Обречённые помнить

Рей испуганно оглядывалась, раздирала невесомую плоть ползущих туманов, надеясь расцарапать тьму, добраться до крохотной точки света, настойчиво мерцающей слишком далеко. Она не понимала, где оказалась, но не сомневалась, что единственный выход отсюда сиял именно там. Манил осколком солнца. Рей бежала вперёд, но огонёк не разгорался ближе. Расстояние не сокращалось, а наоборот увеличивалось. Её крики поглощала хищная тишина, у которой был оскал зверя, охваченного безумием и ужасом голода. Даже тишина, прежде питающая покоем, соединяющая узелки Силы, здесь превратилась в ненасытное чудовище. Ничего знакомого и правильного. Всё перевёрнуто, всё не так, сплошная изнанка Вселенной, бесцветная и мёртвая. У этого места будто вовсе и не было ни точного названия, ни чёткой формы. Оно существовало между временем и бездонной пропастью забытья. С каждым шагом происходило нечто очень странное, жуткое и необъяснимое: Рей мгновение за мгновением переставала ощущать себя целой и живой, кожа рассыпалась волнами сухого песка. Она будто медленно выдыхала себя, сплеталась с завитками тумана. Исчезала в немой темноте, стремясь дотянуться до крупицы света. Рей не могла это остановить, усилия воли были напрасны. Сосредоточенность растрескивалась, никакие фокусы не срабатывали. Гнев сменился страхом, он колючим холодом струился по венам, отравлял сознание. В голове вдруг резко вспыхнул взрыв боли. Не хочу умирать. – Что? – Рей обернулась, наткнувшись на глухую стену тьмы. Никого нет. Рей замерла. Прислушалась. Не хочу умирать! Не может быть. Это её собственный голос, полный отчаяния и морозного ужаса. Но он повторял вовсе не её слова. Звучал не из воспоминаний или спутанных мыслей. Голос стонами ветра кружил здесь, таял в воздухе и раздавался вновь. Оглушительно. Нестерпимо. Что это? Видение? Искажение? Рей застряла в тугой сети бесконечных вопросов, а произносимые голосом фразы множились, становились неотличимы от шума, сдавившего череп. Свет отдалялся. Рей, прозрачная, как силуэт, прочерченный чистой водой, кое-что с трудом рассмотрела. В пустоте постепенно вырисовывались хрупкие образы, словно кем-то небрежно вышитые блестящей серебристой нитью. Слезами звёзд. Рей увидела снег и пламя. Размытые вихри двух движущихся фигур – яростное противостояние, которое перетекает в крепкий союз. Война не друг с другом, а ради друг друга. Не по разные стороны. Вера, а не сомнения и злость. Увидела контуры дюн, укрывающих горизонт. Успела разглядеть призрака мальчишки, ручьи липких чёрных теней подбирались к нему гремучей змеёй. Рей невесомой рукой решила смахнуть линию густой тени, но всё внезапно пропало, как сметённое ураганом. Рей почти не дышала. Сердцебиение растворялось в безмолвии. Тлела надежда на невозможное. Обрывок веры, начертанной на полотне тумана. Веры, которая переживёт время и смерть. Пустоту расталкивал угасающий шёпот: – Бен… Бен… Эхо имени разбивалось вдребезги. Но Рей продолжала звать того, кто был замурован в треснутой броне Кайло Рена. – Бен… Рей очнулась под накренившейся сосной от грохота бушующей грозы. В голове ещё звенела путаница, но вокруг всё настоящее: терпкий запах хвои, свежесть моросящего дождя, судороги неба, оглушённого громом. Тот же ночной лес, только разбуженный безумием стихии. Значит, всё в порядке? Обыкновенный кошмар? Заново привыкая к осязаемым предметам и живым звукам, Рей ощупала выпавшую из сумки бутылку с холодным чаем, стиснула твёрдые мокрые корни, словно проверяла пульс дрожащего леса. Сорвала с щеки прилипший грязный лист и в ту же секунду застыла – Кайло мелькнул в белом всполохе молнии. Рей, заглушив тревогу, коснулась кончиками пальцев светового меча. Но потом отдёрнула ладонь, когда Кайло проговорил с жестоким упрёком и едва заметной ноткой беспокойства: – Что, неужели, на тренировках срезая деревья, ты заодно и рассудок отсекла? Рей на миг онемела от недоумения и затем спросила с осторожностью: – На что именно ты намекаешь? – помолчала и добавила с блёклой искрой усмешки: – И ты что, считаешь, сколько срубленных деревьев я после себя оставила? – В следующий раз вытаскивать не стану. От уроков Скайуокера явно мало толка, если ты удумала проникнуть туда, откуда в своём теле уже очень сложно вернуться. – Так, получается… – Рей вспоминала безграничную тьму, зыбкое серебро образов. – Мне не приснилось? В уголках губ Кайло притаилась хмурая улыбка: – Скайуокер не рассказывал, что сон – это истинный дар? Возможность проснуться в мире нашей памяти, увидеть, к чему приводят решения и выбор. Это игра в будущее или прыжок в прошлое. А ты угодила в мир, в котором не просыпаются. Прежнее тело измельчается, ты распадаешься на части, теряешь себя, и если повезёт из пыли вернуться назад в том же обличии, то наверняка что-то будет навсегда утрачено. Собой ты уже не будешь. В обмен на то, к чему отчаянно стремишься, ты можешь лишиться всего. Нельзя угадать, что заберёт туман. Если, конечно, не поглотит тебя целиком, исполнив или не исполнив желание. Я убеждён, что это лишь одна из множества тёмных ловушек Вселенной, в которые порой попадаешь, когда скверно контролируешь свою силу. – Кайло отвёл взгляд. Капли дождя, подхваченные ветром, ударили по лбу. Побочный эффект связи, соединяющей сквозь мрак космоса. Там, где он был сейчас, небо не трещало по швам. – Ты могла бы просто спросить, а не развлекать себя риском и опасностью. – Спросить? – Да, необязательно пытаться нарочно проникнуть в моё сознание и выведать, что мне снится. Первая попытка – и ты почти рассеялась в пустоте. Чуть-чуть перестаралась и ошиблась адресом. – И что тебе снится? – плотнее прижавшись к стволу сосны, сказала Рей с лёгкой досадой: Кайло быстро раскусил её назревшее любопытство. – А отвечать я не обещал. – Голос, который я слышала, это тоже ничего не значащий элемент ловушки, галлюцинация? – Рей чувствовала прилив заслуженного удовлетворения: определённо задала верный вопрос. Но Кайло действительно не собирался отвечать. Сегодня.