Дар

Не давала долго покоя мать, Говорила: "К бабушке не ходи, Не носи воды, если будет звать, Коль подашь, то душу убьёшь в груди". Заглушали плач по ночам сверчки, И саднила рана в груди свежо. Было тяжко ей не подать руки, Ведь бабуля мне не была чужой: Научила справно латать, вязать, Собирать крапиву у бездны рва. Рассказала мне, как, закрыв глаза, Различать по духу значенье трав, Как привадить дождь, как отвадить зло, Как чужую боль отобрать себе. На её одежде уж нет узлов, Только всё стенала она в мольбе, Попросив воды да объятье пред Упокойным вздохом у шага в навь. Как родная может мне сделать вред? Только мать твердила: "Её оставь, Заклинаю кровью, не делай грех". Только как любовь может быть грехом? Коль старушка плачет да молит всех, Говорит, что близок могильный холм, Просит лишь воды да поймать кота, Что жил с нею, только покинул дом. Стала уж умом под конец не та: Никогда она не жила с котом. Я воды не смела ей принести, За движеньем каждым следила мать. Только ночью, спрятав ключи в горсти, Пробралась я в комнату. Умирать Не боялась бабушка, столь мудра, Приняла с улыбкой из рук стакан И скончалась тихо. Я до утра, Как с далеких гор не сошёл туман, От лица её не сводила взгляд, Орошала руки её слезой. Похоронный только пройдёт обряд, Разразится небо в тот миг грозой... А в груди как будто горят угли, Чую, впредь так будет из года в год. Я цветы бросаю на холм земли... А об юбку трётся мой чёрный кот.