Из Нирна в Тедас

— Он говорит правду, Дункан. Совершенно другая энергия. В нём небывалая сила. К тому же, некоторые записи из прошлого утверждают, что перемещения между мирами через Элювиан возможны. Мне вручили моё оружие, стали более доверчиво относиться, чему я был несказанно рад. После прихода в лагерь я узнал ещё больше, а, главное, частично понял, как попал в Тедас. Меня попросили рассказать о Нирне, что было с удовольствием сделано. Несмотря на то, что я не обладаю прекрасными навыками красноречия, мне нравилось травить байки, вспоминать историю вселенной, пересказывать книги. Нужно было становиться не искателем приключений, а историком или бардом. С другой стороны, кто бы тогда спас мир от Алдуина? — Это… странно, — я лишь пожал плечами. Для меня это жизнь, для них — только странная история пришельца. Дункан скрестил руки на груди. — Итак, что мы будем с тобой делать? — Я попал сюда через некий элювиан, портал, а в мире бушует Мор, который создал какой-то напыщенный петух, озлобившись, когда к нему пришли гости, в лице своих же созданий. Это глупо. Но, думаю, моя помощь вам пригодится. Спасать мир — моя новая, недавно обретенная специальность. Я в состоянии одолеть дракона в одиночку, — Дункан пропустил мимо ушей оскорбление того, в кого верит. — Дракона? Похоже на излишнюю самоуверенность, — в голосе Маретари послышалось удивление. Эта низкорослая эльфийка считалась ашханом* клана, следовательно, поразить её должно было быть сложно. — Да, я говорил о драконорождённых. Я один из них. В общем-то, это единственное сильное существо, которое я могу сразить один. С толпой людей мне не справиться. С троллем, например, очень-очень сложно. Эти заразы регенерируют. К великанам вообще близко не подобраться, только стрелами. Я хороший лучник, но колчан пустеет быстрее, — я хотел и дальше продолжить, оттягивая время. Нужно было подумать над дальнейшим планом действий, но меня прервал бодрый, насмешливый женский голос. Где-то я его уже слышал. — Ну и кто у тебя был драконом? Мама или папа? Я определенно когда-то его слышал. Чтобы убедиться в своей догадке, разворачиваюсь, произнося заученную фразу конкретно для этой шутки: — Считаешь себя остроумной? Это была та самая эльфийка. Первое живое существо, увиденное мной в этом мире. Её зовут Лина, если мне не отшибло память. В ней что-то изменилось. Что-то внутри. Странное наваждение, от которого я избавился, тряхнув головой. — Лина, ты прекрасно знаешь, что не стоит подслушивать и влезать в разговоры людей. Что ты хотела? — хранительница была для них всех словно мать: строгая, но справедливая, заботливая, но не сюсюкающаяся. — Поговорить о Тамлене. Я не верю, что он просто исчез. Позвольте вернуться к руинам и ещё раз всё проверить. Я уверена в том, что страж его искал, но мне нужно убедиться во всём самой. Я смекнул, это хороший шанс осмотреть зеркало и сделать что-нибудь. Конечно, мои знания не настолько глубоки, как у архимага Коллегии, но когда припирает, могу что-то да придумать. Предложение им помочь спастись — наглая ложь. Я не собираюсь оставаться в мире, который постепенно умирает. Особенно сейчас, когда опухоль Мора вновь прогрессирует. — Даже если бы я отказала, ты бы всё равно пошла, вопреки запрету? Ты ведь только оправилась, — Лина кивнула, на что послышался тяжелый вздох ашхан. — Хорошо. Иди. Но возьми с собой Мерриль. Если что-то случится, она поможет, — эльфийка ещё раз кивнула и вышла из палатки. — А что произошло? — Дункан, молчавший всё это время, отозвался, вырвался из своих мрачных мыслей. — Помнишь, я говорил, что отнёс эльфийку, заражённую скверной? — и тут до меня дошло. Странно, что я забыл и не понял столь очевидное. — Она должна была умереть, если бы не хранительница, не так ли? — Моя магия поддерживает в ней жизнь. Если она в скором времени не станет серым стражем — умрет. — Я пойду с ней, — Маретари не смогла скрыть недоверие вперемешку с ещё одной порцией удивления. — Зачем тебе, чужаку вдвойне, искать нашего сородича? — Альтруист я. Пришлось соврать. Показывать свой эгоизм — не самая лучшая идея в данной ситуации. Хранительница поблагодарила меня и поторопила: «Ведь Лина слишком поспешна и, вероятно, уже вышла из лагеря». Смеркалось, появилось достаточно теней. О, как я их люблю! Ещё в детстве, пока все сверстники стремились как можно больше находиться на свете столь редкого явления, как солнце, я наслаждался пеплопадами. То, какую темноту они приносили с собой, то, как они укрывали, — бесценно. Опасно, но завораживающе. Я скучаю по ним, скайримские снежные бури совершенно другие. Хочется вернуться обратно, но на северном материке у меня подобие семьи, друзья, новая жизнь. Надеюсь, мне не придется опять всё начинать сначала. Кажется, я становлюсь слишком сентиментальным, ведь раньше меня это не сильно волновало. Пока я добирался до границы лагеря, составил общее впечатление и описание долийцев. Это что-то вроде смеси эшлендерского племени, в одном из которых я родился, и изгоев. Некое подобие панциря силт страйдера, к которому приделаны колёса и которое ведут белые олени, служило жильем и средством передвижения. Подслушивая разговоры, можно понять, что это аравели, а олени — галлы. Определенно красивые создания, поставил бы одно такое чучело себе домой, брать живым и приручать — слишком большая ответственность. В лагере около дюжины охотников, пара кузнецов, ашхан и гулхан, несколько детишек,\— не густо. Каждый из них бросал на меня опасливый злой взгляд, кроме последних. Они смотрели с любопытством, оживленно шептались. Непривычно. Скайримовская мелюзга обычно бросается с угрозами только завидев. А ещё все они были очень маленького роста. Практически на две головы ниже меня. Дункан мельком упоминал гномов, они должны быть мне по пояс. Я насмешливо хмыкнул себе под нос, если поставить напротив друг друга — гнома и эльфийку, — то он будет прямо напротив её груди, довольны этим небось. На самой границе я заметил мельтешащую белобрысую голову. Она носилась средь двух эльфов и эльфийки. Значит, я почувствовал изменения в ней? Скверна? По рассказу Дункана это смертельное заболевание, проклятье. Не повезло девчонке. Потерять всё из-за глупой неосторожности. Хотя, возможно, это положит начало чему-то большему. Допустим, моё случайно незаконное пересечение границы повлекло за собой спасение мира. Но что бы произошло, если бы мой клан не вырезали, и я бы не ушёл в город, не научился лазить по карманам, чтобы найти деньги на караван? То есть боги специально лишили меня всех родных, всех, кого я знал? Жестоко. С другой стороны, чтобы спасти миллионы, можно пожертвовать тысячей, в моём случае — несколькими десятками. Именно в таких размышлениях я дошёл до трёх часовых, что упрямо не хотели выпускать Лину, пока не вернётся некая Мерриль. Один из парней, завидев мою высокую фигуру за спиной моей спутницы на ближайшее время, насторожился. Неужели я действительно настолько пугающий? У меня даже мышечной массы как таковой нет, я очень жилистый. Хотя, по сравнению с их телосложением, я великан. Притом слишком загадочный. Было бы занятное зрелище, если бы я показал лицо. Здесь ещё никто, кроме Дункана и Хранительницы, не видел его. — Я с ней, — мне хотели возразить, но пришла брюнетка в расшитой мантии и зелено-фиолетовым замысловатым тату на лице. Как потом оказалось, это Мерриль. Слегка дерзкая, но знающая своё дело. — Он нам поможет. Чем больше, тем лучше и безопаснее, — Лина фыркнула. — Но его ты почему-то не взяла, — она указала взглядом на удаляющегося парня, понурившего голову, который чуть не врезался в меня на развилке перед этими самыми охранниками импровизированного входа. Больше ни слова не сказав, мы вышли из лагеря.

***

Под ногами хрустят первые опавшие и уже высохшие листья, маленькие ветки. Еле заметные тропы проходят меж деревьев. И только у обрыва, в котором виднеется не то река, не то озерцо, более-менее вытоптано. Стояла необыкновенная тишина. Всё словно вымерло. Птицы перестали петь, в траве не слышалось насекомых, кроны больше не шепчут свою тихую мелодию. Мы замедлили темп ходьбы. Лина нахмурилась, словно чувствуя опасность. В воздухе повисло напряжение. Тетива эльфийского лука встретилась со стрелой, бритва, шелестя, выскользнула из ножен, инкрустированных серебром, которое я специально затемнил, чтобы не привлекать внимания блеском, перерезая в очередной раз в новом логове глотку зазевавшегося бандита. Мерриль пустила нас вперёд. Всё вокруг будто выжидало: природа, мы, невидимый враг. Тягостную тишину разорвал топот небольшого отряда порождений тьмы, вышедших с противоположного края оврага. Двое карликов, завидев нас, побежали, забавно переваливались с ноги на ногу, и завизжали словно свиньи. Те трое, что были когда-то более высокими людьми, неслись, стараясь обогнать собратьев. В самом конце за ними спешил ещё один. В руке его был посох. Маг. Проклятье. Маг в доспехах гораздо опаснее мага в робе, что только лишь усиливает способности. Он остался стоять достаточно далеко, чтобы даже самый опытный лучник не смог различить щель в доспехе и сам доспех, который сливался с ужасной, обезображенной кожей твари. Да и было слишком темно. Какой даэдра дёрнул нас переться на ночь глядя в какую-то дыру?! Над головой порождение стало вытворять причудливые движения руками, меж пальцев стали вспыхивать яркие оранжевые огоньки, что отчётливо виднелись в сгущающихся сумерках. Я ожидал, когда Лина выстрелит, или что-нибудь сделает Мерриль, но обе застыли с ужасом в глазах. Самому взять в руки дальнобойное оружие в голову почему-то не пришло. — Стреляй, идиотка! — они обе испуганы. Но почему я нет? Дрожащими руками она подняла лук, натянула на себя тетиву, отпустила. Стрела попала лишь в плечо одного из карликов, он даже не обратил внимания. Они приближались, оставалось всего четыре ярда. Лина вновь накладывала стрелу и целилась. Маг закончил со своим заклинанием. Мерриль что-то прокричала про огненную бурю. Всё происходит в считанные секунды. В голову прилетает сумасшедшая мысль. Никогда ещё в жизни не приходилось так делать. Быстро встаю напротив летящего раскаленного шара, внутри всё затряслось. — Fo Krah! — морозный столп с разрушительной силой понёсся в сторону огня. Всё вокруг обдало пронизывающим холодом, тысячи иголочек впились в кожу. На короткий миг время замерло. — Получилось, чтоб вас всех! — огонь и лёд нейтрализовали друг друга. Ту’ум поверг порождений тьмы в шок. Это было единственным, что смогло их остановить. Я воспользовался замешкой, в момент подлетел к карликам и пустил им кровь. Но всё было не так просто, как хотелось бы. Это оказалась засада. На нас сыпались сотни ударов. Мерриль, покончив с вражеским магом, начала помогать нам, но каждый из нас понимал, что мы выдыхаемся. Чётко блокирую чужие выпады и пытаюсь делать сам. Вытаскиваю из-за пояса метательный и кидаю, изогнутая сталь попадает прямо в цель. Три удара по щиту, порождение припадает на колено, я всаживаю клинок в район сонной артерии. Резко развернувшись, натыкаюсь на чей-то меч. Внутри всё разорвало от боли. Кажется, из меня вырывается крик. Где-то вдалеке Лина протяжно завопила: «Ривис!» Медленно поднимаю взгляд, а там ещё одна такая тварь. Рогатый, шлем из пожелтевшей кости, он был выше, чем остальные. Лицо было полностью покрыто сочащимися язвами, волдырями. Пасть усеяна кривыми клыками. Чёрные, как у ворона, глаза пристально и холодно смотрели в мои. Наверное, лидер этой шайки. От того места, где предположительно находилась сталь, тянулись ниточки ноющей боли. Изо рта потекла тоненькая алая струйка. Не из моего — его. Он рухнул, всё еще держа рукоять оружия, воткнутого в моё тело. Я упал вслед за ним. — Вот же срань, — с хрипотцой вырвалось из меня. На месте раны стало невыносимо жечь. Рот наполнился кровью, отдававшей горечью, которую пришлось сплюнуть. — Нам нужно немедленно отнести его обратно! И они понесли. Наложив магическую «заплатку», они потащили, поддерживая под руки и талию. Было хреново. Каждый раз, когда кто-то из них делал неверный шаг, отдававшийся болью в груди, я разил всё и вся отборной бранью. Как мы добрались до лагеря и аравеля Маретари, в памяти не осталось. Кажется, многие суетились, и кто-то что-то возмущенно орал. В любом случае, скоро я всё же очнулся. Удача в некотором роде была на моей стороне. С трудом разлепив веки, боковым зрением улавливаю изучающий взор Лины. Она с любопытством рассматривала меня. Наконец, заметила, что я очнулся и наблюдаю за ней, не поворачивая головы. Она потупила взгляд, и на белых щеках проступил румянец. — А ты… Необычный, — её голос дрогнул и стал на тон выше. — Ты хотела сказать «красивый»? — уголок губ потянулся вверх. Это была не злая самодовольная ухмылка, а скорее добрая. Давненько, я так не улыбался. — Иди ты к, как ты там говорил? Иди ты к даэдровой матери. Я вообще-то пришла сказать, что тебя Хранительница ждёт, как только ты проснёшься. Ей нужно поговорить с тобой. — О чём? — Не знаю, — я устало осмотрел столы и пол в поисках своей одежды. Где-то лежали окровавленные тряпки, где-то — какие-то травы, инструменты. — А где моё снаряжение? — Оно у нашего кузнеца. Он подлатал твой странный доспех. Не забудь сказать ему спасибо. И не волнуйся, можешь выйти без маски, тебя все видели. Перепугались и хотели сжечь, посадив на кол, но Хранительница их успокоила. — после такого короткого напутствия она поспешила наружу. — Кстати, ты в курсе про смерть от скверны, если не станешь стражем? Я хотел сказать, но не успел. Немного притормозив, она сдержанно кивнула в знак согласия, сжала кулаки, и, всё же ничего не ответив, вышла. Следовало ожидать, что это её заденет. Хотя Дункан говорил, что это старый и уважаемый орден. Ладно, нужно идти. Я приподнялся на локтях. Стало невыносимо больно чуть ниже груди, но, стерпев, встал на ноги. Опираясь на импровизированную мебель, я поплёлся к выходу, а после — аравелю Маретари. Белая рубаха с небольшим красным разводом свободно болталась на мне, бинты туго стягивали легкие. Пока я скрипел зубами, сетовал на пепельного цвета чёлку, падающую на глаза, и шёл к хранительнице, на меня испуганно косились все обитатели лагеря. Плевать. Главное, что не хотят прикончить на месте. Солнце приятно припекало макушку, от чего было решено постоять и насладиться случаем. Осенью в Скайриме, да и Морровинде, уже становится слишком холодно. Перед входом в главную палатку меня встретил Дункан. Мы зашли. — Думаю, тебе стоит поесть, а после узнать некоторые новости. Меня насторожила эта внезапная забота, но желудок требовательно заурчал. Прошло дня три-четыре, и удивительно, что я ещё от жажды не помер. Еда есть еда. Поэтому я с удовольствием начал уплетать за обе щеки зажаренного на костре кролика. Маретари волновалась. Это было видно по тому, как она держала себя. Непрекращающееся потирание ладоней ведь считается признаком волнения? Дожевав один из кусков, я отложил мясо, напился прохладной рудниковой воды, что приятно разлилась внутри. В гудящей тишине, прерываемой лишь редким свистом снаружи, было оглушительно поставить стакан на стол. Никто не хотел начинать разговор первым. Что же стряслось? Какие такие новости уже касаются меня? — Если собираетесь что-то сказать, то сделайте это уже, ради Азуры, а не томите ожиданием. — Ривис, то, что произошло на обрыве, не осталось без последствий, — я усмехнулся. Она говорит об очевидных вещах. — Да, я в курсе. Дырку в животе сложно не заметить, — отшучиваюсь. Несмотря на сложившиеся обстоятельства, у меня было хорошее расположение духа. Я жив и относительно здоров, так почему оно должно быть другим? — Я о кое-чём ещё, это связано со скверной и тобой, — все положительные эмоции начали таять. — В смысле? — Это был клинок порождения тьмы. Ты заражён, — Дункан, не теряя спокойствия, которое начинает раздражать, продолжил за Маретари. — Сейчас нам нужен любой, кто умеет сражаться. Я предлагаю тебе вступить в орден Серых Стражей и спасти свою жизнь. Это было похоже на глупую, дурацкую шутку, но он говорил абсолютно серьёзно. Я боюсь? Думаю, да. Кому не станет страшно в такой ситуации? Я же не из этого мира. Как это вообще могло произойти? Когда мне сказали, что я довакин, страха не было, но растерянность. Драконорождёнными были короли, великие воины и маги, а не воры и наёмные убийцы. Как тут не запаниковать? Это ведь великая ответственность. Здесь же мне в лицо смотрела сама смерть и злорадно ухмылялась. — Ты пережил внезапное заражение, в отличие от многих хороших солдат, а значит, переживешь Посвящение, — о, так во время рекрутирования половина ещё и умирает? Замечательно! — И какова цена? Спасать котят с деревьев, молиться вашему богу и ни-ни вина, девушек и мягкой постели? — я истерил, как капризный ребёнок. Ещё ни разу у меня не было таких резких перепадов настроения. — Скверна разрушает нас изнутри. Многие не доживают даже до сорока пяти. Но взамен мы можем чувствовать порождений, что даёт нам особое преимущество. И ты будешь служить ордену без права покинуть его, — он учтиво замолчал, видя мой отрешенный взгляд и отрицательные покачивания головой. — Должен быть другой выход. Должен быть способ излечиться. — Или ты умираешь, или становишься серым стражем. Мне жаль, но выбор невелик. — Отказываться смысла нет? Я всё равно уже мёртв, — внутри что-то сломалось. Это был удар под дых. Всё сразу стало каким-то серым и бессмысленным. Иронично. Может поэтому их называют серыми. Внутри нарастала злость. — Именно так. Мимолётное затишье. Ожидание моей реакции. Взрыв эмоций: ярости, агрессии, неуправляемого гнева. Я снёс то, что было на столе. Отчаянный крик, больше похожий на рык. Эти двое спокойно наблюдали, не пытаясь меня остановить. Это бесило ещё больше. Проклятье, я не понимаю причин. Почему мне так не хочется здесь оставаться?! И вообще, за что мне это? Я не хочу примыкать ни к какому ордену. Постепенно стало приходить смирение, чувство безысходности. От того как я сжимаю край стола, побелели костяшки. Глубокий вдох. Выдох. Минутная слабость. Больше такого не повторится. Видимо, что-то сделать не в моих силах. Согласие даётся мне с великим трудом. Я его буквально процеживаю сквозь зубы: — Ладно. Пока было время, я зашёл за своими вещами. Моё слабое психическое здоровье пошатнулось окончательно, когда долийский кузнец показал мою драгоценную соловьиную броню. На месте разреза красовался окрашенный в черный кусок дерева. И даже уверения, что это самый крепкий материал после драконьей кожи, не смогли переубедить меня. Хотелось оторвать руки этому варвару. Во мне клокотали ненависть и разочарование. Я решил перепроверить оставшиеся вещи, вдруг он ещё что-то изменил или испортил. Сапоги, перчатки, капюшон. Эбонитовый лук, найденный кровью и потом в Потерянном Валкигге, уместился за спиной, после того, как я надел доспехи. Колчан с тридцатью стеклянными стрелами, окрашенными чёрной краской, практически невесомые и прочные, служащие мне достаточно долго, расположились там же. Бритву закрепил на бедре двумя ремешками, не стесняющими движение. Несколько миниатюрных склянок: сильное зелье здоровья, два средних зелья силы и одно магии. Отмычки ручной работы лучших мастеров Гильдии Воров в специальных кармашках на внутренней стороне перчаток. Всё перечисленное снаряжение осталось неизменным. Даже мешочек с золотыми остался не тронут. Это заслуживает хоть долю уважения. Когда мы уходили, Мерриль настойчиво спрашивала, что это за неизвестная сила, которой я владею. Я отправил её к Маретари, так как она в курсе дела, пусть сама рассказывает своей ученице, что да как. По решению моего нового начальника планировалось дойти до Денерима, столицы Ферелдена, потом до земель семьи Кусландов, что по важности на первом месте после королевской, дальше Круг Магов, королевство гномов — Орзаммар. Но, когда мы оказались в первом нормальном поселении, планы сменились. Все поголовно твердили о том, что Кусланды до последнего перерезаны в собственном особняке, даже слуг не оставили. У гномов государственный переворот из-за внезапной смерти правителя, теперь они не пускают никого до разрешения ситуации. А у магов какие-то проблемы с учениками, и лучше к ним сейчас не лезть. Сложно описать, как был огорчён Дункан. Пришлось сразу идти в Остагар. Во время относительно короткой дороги, было несколько стычек с порождениями тьмы и разбойниками, но я в них не участвовал, чтобы не бередить постепенно заживающее ранение. Махариэль, фамилию Лины я узнал на одной из ночёвок под открытым небом, и Дункан отлично справлялись без меня. Но в скором времени, как раз на подходе к месту назначения, я уже мог сражаться, за что огромное спасибо целительным навыкам Маретари. Остаточная магия и её припарки быстро затягивали повреждение, препятствовали инфекции. Мне везёт, распоротый желудок быстро затянулся. Интересно, как я мог нормально питаться? Сегодня девятнадцатое Огня очага, Миддас. Мы прибыли в Остагар. Это была величественная каменная полуразрушенная сеть нескольких построек, в которых было удобно сдерживать нападение со стороны леса. Вокруг полно обрывов и возвышенностей. Прямо посередине, если так можно сказать, было широкое глубочайшее ущелье, пересекаемое большим длинным мостом. Бортики по пояс приостанавливали от падения любопытных, желающих посмотреть, насколько низко расположено дно. Мы прошли через арки, что в два, а то и три раза превышали наш рост. Что-то подобное я видел в Совангарде. Но всё же после его красот и великолепия никакой архитектурный шедевр не сможет меня удивить. Навстречу нам вышел молодой человек, сопровождаемый двумя стражниками. Светлые волосы, приятное лицо, опрятная внешность, приветливая улыбка. На вид ему лет двадцать пять. Статный, с красивый осанкой, высоким ростом. Аристократ. Его золотой начищенный доспех переливался на солнечных лучах. Очень непрактично для боя днём, блики могут мешать лучникам и другим воинам. На груди красовалось изображение… лошадиного черепа? Или драконьего? Неважно. Многое сейчас уже неважно.  — Эге-гей, Дункан! — его голос выражал радость и воодушевление. — Король Кайлан? Я не ожидал… — Что король сам выедет тебе навстречу? Я уж боялся, что ты пропустишь этакую потеху! — это он про грядущее сражение? Так это король? Тогда он очень-очень глупый король. Для монарха он слишком добродушно и непрактично себя ведёт. Надеюсь, это лишь первое впечатление. — Кто, я? Да ни за что на свете, ваше величество. — Значит, я всё же выйду в битву бок о бок с могучим Дунканом! Великолепно! Стражи сказали, что ты отыскал весьма одарённых рекрутов. Я так понимаю, это они? — он молод и наивен. Тщеславие погубит его. Ни один мудрый правитель не станет радоваться бойне. Они развернулись ко мне с Линой. Эльфийка бесцеремонно потягивалась. — Ваше величество, разрешите представить… — а откуда Кайлан и стражи вообще знают про нас? Мы же только прибыли. — Не нужно формальностей, Дункан. Нам ведь суждено вместе проливать кровь. Приветствую вас! Могу я узнать ваши имена? Я промолчал. Слегка повернул голову вбок, наблюдая за птицами. Они такие свободные, беззаботные. Чёрные вороны, убегающие от приближавшейся опасности, которая висела в воздухе. Король убрал протянутую для рукопожатия руку, оставшуюся без ответа. Возможно, это выглядело ребячеством, дерзостью, но сейчас у меня было совсем не то состояние, чтобы проявлять хоть долю дружелюбия или уважения. И не думаю, что это когда-либо теперь изменится. — О! Так ты молчун. Что ж, не буду навязываться. В последнее время я говорил мало. Просто не хотелось. Чувство ненависти к каждой частичке этого мира тесно связалось с меланхолией. Наплевательское отношение заставило неосознанно закрыться ото всех. Я не хотел умирать. Кажется, они ещё немного поговорили с Линой и Дунканом. Я не слушал, будучи поглощён своими мыслями. Меня угнетает то, что нет другого способа, что придётся навсегда остаться здесь. Сложно смириться с этим фактом и дальше радоваться жизни, которая с каждым днём увядает. Не было сил остановить поток мрачных размышлений. Они засасывали в свою пучину. Хотелось, как в детстве, домой. К тёплому очагу, к мягким рукам матери, успокаивающему голосу отца, рассказывающего очередную легенду. Снаружи воет ветер. Стенки юрты надёжно защищают и хранят тепло. Мы редко перемещались с места на место. Простое племя охотников и ремесленников, которые искали новый уголок только при крайней необходимости. Где-то на середине разговора тихо подошёл ещё один мужчина. Его мрачный вид и суровое лицо выдавали в нём проверенного бойца, но глаза. В них мерцали едкие искорки, прищур словно показывал, что он что-то замышляет. Интуиция била тревогу. Его звали Логейн, тактик Кайлана. Он отчитал своего короля, и они покинули нашу скромную компанию. Дункан велел отдохнуть, а после найти самого младшего члена серых стражей — Алистера, чтобы он помог нам подготовиться к Посвящению. Мне было плевать, поэтому я предоставил это Лине, а сам отправился исследовать лагерь. Повсюду разбросаны палатки, спальные мешки, оружие, бочки, провиант, туда-сюда снуют люди и эльфы. Медленно я продвигался, забираясь всё дальше. Поодаль был окруженный забором небольшой участок с шатрами, в котором за белой пеленой стояли мужчины и женщины. Маги, без сомнений. Левее, за королевским шатром и парой сосен стоял парапет, рядом с ним толпа вояк, на нём жрица читала благословение. Я решил поскорее удалиться и забрёл в какой-то совсем отдельный закоулок, где висели клетки. В одной из них находился тощий мужчина в лохмотьях, голова обрита, он устало её поднял и обратился ко мне с вопросом или, точнее, просьбой. — Эй, ты! Можешь пожаловать для несчастного кусок хлеба? Я здесь уже несколько дней. Посадили просто так. — И где я тебе его возьму? — Попроси у стражника, а я дам тебе ключ от сундука с вещами магов. — Отвали. Я не собираюсь торговаться со стражниками. Он сидит в клетке, ничего у него нет. В ответ мне пробурчали какие-то оскорбления. Как-то слишком быстро он сдался. Как и я, когда узнал, что в моей крови скверна. Может, всё же есть другой вариант? Где-то в глубине души я чувствую, что всё станет только хуже, и это страшит меня. В последние разы чутьё меня не подводило. Я удобно расположился под одним из деревьев. Подальше от людской суеты. Здесь относительная тишина, что так упоительно ласкает слух. Одиночество стало моим лучшим другом. И я не против этого. Ни одно существо не может понять тех чувств, что бурлят во мне. Их невозможно описать парой слов. Обдумывать всё это, вспоминать весёлые былые деньки так больно. Кажется, это было не со мной. Возможно, так и есть. Я сильно изменился за столь короткий срок. — Ты бы ещё под землю закопался. Держи, — мне под нос сунули похлёбку, это, естественно, прервало поток самокопания. Ради приличия пришлось взять предоставленную тарелку. — Махариэль, они ведь не в первый раз сталкиваются с этим, — скорее констатировал я, чем задал вопрос. — О чём ты? — О заражённых людях. Дункан и Маретари даже не попытались как-то успокоить меня. Это, как минимум, странно. — Парни нынче вредные пошли. Плаксивые, как бабы. Командор привык уже. Ясно. Шутка была мной не оценена. Мы доели. Солнце в зените. Я устало поплёлся за эльфийкой. Её трёп до ужаса раздражал. В основном это были вопросы о языке драконов, но она осталась без содержательных ответов. Гораздо проще игнорировать, чем распинаться на тему. Такой солнечный день, не предвещающий ничего плохого, так разнится с моим настроением, что особенно мрачное сегодня. А всё потому, что именно этим вечером пройдёт Посвящение, и в слова Дункана, что я переживу ритуал, не верится. Ему нужно было сказать о том, что люди не переживают становление серыми более осторожно. Впрочем, я же не подал виду, что понял, хотя стоило. Интересно, это надоедливое остроухое существо, которое так оживлённо сейчас разговаривает с тем самым Алистером, в курсе, что может умереть? Конечно, ей об этом не сказали, никому из новых рекрутов, собравшихся здесь, у костра, уютным дружеским кружочком. Нужно идти в опасный лес, чтобы набрать крови тварей? Столь доблестный рыцарь так и рвётся, почти пустил себе в штаны. Где они их понабрали? Один трус, другой идиот, третья вспыльчивая, как сами даэдра, а я вообще из другой вселенной. Отличный набор. — А как столь очаровательная детка и её спутник попали в рекруты Дункана? — поинтересовался один из них, тот, который более тощий и лукавый. Давет, кажется. Ему пришлось шарахнуться назад, потому что Лина схватилась за нож и кинулась к нему, я стальной хваткой взял её за запястье свободной руки. — Отпусти меня, я вырежу его язык! — Успокойся, — интересно, почему она не скалила зубы с Дунканом и мной. Я был непреклонен, поэтому остриё всё же было опущено, и обладательница паршивого характера отступила, но ничто не мешало ей и дальше прожигать в нём зияющую дыру. Кто бы мог подумать, что она такая неженка. Парень присвистнул, что-то весело пробормотав рыцарю по имени Джори, который тоже попытался узнать, как мы оказались в их компании. Удача в этом плане была на его стороне. — Порожденья тьмы заразили. Меня — через зеркало в руинах, молчун напоролся на меч одного из них, — пробурчала Лина, я лишь приподнял голову, смотря исподлобья. Мне очень повезло, что она не ляпнула ничего лишнего. Выслушав дальнейшие указания Алистера, мы пошли выполнять задания. Я умело прослушал, что нужно будет найти документы серых стражей. Ничего не имею против, но почему этим не занялся кто-то другой? Сколько месяцев прошло с момента появления отрядов на этих землях? Достаточно, чтобы отправить кого-то. В любом случае мы без проблем дошли до нужных разрушенных частей Остагара. Я, разумеется, не включаю сюда стаю волков, засаду порождений и спор между мной, Линой и Алистером. На одной из троп встретился перебитый подчистую, за исключением одного человека, отряд, и Алистер стал утверждать, что нужно отнести выжившего в лагерь. Махариэль предлагала хотя бы дать ему бинты, а он уже сам как-нибудь доберётся. Я лишь бросил, что он в любом случае не доживёт до вечера. Естественно, мы потратили немало времени, чтобы решить данную ситуацию и успокоить Джори. Как он вообще получил титул рыцаря? Счастье шариться по старым сундукам выпало мне. Пока я в очередной раз перерывал пустой ящик, до уха долетели обрывки фраз. Троих мужиков сжирало любопытство, как я выгляжу. Единственная девушка в нашей компании ехидно это утаивала. С чего бы ей меня крыть? Все затихли. Над застроенным каким-то образом болотом раздался женский голос. Она спускалась с грацией кошки, интересуясь, что мы здесь делаем. Впервые я вижу человека, который говорит своеобразной рифмой. Бледная кожа, пристальный взгляд, вызывающий наряд, а за спиной посох. Меня окружают одни маги, проклятье. У неё потрясающий загадочный тон, но она точно не настроена вести дружескую беседу. Никто не хотел ей отвечать. Кажется, глава этого отряда я. Жалко. — Что ты говоришь, ммм? Ты завладеть желаешь этим местом или копаться в мусоре? — Скорее второе. Безуспешно ищу старые документы серых стражей. Кто ты такая? — Лина подошла сзади и дёрнула за рукав, что-то пробормотав, но моё внимание было обращено к таинственной женщине. Я чувствую, нам ещё придётся побегать с ней. — Это ведьма из Диких земель! Она превратит вас в жаб! — я рассмеялся. Громко и безудержно, но не весело, во мне играло презрение. Давет только ещё раз подтвердил, что является идиотом. — Покажи мне хоть одного человека, обладающего силой, с помощью которой превращает в лягушек, — от смеха не осталось ни следа, вернулась прежняя твёрдость и озлобленность. Неизвестная спокойно отреагировала на этот бред. — Ведьма из Диких земель? Легенды, сказки и просто глупость. Своим умом вы думать разучились? Эй, ты, в капюшоне! Скажи мне своё имя, и я сама представлюсь, как ты и просил, чтоб соблюсти приличия. — Моё имя — Ривис. — Морриган — вот моё имя. Искали документы в сундуке вы, но лишь пропажу там обнаружили. — Что значит — «пропажу»? Это ты их украла, да? Да ты просто хитрюга… ведьма-ворюга, — Алистер, дери тебя аэдра, мало того что нормального сказать ничего не можешь, так ещё и лезешь в разговор умных людей. За что мне эти пытки? — Красноречиво! Только я не знаю, как можно это — красть у мертвецов, — в голосе сквозили язвительно-раздражительные нотки, но она права. — Так они у тебя? Отдашь нам их? — надо взять разговор в свои руки. — Нет, потому что не брала их, то мать моя была, — и тишина. Из каждого здесь нужно вытягивать информацию калёными щипцами. — Отведёшь нас к ней? — Твоя разумна просьба. Нравишься ты мне. Это стоит считать расположением к себе, следовательно, лично я могу её не бояться. Впрочем, мне плевать, я и так скоро умру без чьей-либо помощи. Алистер вновь вставил своё слово, но его уже никто не слушал. Мы пошли сквозь трясину и деревца. Вечером местность стала непроходимой, и только человек, который всю жизнь прожил здесь, может спокойно ориентироваться. Морриган как раз была такой. Перед нами стоял одинокий покосившийся домик, а рядом с ним небольшая возвышенность. Оставалось загадкой, почему его построили не на ней, а на берегу этого заросшего озера. Нас встретила дряхлая старуха: тонкие черты лица, седые растрёпанные длинные волосы. Она моментально стала оценивающе рассматривать нас, остановившись на мне. Резко разболелась голова, но я не стал показывать этого. Она словно видела сквозь маску и капюшон, но единственное, что она могла заметить — слабый блеск тёмно-красных глаз в свете лучей заходящего солнца, но это маловероятно. Сколько себя помню, никто ещё не замечал. С другой стороны, в её умирающем теле чувствовалась сила, словно рядом со мной принц даэдра в обличии смертного. Её голос, как гвоздь по струнам, резал слух, отчего голова заболела ещё сильнее. — Ты чувствуешь это, да? Ты не отсюда. Далеко не отсюда, — мать Морриган злобно ухмыльнулась, меня замутило, но спустя мгновение тошнить перестало, а головная боль унялась. Лина закусила губу, а оставшиеся вопросительно посмотрели. Наша провожатая пропустила мимо ушей выпад матери. — Мама, приветствую тебя. Вот серых стражей пятеро — они… — Я вижу их, девочка. Мм… Примерно такое я и ожидала увидеть. Кроме него, но неважно, — она кивнула на меня и переключилась обратно. — Мы должны поверить в то, что ты ждала нас? — вопрос Алистера разозлил её. — Вы никому ничего не должны, а уж тем более не должны верить. Ты глаза закрой от скуки, разведи пошире руки… Так или иначе, будешь одурачен! — похоже на бред. — Она точно ведьма! Не надо говорить с ней! — воскликнул Давет. Ну почему он такой идиот? Я потёр переносицу, этот парень чертовски раздражал. — Спокойно, Давет! Если она и правда ведьма, не стоит её сердить, — ух ты, здравая мысль из уст Джорри. — Вот умница. К сожалению, его роль в общей картине незначительна, но не мне решать. Верьте во что хотите. А как насчет тебя? Что ты думаешь, обладатель силы? — откуда она знает это? Почувствовала? Как Маретари? Но ашхан пришлось немало колдовать, чтобы удостовериться. Молчу. Стоит ответить, но я продолжаю держать губы сжатыми. — Хорошо, не говори, но ты не сможешь молчать вечно. Девочка моя, принеси то, зачем пришли стражи. Нам отдали документы, и Лина положила их в свою сумку рядом с наполненными склянками. Морриган, будучи воспитанной хозяйкой, проводила нас коротким путём до лагеря и скрылась так же тихо, как и появилась в той части руин. Дальше всё происходило достаточно быстро, нас привели в подобие беседки, где мы ожидали ритуала. Джорри, Давет, Лина — все оживлённо болтали про предстоящее испытание, я сидел на холодном камне поодаль и убирал грязь с кровью из-под ногтей. Пришли Алистер и Дункан, принесли огромный общий кубок. Выпил Давет — умер, рыцаря бесславно убил Дункан, Лина отключилась после небольшого глотка, я тоже. Не думаю, что прошло много времени, но они показались вечностью. Отвратительные видения, ужасная боль, разрывающая всё внутри. Я тонул в темноту и выныривал, ощущая смерть и видя пламя. Мой разум терзали порождения тьмы и драконий рёв. Они повсюду. Это и есть кара за все мои деяния? Но я очнулся. Зачем я это сделал? Почему я не могу просто уйти? — Кажется, он скорее мёртв, чем жив, командир, — Лина? — Почему меня нельзя просто зарезать, ублюдки. — Очевидно, он точно жив, — Лина. Мне протянули руку, и с превеликим усилием я встал. Теперь, когда я окончательно заражён, хочется просто умереть. Это так непривычно… Я желаю себе смерти, но боюсь наложить на себя руки. Я уже совсем не тот, кем был. Теперь я, ненавидящий себя уродец, — тень прошлого. Что мне делать? Как принять новую жизнь? Это совсем-совсем непросто. Единственных выживших — меня и Лину — отводят к королю и его тактику, чтобы обсудить план боя. Логейн очень напоминает мне Мерсера. Отчего я ещё внимательней слежу за ним, за его словами. Махариэль вместе с Алистером отправили зажечь сигнал в Башне Ишала, я специально попросился вместе с Кайланом встречать основные силы орды. И всё бы шло отлично, если бы меня не дёрнуло проследить за Логейном. Мне показалось, что он пробормотал что-то, поэтому теперь я сливаюсь с темнотой, моей лучшей подругой, и крадусь за ним. Годы тренировок не прошли даром, ведь я остался незамеченным и теперь подслушиваю его разговор с одним из командиров отряда, который должен быть в засаде. Он хочет отступить после того, как загорится маяк? Подкидывает слащавую ложь в объяснение «действий короля». Это предательство короны, его повесят за это, и я не могу не сообщить об этом. Чья-то тяжелая рука в латной перчатке проходится по моей голове. Невыносимая боль, как вспышка, и заплясали цветные пятна перед глазами. Глотаю воздух ртом, словно доступ к кислороду перекрыли. Уже на коленях я сжимаю землю, пытаясь придти в себя. Сосредоточиться не удаётся. Меня подхватывают под руки и ведут в клетку. — Сколько он услышал? Хотя неважно, посадите его до суда за дезертирство, — Логейн, последняя ты сволочь, это же наглая клевета! Но язык не слушается, не могу сказать ничего членораздельного. Когда, наконец, мысли стали строиться в одну логическую цепочку, а пульсирующая боль не отвлекала, пришло время подумать. Я дождался момента, когда могу спокойно уйти. Логейн покинет засаду с людьми, которые ему подчиняются, и все силы порождений тьмы, ринувшись сюда, растерзают короля и его армию, и моя шкура заодно будет нашпигована всем, что может проткнуть плоть. Не так уж и плохо. Пытаться выбраться? Меня никто нигде не ждёт. Если я здесь застрял, значит так надо. Но я слишком рано со всем смирился. Спустя примерно полчаса, когда сигнал вовсю горел, а со стороны поля доносились отчаянные крики, побежали люди. Это были те немногие, кто решил, что целесообразнее будет сбежать. Было много мужчин, жриц. Каждый думал только о себе. Вот он, человек, во всей своей красе. К моему величайшему удивлению служительница церкви, практически девчонка, стала пытаться открыть замок и освободить меня и того узника. Несмотря на то, что вокруг всё пылало, и летали шальные стрелы, она дрожащими руками открыла клетку. Отлично работает с отмычкой, однако. — Зачем? — я не скрывал недоумения. — Никто не должен умирать от этих тварей. Даже преступник. У неё очень наивное мышление, но я всё равно хотел поблагодарить её. Не успел. Её хрупкое тело проткнули три стрелы. Церковная ряса не спасла бы в любом случае. Она столь молода и не заслужила такой участи. Я на адреналине в один момент схватил свой лук со стола, стоявшего как раз рядом, и застрелил эту тварь. Проклятые порождения тьмы! Почему не я, а она? Неужели боги дают мне шанс? Но зачем это даэдра, если они даже не заправляют здесь? Или им всё же нужен кто-то, кто в состоянии повеселить их? Дери вас всех тьма! Я уже почти смирился с предстоящим. Я устал, но опять бегу. Через лес, в нёдра Диких земель Коркари. Как хорошо, что я успел забрать свои вещи. Пришлось сражаться. Много и долго. Ту’ум помог, но мало. Больше не могу, моя кисть и нога прострелены, на плече рваная рана, несколько ушибов на боках. Я упал на мокрую землю, густой туман обволакивает меня. Здесь я в безопасности. Или нет? Я в бреду, это точно. Где-то вдалеке слышится чей-то звонкий детский смех. Никто не тронет меня. Темнота утягивает к себе. Ничто не волнует. Боли больше нет. Этот долгожданный покой.