***
Я чувствую, как острые ноготки осторожно чертят дорожку по моей руке, но нет сил открыть глаза. Мне хорошо. Мне очень хорошо. Наверное, так не должно быть, но так есть. Всё-таки открываю глаза и смотрю на Билла. Его глаза закрыты, лишь заметно дрожат ресницы. — Я люблю тебя, — прошептала я по-русски. Его глаза распахнулись. — Повтори, что ты сказала. — Ich liebe dich, — послушно повторила я. Секунда — и он уже рядом, слегка придавив меня плечом, жадно целует. Пытаюсь поймать его вертлявый язык, но преуспеваю только в том, что прикусываю свой собственный. — Повтори ещё раз… — Ich liebe dich, — повторила я, смеясь. Вместе со мной засмеялся и Билл, тихим, мелодичным смехом. Так мы и уснули, прижавшись друг к другу, словно что-то могло разлучить нас в эту ночь. Утро началось с того, что я ткнулась носом в чью-то спину. Протерев глаза и пощупав лежащую передо мной спину, я вспомнила, что вчера произошло. Приподнявшись, я посмотрела на спящего Билла. Ладонь под щекой, чёлка, закрывшая пол-лица. Он тихо посапывает во сне. Я выбралась из-под одеяла и ушла в душ. Одевшись и приведя себя в порядок, я повесила на дверь табличку «Не беспокоить!» и спустилась в гостиничный ресторан. Заказав завтрак, я закурила. — Привет, можно к тебе присоединиться? — я обернулась. Рядом со мной стоял Густав. — Конечно, присаживайся. — Не спится? — Хотела задать тебе этот же вопрос, — улыбнулась я. — Не люблю долго спать. Это этих фиг добудишься раньше полудня, если день свободный, — Густав тоже сделал заказ у подошедшего официанта. — Чем думаешь заняться? — Поискать массажиста. Ужасно болят ноги. — Вы ведь вчера ходили гулять, да? — Да. И я не рассчитала. Надела высокие каблуки. Но не стала говорить Биллу, он так хотел просто походить пешком. — Могу одолжить лавандовое массажное масло. По крайней мере снимет тяжесть. Мне помогает. — Спасибо. После завтрака мы поднялись в номер к Густаву. Он усадил меня в кресло, заставил снять обувь и закатать джинсы. — Будет больно, — предупредил он, растирая масло в ладонях. Я едва сдержала стон, когда крепкие пальцы принялись разминать затёкшие и сведённые судорогой мышцы. Особенно досталось стопам. Казалось, что мне в них вгоняют гвозди. Густав развлекал меня какими-то историями, чтобы хоть немного отвлечь меня от боли. — Теперь посиди, отдохни, — сказал он, отпуская мою гудящую ногу. Я расслабленно откинулась на спинку кресла. Густав пошёл вымыть руки, а потом из ванной послышался звонок телефона. — Ja, Bill! Ja… Jawohl, Sie ist da. Ein Moment… Анна, тебя Билл ищет! — Скажи ему, что я сейчас приду. Спасибо за массаж, Густав. — Обращайся в любое время. Если вдруг опять задумаете долго гулять, — смущённо улыбнулся Густав. Не надевая кроссовки, я быстро добежала до своего номера и распахнула дверь. Одетый в одни джинсы Билл сидел в кресле и, улыбаясь, смотрел на меня. — Привет, — я закрыла дверь и подошла к нему. — Привет. Я проснулся, а тебя рядом нет. Я думал, что испугал тебя своей настойчивостью и нетерпеливостью. — Ну, этим меня не испугаешь. Было бы страшней, если бы ещё дольше сдерживал свои желания. — И умер от спермотоксикоза, — захохотал Билл. Взъерошенные неуложеные волосы придавали его лицу забавный вид. Этакий только что проснувшийся котенок. Так и хотелось обнять его и целовать до умопомрачения. Чем я и занялась, усевшись к нему на колени.***
Видимо, наша гастрольная жизнь решила наложить и на меня свой отпечаток. Ибо сегодняшнее утро я встретила в компании унитаза. Обвинить в случившемся очень хотелось вчерашнюю пасту с морепродуктами. Однако кроме меня никто не похвастался больше вчерашним ужином. Выкарабкавшись из туалета, я поднялась на второй этаж автобуса и завалилась на свою постель. Очень хотелось умереть. — Эй, ты как? — выглянул со своей полки Том. — Убейте меня, — простонала я, сворачиваясь в клубок. Кто-то заботливо накрыл меня пледом, когда я уже засыпала. Спала я целый день, просыпаясь только чтоб попить и переброситься с тобой парой слов. — Завтра уже приедем в Лейпциг. Надо показать тебя врачу, — заботливо бормочешь ты, принося мне очередную бутылку воды. — Забей, — вяло отмахиваюсь я, — завтра я уже и не вспомню. Ну, подумаешь, немного отравилась. На следующий день мне в качестве воспоминаний об отравлении осталась только тяжесть в желудке и чувство постоянного голода. Пока вы ездили осматривать зал, где должен был пройти ваш последний гастрольный концерт в этом сезоне, я приводила в порядок вашу одежду. Твои футболки постоянно рвутся в области подмышек. У Тома часто обтрёпываются низ штанин, что и понятно. Как ни смешно, но у Георга один раз джинсы между ног порвались. Впоследствии, из них получились неплохие домашние шорты. Самый опрятный в плане ношения одежды это Густав. Только один раз мне пришлось зашивать ему рубашку, когда вы в очередной раз устроили потасовку и порвали ему воротник. Отгладив и развесив всё на вешалки, я разнесла одежду по номерам. Вы вернулись поздно вечером, явно навеселе. Том и Георг устроили в коридоре матч по настольному футболу, Густав укрылся в своём номере, а ты с Дэвидом подбадривали игроков. Последив немного за игрой, я ушла в свой номер, заказала ужин и включила телевизор. Ты ввалился в номер вместе с официантом, звучно чмокнул меня в макушку и завалился на диван, носом в диванную подушку. — Ты бы видела, какой там зал! — восхищённо говоришь ты, поднимая лицо. — Там такая акустика! О, Боже, завтра вечером саунд-чек, я так боюсь. — Как и всегда, — я с ногами забралась в кресло и взяла чашку с зелёным чаем. — Это твоё нормальное состояние перед каждым концертом. — И кажется, я никогда к нему не привыкну. Каждый раз, как в первый раз. — Тогда и не надейся, что я буду бегать вокруг тебя и как наседка кудахтать «Ах, Билл, всё будет чудесно, не волнуйся. Ты лучший и иначе быть не может!» — я дурашливо захлопала ресницами. Ты досадливо морщишься. — Ладно, прости. Наверное, это было чересчур. Мир? — протягиваю тебе руку. Но тебя понесло. Обижаешься по полной программе, поджимаешь губы и уходишь, хлопнув дверью. Ладно, милый, иди проспись. Завтра сам будешь предлагать мировую. С удовольствием выпиваю ещё одну чашку чая, съедаю мандарин и отправляюсь в душ. Молочком снимаю макияж, затем залезаю под тёплые струи. Выхожу из кабинки и заворачиваюсь в большое полотенце. А потом… потом кто-то выключил свет. Прихожу в себя от резкой вони, бьющей прямо в нос. В голове звонят колокола. Лежу, кажется, на кровати. Рядом сидят Дэвид, Георг и Том. — Эй, ты чего? — спрашивает Том. — А что? — я пытаюсь сесть. Колокола в голове выводят такую какофонию, что сразу же сползаю обратно. — Йорки услышал, как у тебя в номере что-то упало. И хорошо, что дверь была открыта. Он зашёл и увидел, что ты лежишь на полу. Кстати, ты, кажется, хорошо приложилась головой. — Ты себя вообще нормально чувствуешь? — Дэвид подозрительно посмотрел на меня. — До этого чувствовала себя нормально. — Утром пришлю к тебе врача, — Дэвид встал с кровати, — мальчики, по номерам, пусть Анна отдохнёт. — Тебе ничего не нужно? — Георг спихнул с кровати Тома. — Нет, спасибо. И спасибо, что спас меня, — я взяла его за руку и слегка сжала его ладонь. — Мы же не можем допустить, чтобы с тобой что-то случилось, Манана. — Георг, идём, — Дэвид выпихивает своих подопечных из моей спальни. Однако Том скоро возвращается. — С тобой точно всё в порядке? Тебя можно оставить одну? — Точно, Том. Я больше не собираюсь падать. Вот, смотри, даже передвинусь на середину, чтобы точно не сверзиться. Если тебе не трудно, принеси мне мятного чая из холодильника. Буду к голове прикладывать, — я даже пытаюсь улыбнуться, чтобы Том не делал такое обеспокоенное лицо. Весь следующий день я провела в кровати. И не из-за того, что плохо себя чувствовала, а потому что было элементарно лень вставать. Моего участия и присутствия нигде не требовалось, поэтому я спала, смотрела телевизор, сидела в обнимку с ноутбуком. Тебя я не видела практически весь день. Только вечером, когда Дэвид привёз вас с саунд-чека, ты как всегда вихрем ворвался в мой номер. — Почему ты не сказала? — плюхаешься на кровать рядом со мной. Твои глаза полны тревоги. — Ну со мной ведь всё в порядке, правда? Я жива, практически здорова. Врач сегодня не нашёл даже лёгкого сотрясения мозга. — Видимо, там нечему сотрясаться, — бурчишь ты. Но я не обижаюсь, понимаю, что ты переживаешь. Утыкаешься лицом мне в живот, и оттуда доносится твой голос: — Мы сегодня репетировали новую песню. Хочешь спою? — Конечно, хочу. — Я написал её после той ночи, помнишь, когда мне приснился сон, что я тебя ищу? Твой голос слегка дрожит от волнения. Да и мелодия ещё слегка хромает на обе ноги, но это не важно. Ты впервые показываешь мне песню до того, как вы серьёзно начинаете работать над ней, чтобы впоследствии включить её в концерт-лист. — Безумно красиво, — я тянусь к тебе, чтобы поцеловать. — Тебе правда нравится? — Правда-правда, — на мгновение замираю, чтобы прислушаться к ощущениям своего организма, а потом, отпихнув тебя, стрелой несусь в туалет. Съеденная на обед рыба с рисом отправились в недра унитаза, а я долго полоскала рот в ванной. — Значит, хреновая песня, если у тебя на неё такая реакция, — ты пытаешься меня развеселить, но взгляд стал ещё тревожней. — Может, это у меня аллергическая реакция на что-то в этой гостинице? — пытаюсь я уцепиться за вполне здравую мысль, хотя мозг уже подсказывает, что никакой аллергии тут и в помине нет. — Обещай мне, что завтра пойдёшь к врачу. Я уже не могу видеть, как ты тенью бродишь по комнате с видом добродушного привидения. — Ну спасибо… — корчу недовольную физиономию, но не сдерживаюсь и первая начинаю хихикать. — Ведь у нас есть несколько минут до того, как Дэвид потащит вас на очередное интервью? — Ох, не нравится мне твой взгляд! — Гррр, иди сюда, привидение жаждет ласк и наслаждений!***
Том и Билл проводили меня на вокзал. Я старалась держаться и не разреветься, хотя бы при них. Но, когда поезд отъехал от перрона, не выдержала и заревела, уткнувшись в ладони. Что же он такое со мной сделал, что я настолько сильно привязалась к нему всего за пару дней? Неужели можно так сильно и внезапно полюбить? Открытый ноутбук пискнул о новом сообщении в аське. «Файл. Принять. Отклонить.» Конечно же принять. Раскрываю папку полученных файлов. Там видео. Грустная мордашка Билла. — Не плачь, моя любовь, — говорит он и делает ладонью движение, словно стирает слёзы с моих щёк. От этого начинаю плакать с новой силой, снова и снова глядя, как он гладит объектив веб-камеры в попытке утешить меня. Вскоре в купе подсаживаются попутчики, и я убираю ноутбук, дабы не соблазнять народ. Но Биллу посылаю видео с телефона. — Я люблю тебя, Билл, — и поцелуй. Дома долго стою под душем, смывая с себя все дорожные ощущения. После начинаю разбирать сумку. Среди футболок нащупываю что-то явно постороннее. После недолгих копаний на свет божий был вытащен напульсник. Его напульсник. Его запах — смесь из сигаретного дыма, дорогой туалетной воды и его кожи. На глаза опять наворачиваются слёзы. Ох, глупый ты мой мальчишка, во что ты нас втравил? С утра опять началась жизнь. Без него. С головой ушла в работу. Вечером встретилась с Сашкой, в красках рассказала ей о своём походе на концерт, всучила фотографии Билла. Она просто не верила своему счастью. Ну да, почти сотня фоток Билла впечатлит кого угодно. Показала ей альбом с фотками остальных участников. А под конец, чтоб уж совсем закрепить достигнутый успех в разваливании Сашкиной нервной системы, коварно улыбаясь, протянула ей конверт. — Что там? — округлившиеся карие глаза выжидательно уставились на меня. — А ты открой и посмотри, — я затянулась сигаретой. Она перевернула конверт и вынула из него открытку с автографом Билла. Визг раздался такой, что не обернулись на нас разве только вешалки. — Как? Как ты смогла? ОН был рядом с тобой? — Да, — я улыбнулась произведённому эффекту. — И даже разрешил пожать ему ладошку и сфоткаться с ним. Фотка в конверте. — Обалдеть… — простонала Сашка, съезжая по стулу. — Старалась исключительно для тебя. — Я у тебя в таком долгу, Анька! — Ой, Саш, да прекрати. Только ради того, чтобы снова привлечь внимание всего кафе, я готова взять для тебя автограф самого Саки. С ошалевшей от такого счастья Сашкой мы распрощались часов в одиннадцать вечера. Я пообещала сбросить ей снятое на фотоаппарат видео. Дома меня ждала очередная порция сообщений от Билла, письмо от Тома с небольшим бэкстейджем. На сей раз мне посчастливилось увидеть распевку Билла. Хохотала я просто до слёз. Пообщавшись с обоими братьями по аське, я уже в более спокойном состоянии отправилась спать.