумывая каждое слово, — более того, я считаю, что в нашей ситуации стоит поставить на магию, но у нас здесь добрая сотня магов, Вестница, и никакого контроля! — Порой контроль приводит к печальным последствиям, — отвечает она, разглядывая карту и делая на полотне пометки, — напомнить? Ему напоминать не нужно, однако сдаваться он не собирается. Каллен хочет возразить снова, но Жозефина кашляет, обращая на себя внимание, и они прекращают спор. Когда совет окончен, и все расходятся, она говорит: — Командор, останьтесь, пожалуйста. Он удивлённо оборачивается: Анна стоит к нему спиной, сложив на груди руки. В её голосе нет прежней жёсткости, вид больше не воинственный, и он думает, что её плечи выглядят слишком хрупкими. Между ними громоздкий военный стол, уставленный фигурками, но Каллен не спешит переходить эту границу. — Вы осудили моё решение, — наконец произносит она, устало вздохнув. — Я знала, что так будет, простите, если не оправдала ожиданий. — Гм, — у него вдруг перехватывает дыхание, — всё в порядке. Мы договорились, что примем любой вариант развития событий, даже если он устроит…не всех. — Почему? Потому что я — Вестница Андрасте? Так я в это даже не верю. — Люди верят, — Каллен замечает, что она сжимает в кулак левую руку, и хмурится. Она молчит, и одному Создателю известно, чем заняты её мысли. Тишина давит, но он не знает, что ещё можно сказать. — Командор, вы давали обет безбрачия? — вдруг спрашивает она, и смысл вопроса доходит до него не сразу. — Что? — переспрашивает он, не веря своим ушам. — Обет безбрачия, — терпеливо повторяет она и оборачивается. — Я слышала, у храмовников это практикуется. — Я… да, — «Создатель, что за вопросы?!», думает он, краснея, — то есть, нет! Такое бывает, но не в моём случае… Её лицо светлеет, а в уголках губ играет улыбка, и даже шрам не портит впечатления. — Вы так мило смущаетесь. Она не верит, что сказала это. Ты маг, твердит она себе, а он, пусть и бывший, но храмовник, и в другой ситуации наверняка стал бы врагом, а значит отношения должны быть соответствующими. — Командор, вам не нравятся маги? — задаёт она очередной вопрос, от которого он чувствует себя как мальчишка на экзамене у рыцаря-капитана. — Мне не нравится, когда магия обращается во зло. Извините, слишком уж много неприятных примеров. — Верно, — соглашается она и делает глубокий вдох, — значит, и я вам не нравлюсь? — Нравитесь, — резко выдыхает он, прежде чем обдумать ответ, и тут же жалеет об этом. — Дыханье Создателя, мы можем поговорить о чем-нибудь ещё?! — Конечно, — она едва слышно фыркает и надеется, что он не заметит как дрожат её пальцы. Она не понимает, почему из-за него всякий раз теряет контроль. Как сейчас, когда он называет её по имени, небрежно переходя границу, которую она выстраивала так долго. Его тон совсем не похож на официальный. — Анна… Он собирает волю в кулак: похоже, самое время признаться ей — и себе — насколько она ему нравится, но входит Жозефина с докладом, и решимость исчезает. — Миледи, — торопливо говорит она, глядя в отчет — командор, маги Фионы собрались, мы готовы выступить к Храму в любой момент. — Хорошо, — кивает Анна и вздыхает, — скажите Деннету, мне понадобится новая лошадь. Сделав пометку в блокноте, Жозефина удаляется. Каллен собирается следом, чтобы подготовить войско, но Анна опережает его. Она проскальзывает в открытую дверь и быстро идет по церковному проходу, по-прежнему сжимая кулаки. Каллен знает: она торопится, потому что метка причиняет ей боль, и Брешь в любой момент может прорваться. Он идёт за ней до тех пор, пока Анна не останавливается у самых дверей. — Командор, — тихо говорит она, — вы что-то хотели мне сказать. Когда я вернусь, продолжим этот разговор? Он кивает и открывает перед ней тяжелые двери, пропуская вперед. В лицо ударяет солнечный свет и морозный воздух. Во дворе церкви уже собрался отряд, и солдаты выстраиваются, завидев командира. Анна внимательно смотрит в небо, где зловещим изумрудным водоворотом сияет Брешь и произносит: — Как думаете, командор, у нас получится? Он чувствует, что ей страшно, и ему очень хочется коснуться её подрагивающих плеч, прижать к себе, но мешает множество глаз, устремленных на них. — Конечно, — уверенно говорит он вместо этого, а затем, глубоко вдохнув, добавляет. — Удачи с Брешью, миледи Вестница. Она усмехается и выходит во двор.

15.12.2015