Сторонница

Рейнис Таргариен. «Весьма необычное имя», — так подумал Том Реддл, впервые его услышав. А впервые увидев Рейнис, он потерял не только дар речи, но и способность думать. Все было в ней непривычное, исключительно особенное и даже экзотичное. Начиная от длинных вьющихся серебряных волос и холодных серых глаз, напоминающих сталь, твердых и непреклонных, до своенравного характера. Своим высокомерным, чуть снисходительным взглядом, осанкой и походкой, исполненными достоинства, она походила на девушек из благородных чистокровных семей, но, сколь была похожа на них, столь же сильно и отличалась. Говорила она изощренно и хитро даже по меркам чистокровных: используя намеки, что были искуснее самого тончайшего кружева, будто пытаясь запутать собеседника, подчинить его своей воле, не вызывая и капли подозрений. Таких краснословов Том еще не встречал. Его даже зависть брала. Рейнис могла дискутировать с таким жаром и убеждением, что, несомненно, стоило бы ей захотеть, и весь мир пал бы к ее изящным ногам. Заинтересовался Том в ней лишь как в еще одном стороннике, и искренне пожалел, когда Шляпа, едва коснувшись головы девушки, выдала: «Гриффиндор!» Подмечая царственный взгляд и властный голос девушки, Реддл не мог сомневаться в ее благородном происхождении. Но с каждым днем его все больше и больше стала привлекать сама личность Рейнис, а не то, какую пользу принесли бы ее способности и связи его целям. Она была достаточно талантлива в самых различных дисциплинах магии, чтобы соревноваться с ним. Где это слыхано, чтобы кто-то превзошел самого Тома Реддла? Пользуясь лишь своим красноречием, Рейнис могла подбить людей хоть на восстание. И плевать, что восстание — это средневековые методы. Она умела так дурманить разум людям, что, несомненно, никто не понял бы, что они творят под действием ее слов. Такие последователи были очень нужны юному Лорду, и будь Рейнис хоть чуточку менее хитрой и умной, он сам давно бы перекроил ее помыслы под собственные и сделал бы самой верной своей единомышленницей. Но Рейнис была умной. И хитрой. А открывать ей свои планы, не убедившись при этом в ее надежности, было опасно. Ведь она с легкостью могла обратить его последователей против него же. У Тома не получилось сыграть на ее глупости, как с другими, и он перешел к любознательности: подсаживался к ней на уроках, в библиотеке, и потихоньку вел разговор к Темным искусствам, пытаясь вызвать интерес. И вновь потерпел поражение. Рейнис смотрела на него так снисходительно и насмешливо, будто он пытался доказать ей, что Земля стоит на трех китах и не является шаром. Это не просто разозлило Реддла. Это взбесило его. Кто смеет ставить себя выше него? «Никто», — отвечали ближайшие сторонники, боявшиеся его гнева. «Девчонка Таргариен», — отвечал внутренний голос. И лучше бы Том был слеп и не понимал этого, ибо пониманием пришло желание убить ее. Сжать длинные бледные пальцы на этой изящной лебединой шее, оставляя багрово-синие пятна. Переломать эти тонкие хрупкие запястья, на которых красовалась сетка сапфировых вен. Вырвать эти платиновые волосы, сжечь их. Узреть гримасу боли на прекрасном лице. Сломить ее. Увидеть вместо стального высокомерного взгляда жалобный, взывающий к мольбе. Услышать от нее «Убей меня!» Но Том оставлял это все на потом. Рейнис Таргариен могла стать слишком ценной сторонницей, чтобы уничтожать ее. Она была в силах принести неоценимую помощь его делу, если бы бралась за него также рьяно, как за борьбу за права эльфов-домовиков. И Реддл стал искать другие рычаги воздействия. Первое, что пришло в голову — это взять в заложники кого-нибудь из ее семьи, а потом, давя этим же, связать по рукам Непреложным обетом. Но и тут Том потерпел поражение. Расследовать ее родословную было невероятно и до глупости легко, как и место проживания ее семьи, их деятельность и многое другое. Рейнис, чтоб ее инферналы побрали, Таргариен принадлежала к монаршей семье. Принцесса. У Тома не было влияния на столь высокие круги общества. Не было достойных сторонников, которые могли бы взять в плен кого-то из королевской семьи. И теперь он понимал, откуда у Рейнис взялась такая, казалось бы, напускная царственность, поразительные ораторские способности и пытливый изворотливый ум. Все это ей прививали с детства еще с молоком матери. Рейнис Таргариен, которая за невероятно короткое время стала чуть ли не врагом ему, с самого своего рождения имела то, к чему ревностно и кропотливо стремился Реддл, поднимаясь из низов, самого мусора социальных слоев. Рейнис Таргариен имела права на трон. Теперь Тому Реддлу хотелось уничтожить ее еще сильнее. Раздавить. Превратить в очередную букашку, путающуюся под ногами. Но вместе с этим пришло и осознание того, что как сторонница его идей она могла бы быть намного более полезной, чем он вообще мог бы предположить. Ведь за ней стояла мощь целого государства. Поздно вечером, сидя в самом углу слизеринской гостиной, Том Реддл размышлял, откинувшись на спинку большого мягкого кресла у камина и прикрыв глаза. Неровный свет огня резко выделял и без того острые черты его лица. Том Реддл был красив, несомненно. Черные идеально уложенные волосы, светлая кожа и красивые синие глаза, в которых редко кто видел опасные дьявольские всполохи. Он резко откинулся вперед, распахнув глаза и сцепив ладони у лица. «Вот оно! — думал Том, победно улыбаясь и глядя на бесновато пляшущий огонь. — Любовь, о которой вечно твердит этот старик Дамблдор. Надо влюбить ее в себя».