***
Ты сидишь на подоконнике. В тонких пальцах истекает дымом сигарета. Мы снова начали разговор, который не смогли закончить ранее — о нас, о наших отношениях. Мы так до сих пор и не разобрались, насколько сильно мы привязаны друг к другу. Но мне кажется порой, что намертво. Хотя и напоминают наши отношения чемодан без ручки — и таскать неудобно, и выбросить жалко. Том молча сидит на диване, переплетя в замок длинные пальцы. Видно, что чувствует он себя не в своей тарелке. Не привык он к таким разборкам. Конечно, сложно к этому привыкнуть, не имея постоянной девушки. Но уж если проявил чувства, будь добр разбираться наравне со всеми, кто принимает участие в нашем романе. В данном случае, со мной и тобой. — Так что мы решим, Том? Ведь, как ты понимаешь, во многом решение зависит и от тебя. Не хочу давить и шантажировать, но если ты ничего не решишь, то мне придётся уехать. И на этот раз я уже не вернусь, как бы плохо мне не было. — И ты бросишь Билла? — серьёзный взгляд карих глаз. — Зная, что он разрывается между тобой и мной — да. Я не хочу стоять между вами. И не хочу, чтобы вы перетягивали меня туда-сюда. Я безумно люблю тебя, Том…, но как брата. Помолчи, я знаю, что ты хочешь сказать. У нас с тобой было несколько… хотя чего уж скрывать, начали говорить начистоту… Билл, мы с Томом целовались. Ты вздыхаешь, и я на мгновение вижу, как недобро сощуриваются твои глаза. Прости, мальчик мой, но уж давай расставим все точки над «i». — Не буду оправдывать ни его, ни себя. Вообще не буду ничего говорить, просто прими это как факт. Но никогда у меня даже не мелькнула мысль переспать с ним. Даже когда мы с тобой ссорились. — В общем, как я понял, у нас всего два выхода: либо я оставляю вас в покое, либо мы разбегаемся в разные стороны как тараканы, — подытоживает Том. Ты смотришь на него, совсем забыв про сигарету. Том умный мальчик. Мне уже не составляет труда видеть, какие сложные расчёты выгоды и неустоек происходят у него в голове: все за и против, плюсы и минусы, варианты атак и ходы отступлений. — Даже не надейся, что я так просто отпущу Анну, — наконец произносишь ты и нервным движением тушишь сигарету в пепельнице. — Значит, быть по сему. Вы же при любом раскладе будете встречаться. Так какая вам разница, буду я участвовать в ваших отношениях, добавляя вам перца, или уйду в сторону? Ладно-ладно, можете не говорить, — Том сморщил нос и задиристо махнул рукой, — я дрянь, скотина и полностью аморальный тип. И от меня вы тоже так просто не отделаетесь. Могу только пообещать не сильно приставать. Такой расклад вас устраивает? Ты выжидающе смотришь на меня. Опять мне принимать решение? — Жениться тебе, барин, надо, — усмехаюсь я. — Давай тебе девочку найдём, а Том? — Займёшься этим на досуге? Мои предпочтения ты знаешь, — напряжение заметно слабеет. Ты сползаешь с подоконника и подходишь ко мне. Не нужно никаких слов, чтобы понять, что таким решением ты недоволен, но выбирать уже не приходится. — Как вы смотрите на то, чтобы куда-нибудь сходить, в ознаменовании соединения нашего тройственного союза? — Мы никак не смотрим, потому что я с Анной собираюсь всю ночь заниматься сексом. Так что, извини, братец, но ты в эти планы ну просто никак не вписываешься. — Кто бы сомневался, — бурчит Том, поднимая своё гибкое тело с дивана. — Скучные вы. Уйду я от вас. И он действительно уходит, оставляя нас одних. — Ты изменила мне, — в твоём голосе наконец появляются так тщательно сдерживаемые нотки злости. Но это куда лучше, чем холодное презрительное молчание. — Ты изменила мне с моим же братом. — Если ты ждёшь, что буду оправдываться, то напрасно. Ты знал о том, что я небезразлична Тому. Так что пара поцелуев была вполне предопределена. — Ты спала с ним в одной постели. Ты допустила в святая святых кого-то, кроме меня. — Спала, обнимала, целовала, плакала у него на груди, в то время как ты был далеко и даже не удосужился узнать, как я вообще себя ощущаю. Так что не дави на психику, Билл. Будешь наказывать меня за своё же отсутствие? — старая истина, что лучшая защита — нападение, сработала и на этот раз. Ты нервно покусываешь нижнюю губу. Понимаешь, что в произошедшем виноваты мы оба и ничего не вернуть назад, но никогда не признаешься в этом вслух. Тебе трудно признавать свои ошибки, легче обвинить в них окружающих. — Ты любишь его? — Ты знаешь ответ на этот вопрос. Люблю. Так же как и тебя. Только потому, что он твой брат. Только потому, что находясь рядом с ним, я вижу тебя. Целуя его, я думала о тебе. Обнимая его, я ощущала теплоту твоего тела. — Порой я ненавижу его за это, — устало опускаешься на пол возле моих ног и кладёшь голову мне на колени. — За то, что он и я — единое целое, и нас трудно представить друг без друга. За то, что он этим беззастенчиво пользуется, даже зная о том, что ты в такие моменты думаешь обо мне. За то, что он любит тебя. По-своему, но любит. — Ревнуешь, — запускаю пальцы в шёлковые волны твоих волос. Не спрашиваю, утверждаю. Ты не отвечаешь, да я и не жду ответа. Это ясно и без слов. Когда же ты поймёшь, что я могу принадлежать только тебе? Все остальные для меня несущественны. Даже Том, твоё зеркальное отражение. — Не бросай меня… — тихо, так что я едва слышу твои слова. — Я уже настолько зависим от тебя. — Не брошу. Не смогу, Билл. Уже пробовала, и ничего у меня из этого не получилось, — наклоняюсь и целую тёплую макушку. Ночь. Томная нежность и прорывающиеся изредка отголоски злости. Наказание, оказывается, может быть таким сладким… Мучительным. Застывающим, подобно восковым слезам свечи, и расплавляющимся под горячими губами и жадными прикосновениями. Словно в первый раз — торопливо, изучающе, головокружительно. — Ты не выспишься, — переплетаю пальцы с твоими, глядя как поблескивают твои глаза от неяркого света уличного фонаря. — Плевать, — сминая моё сопротивление поцелуем. Стук твоего сердца так близко, трепещет под моей рукой, лежащей на твоей груди. Растворяюсь в твоих ласках, в жгучей требовательности рук. — Ты моя… моя…***
Через три дня я начала собираться домой. В субботу у Алины день рождения, и я обещала быть на нём. Не могу же я лишать собственного ребёнка праздника. Мы втроём ходили по магазинам, выбирая подарки, а сегодня ты преподнёс ещё один сюрприз. — Я еду с тобой, — как всегда категорично, не терпя возражений. — Зачем? Тебе будет скучно, Алинка ведь ещё ребёнок, там не будет ничего такого… — Она твой ребёнок. А то, что важно для тебя, важно и для меня. — Ты не перестаёшь меня удивлять, Билл. Как я понимаю, отговаривать тебя бессмысленно. — Точно, — сверкаешь довольной улыбкой. — А Дэвид в курсе? — В курсе. Так что мы втроём летим к тебе. Втроём, значит, что с нам полетит бессменный бодигард — Саки. Куда же Билл без него. А это значит, что возникли дополнительные проблемы: нужна машина, чтобы нас забрали из аэропорта, нужно подготовить квартиру, да чёрт знает что ещё нужно. Не в гостиницу же селить этого мальчишку. Решение как всегда приходит внезапно. И, слава Богу, Интернет всегда под рукой. «Сашка, нужна твоя помощь!! Вот прям незнамо как.» «Подруга, не пугай меня. Что там у тебя?» «Нужно навести экстренный шухер в моей квартире, и забрать меня из аэропорта. Сможешь уговорить мужа?» «Хм, даже не знаю. А что за повод?» «Ты только спокойно, ок? Я приезжаю в пятницу. С Биллом.» «О_о охренеть……. Постой, это значит, он будет у тебя жить? Господииииииииииииии!!!!!!!!! Жди, я сейчас.» В исходе уговоров я не сомневалась. Когда возникает необходимость, Сашка бывает чертовски убедительной. «Во сколько вы прилетаете?» «В семь вечера.» «ОК. Мы будем; -)» «Спасибо тебе огромное. Ты бы знала, как я тебе благодарна!!» «Это самое малое, что я могу сделать, чтобы увидеть Детку живьём. Да к тому же ещё и пообщаться. Ыыыыыыыы!!!» Итак, вопрос с транспортом и квартирой можно считать решённым. Теперь надо кое-что уточнить у тебя, чтобы знать, что я всё правильно поняла. — Билл! — Ммм? — откуда-то из соседней комнаты. Иду туда и застаю тебя за сбором чемодана. — Слушай, ты же понимаешь, что на дне рождения будут мои родители и родственники… Ты готов к тому, что тебе придётся с ними общаться и отвечать на кучу провокационных вопросов? — Анна, — подходишь и обнимаешь за талию, притягивая меня как можно ближе к себе, — за годы моей публичной жизни я ответил уже на столько вопросов, что меня ничем не удивишь и не испугаешь. Или ты хочешь сказать, что твои родственники страшнее журналистов? — Не страшнее, — пытаюсь быть серьёзной, но это трудно, поскольку изящные ладони проникли под футболку и уверенно скользят по моей спине, — но они могу воспринять наши отношения в штыки. Совершенно открыто. — Но ты же будешь рядом, и не дашь мне бесславно погибнуть… — тёплый шёпот возле самых губ. — Что ж ты творишь?.. — глупый вопрос. Ловишь мои губы и настойчиво тянешь вверх футболку. Сопротивляться бесполезно.