Выжившие

[b]Хронология[/b] 2 мая 1998 — Битва за Хогвартс 1 сентября 1998 — 30 июня 1999 — Гарри учится на седьмом курсе 6 сентября 1999 — Гарри становится стажером в Аврорате 2 мая 2000 — день рождения Виктуар 31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы [b]Действия в главе разворачиваются:[/b] май — сентябрь 2002 В начале мая Джинни завела неприятный разговор. — Ты должен поговорить с Роном, — произнесла она поздним вечером, готовясь ко сну. — По поводу? — Его переезда. Этого было достаточно, чтобы Гарри понял, о чем шла речь. Уже три недели как новый дом Рона и Гермионы был готов к заселению, но Рон даже не думал собирать вещи. Ничто в его поведении не указывало, что он собирался переезжать в ближайшее время. Каждый раз, когда Гермиона назначала дату переезда, Рон выдумывал очередную вескую причину, по которой они не могли этого сделать. В отчаянии Гермиона даже запаковала все его вещи в коробки, однако Рон пришел в ярость от такого самоуправства и с маниакальной тщательностью вернул всё на свои места. Гарри и Джинни предпочитали не касаться этой темы в разговорах с молодоженами. Гарри и вовсе был рад, что отъезд друзей всё откладывался, и не имел ни малейшего желания как-то его ускорять. — Не думаю, что мы имеем право вмешиваться, — пожав плечами, ответил он. — Ты что ли не видишь, что Гермиона уже на грани? — возмутилась Джинни. — Если так будет продолжаться дальше, поверь мне: всё закончится плачевно. Гарри выдержал небольшую паузу, после чего сухо спросил: — Хочешь, чтобы я попросил Рона съехать? — Нет. Просто объясни, что если он не решится на этот шаг в ближайшее время, то Гермиона взорвется. — А сама почему не скажешь? — Меня он не станет слушать. Мама попробовала, но он её не услышал. — Я не хочу, чтобы они уезжали, — признался всё-таки Гарри. — Мне тоже нравится жить большой дружной компанией. Но теперь они женаты, а Гермиона уже давно хотела обзавестись собственным жильем. Она боится заговорить об этом с Роном, потому что уже много раз они ссорились по этому поводу. — То есть это была её идея? Чтобы ты уговорила меня вмешаться во всё это? — Гарри нахмурился и недоверчиво посмотрел на Джинни. — Ну, конечно нет. Она бы сама с тобой поговорила. Будто ты Гермиону не знаешь. Рон всё-таки мой брат, и я знаю его очень хорошо. Ему просто нужен небольшой толчок, а тебя он послушает, ведь ты — его лучший друг. — Лучший друг, который скажет ему уматывать. После такого друзьями точно не остаются, — пробурчал Гарри. — Рону давно пора повзрослеть и вести себя как полагает мужу. Если он ничего не предпримет, то Гермиона просто уйдет сама. Гарри знал, что за последние годы новоиспеченные супруги добились значительного взаимопонимания, однако полностью избегать ссор им, конечно, не удавалось. Особенно когда дело касалось чего-то значимого для одного из них. А значит, ему опять придется сыграть роль третейского судьи, чтобы друзья не вляпались в очередной кризис отношений, из которого потом будет невероятно трудно выбраться. Удобного момента для неудобного разговора пришлось ждать много дней. Рон допоздна работал, явно, для того, чтобы избежать ссор с женой. Однако в субботу утром, собираясь на работу, Гарри спустился на кухню и застал Рона за завтраком. Первым порывом было вообще не упоминать неприятную тему, но Гарри взял себя в руки и решил как можно быстрее избавиться от тяжелой ноши. В голове он прокручивал сотню вариантов начала разговора, но в итоге пришел к выводу, что лучше всё сказать прямо. — Я больше всех не хочу, чтобы ты уезжал, — выпалил Гарри. — И ты туда же, — с оскорбленным видом произнес Рон. — Девочки сговорились. Разве у нас есть выбор? Они обменялись долгими многозначительными взглядами. Им не нужно было говорить вслух, что Гарри завел этот разговор лишь с одной целью, — чтобы не поссориться с Джинни, и что Рон в конце концов покинет стены гостеприимного дома на площади Гриммо. Есть обстоятельства, против которых ничего не попишешь. — Что тебя тревожит? — удивился Гарри. — Четыре года назад ты, не раздумывая, готов был съехаться с ней, а теперь эта перспектива пугает тебя! — Тут другое! — запротестовал Рон. — Тогда мы жили раздельно, и всё было прекрасно. — В вашем собственном доме тоже всё будет хорошо. — Не уверен, — заупрямился Рон. — Что тебя смущает? Жить бок о бок с магглами? — Нет, с чего это вдруг? Понимаешь, Гермиона частенько возвращается домой очень поздно. И что я буду делать в такие вечера? Гарри представил, как Рон слоняется по пустому дому, и чуть лучше понял опасения друга. За три года, что он жил в этом доме, Рон привык к этому месту и к людям, что постоянно окружали его здесь. Ему нужно было чувствовать, что он любим и не одинок. Оставаясь на площади Гриммо, он катался как сыр в масле: жил с любимой женой и мог постоянно общаться с лучшим другом и сестрой. А когда приходил первым, с удовольствием болтал с домовыми эльфами на кухне, пока те готовили ужин. Уйти для него — значит, лишиться многих приятных привычек и обыденных рутинных мелочей. Только сейчас Гарри понял, почему пять лет назад, когда они скрывались от егерей в лесу Дин и жили в палатке, Рон ушёл от них. Не от постоянного чувства голода, как ему тогда думалось, а от хронического ощущения дискомфорта, от постоянной смены местопребывания и от общей неуверенности в завтрашнем дне. Рону всегда нужно было место, в котором он сможет пустить корни и обзавестись дюжиной милых привычек. Гарри очень высоко ценил то, с каким доверием и самоотверженностью Рон последовал за ним в то далёкое лето. — Что мешает тебе приходить к нам в такие вечера? — мягко предложил Гарри. — Для тебя двери этого дома всегда открыты. — Даже через день? — уточнил Рон, словно хотел убедиться. — Уж мне-то ты точно мешать не будешь, — заверил его Гарри. На несколько мгновений Рон задумчиво уставился на свою остывающую яичницу-глазунью. Наконец, он признал своё поражение и, чтобы разрядить атмосферу, пошутил: — Как думаешь, удастся найти эльфа, который будет готовить блинчики так же хорошо, как Кричер? Когда решение было принято, все организационные моменты Рон взял на себя и быстро показал, что умение паковать хрупкие предметы не было для него секретом. На восьмой день после приснопамятного разговора предоставленный Министерством грузовик остановился перед новым жилищем мистера и миссис Уизли. Следуя официальным указаниям, четверо друзей вручную разгружали мебель и коробки, конечно, предварительно уменьшив их вес. Когда все вещи были перенесены в дом, большинство соседей вышли на улицу, с любопытством разглядывали новоприбывших и приветливо отвечали на жизнерадостные приветствия Гермионы. Грузовик с нанятым Министерством водителем отъехал от дома, а четверо друзей тем временем плотно закрыли окна занавесками и с помощью волшебных палочек быстро навели порядок. Следуя советам Министерства, они оставили в углу несколько коробок, чтобы не шокировать возможных гостей-магглов. Вечером Гарри и Джинни уже собирались домой, когда в гости начали заходить другие волшебники, купившие дома в этом же квартале. Речь шла о Маркусе Белби и его жене Мэнди Броклхёрст, Лианне (подруге Кэти Белл) и её парне Эдди Кармайкле. Они пришли не с пустыми руками, принесли с собой различные угощения, и благодаря им Гарри не чувствовал себя последним мерзавцем, оставляющим друзей в одиночестве на незнакомой территории. В последующие недели Рон всего несколько раз забегал в гости на Гриммо. Опасения оказались напрасными — он довольно быстро привык к новым условиям и новому дому. * * * На конец мая была назначена последняя теоретическая лекция, завершающая обучение стажёров Аврората. Увидев тему разговора — Непростительные, — Гарри лишь печально вздохнул. Он нисколько не сомневался, что опять привлечет к себе внимание. — Не стану тратить ваше время, рассказывая, что такое Непростительные, — начал Фосетт. — Кто видел любое из этих заклятий в действии? Все подняли руки. — Мне доводилось видеть выпуски, в которых ни один стажёр не был свидетелем ни одного непростительного заклятия, — поведал Фосетт. — Я рассчитываю на вас. Стажёры-авроры последних десяти лет даже не знали, что это такое. Он замолчал, давая всем время обдумать значимость своих слов, затем продолжил: — Кто ощутил на себе действия любого из Непростительных? В воздух поднялись три руки: Гарри, Оуэна и Кевина Уитби. — Уитби, какое заклятие? — Круциатус, — скривился тот. — Кэрроу. — То же самое, — произнес Оуэн. Теперь все повернулись к Гарри, который смиренно ответил: — Все три. Волдеморт, — его краткости можно было позавидовать. Фосетт кивнул и задал следующий вопрос: — Кто сам применял их? Гарри услышал от своих коллег оскорбленные возгласы, полные возмущения, но под настойчивым взглядом начальника он не мог солгать и медленно поднял руку. В аудитории тут же установилась давящая тишина. — Как вы сами видите, — Фосетт возобновил речь, — в смутные времена использование этих трёх заклятий практически неизбежно. Существуют и другие способы пытать, принуждать и убивать, но все всегда возвращаются к Непростительным, поскольку они зарекомендовали себя как самые эффективные. Цель данного курса — научить вас противостоять им. Уитби, как противостоять Круциатусу? — Не знаю. — Вы перестали бороться против Кэрроу в Хогвартсе, став однажды их жертвой? — спросил Фосетт. — Конечно, нет! Я стал осторожнее, чтобы меня не было так легко застать врасплох. — Значит, вы противостояли ему, — сделал вывод Фосетт. Мгновение Кевин ошеломленно молчал, затем гордая улыбка осветила его лицо. — Мы не в силах остановить боль, — подтвердил догадки глава аврората, — но в наших силах помешать мучителям достичь цели. Гарри с грустью вспомнил родителей Невилла, которые так хорошо сопротивлялись заклятию. Он уже хотел сказать про цену, которую придется заплатить за сопротивление, когда Фосетт перешел к другому Непростительному: — Поттер, как противостоять Империусу? — Не выполнять приказы, — мгновенно ответил Гарри. И сразу вспомнил слова Причарда о тяжелых последствиях, которые оказывает на разум слишком успешное сопротивление. И как наглядный пример — Матеус из Отдела Тайн. — Если чувствуешь, что не справишься, то можно принять чужую волю, но не терять связи с разумом, всегда нужно помнить о желании сопротивляться. Затем ждем подходящего момента, чтобы вытолкнуть врага или дать знать окружающим о том, что происходит. В моем прошлогоднем расследовании подозреваемый сопротивлялся чужой воле каждый раз, когда оказывался у нас на допросах, и в итоге благодаря его феноменальной неуклюжести мы поняли, что с ним происходит. — Очень хороший ответ, — похвалил Фосетт. — Как правило, тот, кто навязывает другим свою волю, считает себя невероятно сильным волшебником и быстро теряет бдительность. Никогда не теряйте надежды. Всегда есть шанс повернуть ситуацию в свою сторону и подловить противника на невнимательности, чтобы затем вернуть себе свободу воли. Лишь сломленный разум или же тот, кто в глубине души одобряет то, что совершил под чужим влиянием, может долгое время находиться под Империусом. Теперь Гарри лучше понимал, почему всех, кого арестовали после Битвы за Хогвартс под масками Пожирателей смерти, как того же Стэна Шанпайка, отправили в Азкабан. Однако от этого знания на душе стало ещё более мерзко при мысли о первой магической войне, когда некоторые Пожиратели смерти вышли сухими из воды. Малфои, МакНейр и многие другие явно хорошо заплатили суду за оправдательный приговор. — А как сопротивляться смертельному заклятию? — повернувшись к Гарри, внезапно спросил Оуэн. Гарри осуждающе посмотрел на коллегу, однако тот не отвел взгляда. Фосетт, судя по всему, и не собирался отвечать на вопрос, так что выбора не было. — Я уже объяснял, что для моего спасения потребовалась жертва мамы. Если в вашем окружении есть настолько преданный вам человек, готовый отдать жизнь, и если вы потом сможете жить с этим грузом на душе… Гарри не стал заканчивать фразу, давая возможность каждому прийти к собственным выводам. После нескольких секунд задумчивой тишины Элеонора Брэнстоун задала вопрос: — А если кто-то захочет пожертвовать собой ради кого-то? Гарри уже хотел сказать, что ничего не знает об этом, как вспомнил Битву за Хогвартс. Он позволил Волдеморту убить себя ради защиты всех сражавшихся за школу. — Нужно принять смерть, — произнес он, погрузившись в воспоминания. — Принять её, но не желать. Любить жизнь, но иметь готовность отказаться от неё ради других. Он будто заново увидел летящий в него зеленый луч смерти. — Не нужно бояться и сожалеть. Нужно чувствовать, как переполняет тебя любовь к тем, за кого отдаешь жизнь. Гарри резко открыл глаза, неожиданно вспомнив, где находится, но было уже поздно. Напряженные взгляды всех присутствующих буквально вонзились в него, их взволнованные лица выражали сильнейшие эмоции. Гарри попытался вернуть лекцию в обычное русло: — Может быть, есть какое-то заклинание, но я его не знаю. Он посмотрел на Фосетта, чтобы вернуть тому слово. Тот, казалось, пытался вырваться из собственных мыслей, куда загнали его слова Гарри. Наконец, со слегка ироничной улыбкой он произнес: — Мне даже добавить нечего. На сегодня мы закончили. Гарри убрал в сумку перо с пергаментом и поднялся с места. Он был единственным, кто пошевелился, остальные по-прежнему сверлили его взглядами. Он вздохнул и в одиночестве вышел из аудитории, не дожидаясь Оуэна. Если они хотят пообсуждать его за спиной, пусть сделают это как можно быстрее. Стоя перед камином в Атриуме, Гарри надеялся лишь, что Джинни уже вернулась домой. Её ещё не было, хотя не прошло и часа, как она переступила порог дома на Гриммо. Обменявшись приветствиями в гостиной, Джинни сразу же заметила, что Гарри был сам не свой, и, устроившись рядом на диване, коротко спросила: — Проблемы на работе? — Лекция о Непростительных, — мрачно напомнил он. — Мы и вправду знаем слишком много о том, о чем не хотели бы знать. Но о таком тоже нужно говорить. Тебя заставили вести занятие? — начала гадать Джинни, пытаясь понять, что же именно настолько опечалило Гарри. — Хуже. Фосетт заставил меня признаться перед всеми, что я использовал их. Зачем он сделал это? После недолгой паузы Джинни предположила: — Может быть, он хотел дать всем понять, что, сражаясь с тёмными магами, иногда приходится прибегать к запрещенным заклятиям. Он хотел предостеречь их. — Может, — кивнул Гарри, не особо убежденный. — В конце-то концов, во время твоей дуэли с Волдемортом все видели только твой Экспеллиармус. Из-за этого все считают, что твоя магия — особенная. Рассказав, что тебе пришлось запачкать руки и использовать мощные заклинания, в глазах других ты только сделал свою победу более нормальной и понятной. — Хм-м, — задумчиво протянул Гарри. Джинни сделала паузу и добавила: — Разве ты не этого хотел, Гарри? Чтобы все считали тебя обычным волшебником? Гарри размышлял над гипотезой Джинни и в итоге пришел к выводу, что коварный план начальника мог сработать, ведь он пусть и не явно, но признался, что пожертвовал собой ради спасения других. На следующий день на работе его повсюду преследовали чужие взгляды, даже тех, кого вчера не было на лекции о Непростительных. Зато Оуэн ничуть не изменил своего к нему отношения, что невероятно обрадовало Гарри. Они начали готовиться вместе к выпускным экзаменам, которыми должно было завершиться их трехлетнее обучение. Не считая зелий, Гарри не переживал за практические экзамены. Менее уверенным он чувствовал себя в письменных тестах, которые в основном состояли из теоретических вопросов и требовали отличной памяти. Он удивил всех знакомых — и заслужил одобрение Гермионы, когда начал подготовку за три месяца до первого экзамена. Оуэн стал частым гостем на Гриммо, он не столько помогал Гарри, сколько брал у него уроки защиты от тёмных искусств. Они также задумались, а не бросить ли временно тренировки по квиддичу, но в итоге решили продолжать играть, чтобы держать себя в форме и бороться со стрессом. Как и в прошлом году, команда авроров заняла почётное второе место после команды Отдела магических игр и спорта. * * * А в спортивном мире меж тем уже начали говорить о Чемпионате мира по квиддичу, который должен был состояться в следующем году во Франции. За предыдущим в Англии не особенно внимательно следили, поскольку он проходил летом, сразу после падения Тёмного правительства. В то время у британских волшебников были другие приоритеты. Да и часть игроков, которые должны были представлять страну, не могли нормально тренироваться из-за своего маггловского происхождения. Так и вышло, что в прошлый Чемпионат мира Англия не подавала заявку на участие. Зато в этом году все были полны решимости взять реванш. Во всех квиддичных клубах каждый игрок понимал, что его манера вести игру в нынешнем сезоне определит шансы на отбор в команду для Чемпионата мира. Ставки были высоки как никогда, чем и пользовалась спортивная пресса, публикуя различные нелицеприятные цитаты, которыми обменивались по отношению друг к другу игроки различных команд. Джинни была в самом эпицентре. Гвеног Джонс поведала ей, что у них обеих отличные шансы. Они были полны решимости привести команду к финалу Кубка Лиги и одержать победу. В этом случае вероятность того, что именно они будут представлять страну на международном уровне, взлетит до небывалых высот. Джинни очень много времени проводила на тренировках, и в такие вечера, когда Оуэн не оставался на ужин после совместных занятий, Гарри чувствовал себя одиноко. Оуэн, кстати, уже больше года встречался с Кэти Белл, с которой он познакомился на площади Гриммо во время одного из квиддичных вечеров. Гарри не винил приятеля в том, что он предпочел не его компанию. Именно поэтому он регулярно напрашивался в гости к Рону и Гермионе, к огромному удовольствию последних. * * * В воскресенье, за две недели до экзаменов, стояла прекрасная теплая погода, так что двум стажёрам Аврората было невероятно трудно сосредоточиться на учебниках. — Прогуляемся? — предложил, наконец, Оуэн. — У меня почти закончились чернила. Можно сходить в Хогсмид. Развеемся, заодно купим. — Хорошая идея, — быстро согласился Гарри, радуясь представившейся возможности отложить порядком наскучившие книги. С одинаково счастливыми улыбками на лицах, они убрали с глаз долой учебники. Гарри привычными движениями изменил внешность и вместе с приятелем спустился на кухню к камину. Проходя мимо «Трёх Метел» они решили поддаться соблазну и пропустить по стаканчику сливочного пива. Выбравшись спустя час на улицу, они не особенно спешили возвращаться, медленно прогуливались, глазея на витрины магазинов. Оуэн забежал в ближайшую лавку за чернилами, затем предложил заглянуть в продуктовый за яйцами, иначе завтра он останется без завтрака. Гарри без вопросов следовал по пятам за другом, размышляя над тем, что уже очень давно не заходил в подобные магазины. Последний раз это было несколько лет назад, когда они с Роном и Гермионой блуждали по лесам в поисках хоркруксов. Пока Оуэн выбирал продукты, Гарри разглядывал полки с едой и замерших возле них покупателей. Возле консервов мужчина внимательно изучал ценники, словно был весьма ограничен в бюджете и искал самые дешевые варианты. Сердце болезненно сжалось при мысли о всех тех людях, что вынуждены были считать последние кнаты в кошельках и гадать, смогут ли вообще съесть что-нибудь в ближайшее время. Он собирался отвести взгляд, чтобы не смущать человека своим состраданием, когда понял, что незнакомец кажется смутно знакомым. Он порылся в памяти, пытаясь сопоставить имя и лицо, и внезапно по телу побежали мурашки узнавания. Он вспомнил, где видел этого мужчину: в штаб-квартире на доске с портретами разыскиваемых преступников. Четыре года назад его внесли в списки егерей. С тех пор он сильно похудел и перекрасил волосы, но Гарри узнал его по шраму на лице и форме глаз. Делая вид, что рассматривает полки, он подошел к Оуэну и легонько наступил ему на ногу. Тот ответил вопросительным взглядом, и Гарри кивнул в сторону незнакомца, который теперь стоял позади них. Оуэн нахмурился, пытаясь понять, чем примечателен тот человек; наконец, его глаза округлились в удивлении. Оуэн кивнул, давая понять, что пришел к тому же выводу о личности покупателя, и взглядом спросил, что они будут делать. Гарри указал глазами на карман друга, давая понять, чтобы тот был готов выхватить волшебную палочку в случае необходимости. Затем медленно приблизился к беглецу, не сводя взгляда с полок, будто искал нечто определенное. — Извините, — произнес он, протягивая руку через преступника, якобы для того, чтобы взять банку с консервами. Оуэн понял, что сейчас самое время действовать. — Не двигаться! Вы арестованы! — объявил он, наставляя палочку на спину егеря. Тот подпрыгнул от неожиданности и дернулся за палочкой. Гарри быстро перехватил его руку и вывернул. Мужчина попытался освободиться, чтобы аппарировать отсюда, но Оуэн его быстро оглушил. Егерь рухнул на пол, утягивая за собой Гарри, который так и не выпустил преступника из железного захвата. Но Гарри быстро поменял положение тела и, выпрямившись, тоже выхватил волшебную палочку. Она, впрочем, не понадобилась — беглец лежал на полу, связанный по рукам и ногам заклятием оглушения. — Ты в порядке? — с тревогой спросил Оуэн, подумав на миг, что тоже задел Гарри. — Все нормально, — ответил тот, выпуская из палочки веревки, которые крепко связали егеря. Он облегченно выдохнул, радуясь, что всё получилось, и торжествующе улыбнулся Оуэну. — Что происходит? Что вы делаете? — позади них раздался голос, полный возмущения и страха. К ним подошел продавец, в то время как обычные покупатели наоборот поспешно покидали магазин, чтобы и их заодно не привлекли. И только сейчас Гарри понял, что не захватил с собой удостоверение аврора и вообще он не был официально на службе. Он вопросительно посмотрел на Оуэна. Тот, поколебавшись мгновение, направил на Гарри палочку и произнес Фините Инкантатем. Лицо его тут же вернуло свои привычные формы. Присутствие героя войны словно придало Оуэну сил и уверенности, и он бодро выпалил: — Отдел авроров. Мы производили арест преступника. Признав Гарри, продавец ошеломленно застыл на месте, а столпившиеся возле выхода из магазина покупатели оживленно загалдели. Гарри не хотел больше необходимого позировать для публики, а потому поспешно леветировал егеря, схватил его и аппарировал в Атриум Министерства. Спустя две секунды к нему присоединился Оуэн. — Передадим его коллегам? — немного неуверенно предложил Гарри, растерявшись от того, что рядом не было никого, кто отдавал бы приказы. — Можно сразу же поместить в камеру, — заметил Оуэн. — Мои чары вот-вот спадут. Гарри проверил прочность веревок на преступнике, мысленно порадовавшись, что сегодня в Министерстве не день открытых дверей и что весь Атриум в их полном распоряжении. Они спокойно прошли мимо пустующей стойки охраны и поднялись на второй этаж. С момента поступления на учебу их волшебные палочки были внесены в базу данных, а потому их обладатели могли без проверок и каких-либо иных препятствий свободно перемещаться по доступным коридорам. Закрыв пойманного егеря в камере предварительного заключения, они вызвали дежурных авроров. Киприан Малдун, с которым Гарри был знаком лишь поверхностно, выслушал краткий рассказ, удивился и, только лично всё проверив, занялся оформлением преступника. Его напарник Кристофер Саммерс, который был вынужден скрываться в годы правления Тёмного Правительства из-за того, что отказывался заниматься арестами магглорожденных, выглядел очень довольным поимкой егеря в бегах и громко принялся хвалить своих юных коллег. — Мы займемся им, — сказал тот. — А вы возвращайтесь к учебникам. Будет полным идиотизмом, если вы завалите экзамены теперь, когда уже доказали, что являетесь настоящими аврорами! Гарри и Оэун, переполняемые гордостью от хорошо выполненного дела, вернулись на площадь Гриммо, но за весь день так и не дошли до ненавистных учебников. * * * Следующим утром Гарри явился в Министерство ни свет ни заря, настолько интересно ему было узнать продолжение истории с беглым егерем. — Ну и натворил ты дел! — на входе в штаб-квартиру встретил его Причард. На долю мгновения Гарри подумал, что вчера совершил ошибку и арестовал невиновного человека. Нужно было пролистать утром "Пророк", чтобы быть в курсе событий. Однако Причард улыбнулся: — Твой коллега уже в кабинете главы Аврората получает заслуженные поздравления. Так что и ты поспеши. Гарри с облегчением выдохнул и направился к Фосетту. На ближайшем столе он заметил свежий выпуск "Пророка" на первой странице была размещена колдография Оуэна и его собственная, а сверху заголовок: "Мальчик-Который-Выжил и стажер Аврората задержали беглого егеря". В кабинете начальника Оуэн прилагал огромные усилия, чтобы сохранять скромный вид, несмотря на переполнявшую его гордость. — Доброе утро, Поттер. Как я уже говорил Харперу, прими мои поздравления за проявленную инициативность и за идеально проведенное задержание. — Спасибо, сэр! — ответил Гарри. — Тем не менее, пусть этот успех не вскружит вам головы и на предстоящих экзаменах вы покажете себя с лучшей стороны. Мы ожидаем от вас самых высоких результатов. А теперь можете быть свободны. Коллеги, должно быть, уже заждались вас. Вернувшись в Отдел, они оказались в центре внимания. — Эй, Гарри! — к нему подошла Анжелина. — Ты опять спас магический мир? Ты хоть иногда отдыхаешь? — Ну конечно! На этот раз всё сделал Оуэн! — возразил Гарри, радуясь возможности подшучивать над своей известностью в компании этих людей. — Бедный Оуэн, — подхватила та шутливый тон, — Гарри на тебя плохо влияет. Зато можно не волноваться насчет экзаменов! — Как раз наоборот. Фосетт сказал, что ждет от нас лучших результатов. Оуэн что-то пробурчал рядом. — Что? — переспросил Гарри. — Разве он не так сказал? — Именно это он и сказал, — согласился тот, однако тон его говорил лучше всяких слов — он не поверил ни единому слову Фосетта. — Гарри, — вздохнула Анжелина. — Ты просто невероятен. Гарри предпочел не углубляться в тему и вернулся к напарнику. * * * Выходя из экзаменационной аудитории Министерства магии после последнего экзамена, Гарри чувствовал себя опустошенным. Он не был уверен, что сдал магическое уголовное право. Вроде ответы на все вопросы знал, но боялся, что упустил некоторые детали или попал в одну из возможных ловушек экзаменаторов. С трансфигурацией и чарами вроде бы всё было нормально, а на зельях даже удалось сохранить в целости и сохранности оборудование и окружающие предметы мебели. На третий день экзаменов всем стажерам раздали по одному делу, в котором не хватало значительных кусков. То, что попалось Гарри, было анонимной наводкой волшебника, ставшего свидетелем проведения темномагического ритуала. После тщательного изучения следов, оставленных на месте преступления, пора было приниматься за поиски возможных участников. Гарри проанализировал все свидетельские показания и указал на те, что показались ему сомнительными, и в итоге вышел на тот же магический след, что и следователи. Однако он не имел ни малейшего понятия, сдал ли экзамен. Затем настал черед практических экзаменов. На испытании по скрытности и маскировке Гарри пришлось изменить внешность на женскую. Не забыл он и про запястья. Самым трудным оказалось скопировать походку, его попытки сымитировать её изрядно повеселили Оуэна. Впрочем, он не напрасно выставлял себя идиотом перед всеми — ему удалось проследить за Гиллардом Хобдэем так, что тот ничего не заметил. На экзамене по Защите от тёмных искусств Гарри сражался против Дэйва Фосетта и Дженис Давенпорт. Он смог разоружить Фосетта, после чего был сам оглушен своей противницей. Гарри знал, что получит высшую оценку, поскольку держался очень достойно. На зельеварении же напротив он не был уверен, что верно опознал зелье, выставленное перед ним. Оставалось лишь испытание по тайному проникновению и выслеживанию. Всем стажёрам нужно было аппарировать из тренировочного зала Министерства магии. — Галлоуэй, полмили вверх по дороге, сарай перед деревушкой. Ищем нож для нарезки ингредиентов, — раздал указания Фосетт. Гарри, не теряя времени, представил фонтан, что служил ориентиром в этой части Шотландии, и аппарировал. Он точно следовал инструкциям и через полмили действительно увидел старое немного покосившееся здание сарая. С осторожностью прошел через деревянные двери и сразу же произнес Hominum revelio. За стогом сена в противоположном конце помещения в засаде сидел Альберт Харц. Cообразив, что его раскрыли, он перешел в атаку. Гарри успел мысленно похвалить себя за предусмотрительность и откатился в сторону, уходя от брошенного противником заклятия и одновременно отвечая метким Petrificus Totalus. Затем он совершенно спокойно разоружил Харца и связал его с помощью Incarcerem. Гарри тщательно проверил весь сарай на наличие других посторонних, подумав о том, что становится таким же параноиком, как Грозный Глаз, и лишь затем принялся за поиски ножа для нарезки ингредиентов. На искомый предмет он напал, испробовав множество различных чар обнаружения и вскрыв с десяток других тайников. Прежде чем взять нож в руки, пришлось снять с него чары, вызывающие сильнейший ожог, и только потом с триумфом вернуться в Министерство. Конечно же он был настолько великодушен, что не забыл захватить с собой поверженного Харца. На следующий день вместе с остальными стажёрами Гарри нервно прохаживался мимо кабинета, в котором проходило совещание экзаменаторов. Наконец, вышел Фосетт и повесил на доску листок с результатами. Гарри буквально рванул к нему. Первый! Его фамилия значилась первой! Он и подумать не мог, что результаты будут значить для него так много, что в момент триумфа его будут переполнять радость и гордость. Конечно, он понимал, что предыдущие подвиги занимали немаловажную роль в этом первом месте. Если уж быть совсем честным, то Оуэн показал много лучшие результаты во многих дисциплинах. Однако и это признание заслуг грело душу. Гарри смущался от комплиментов, был совершенно безразличен к полученному Ордену Мерлина, чрезмерная известность отравляла спокойные прогулки в общественных местах, но вот что ему действительно нужно было, так это признание среди равных. В конце концов, он понял, что любой другой результат был бы его недостоин или, по крайней мере, ожидания других были бы не оправданы. Он показал себя с наилучшей стороны, поскольку его начальник — и без сомнения Кингсли — ждал именно этого. И сейчас Гарри испытывал заслуженное удовлетворение от хорошо проделанной работы. — Поздравляю, — произнес Оуэн. К огромному облегчению, Гарри не услышал в голосе приятеля горечи поражения, хотя конечно же тот тоже надеялся занять первое место. — На письменных тестах ты был лучшим. — Мы дополнили друг друга, — усмехнулся Оуэн. — Так что, отмечаем сегодня вечером? — вмешался в разговор Кевин Уитби. — Я — за, — ответила Элеонора. — И я, — присоединилась Вики. — Тогда в «Кабаньей голове», — предложил Гарри. — Я угощаю. От этой ночи у Гарри осталось еще меньше воспоминаний, чем от мальчишника Рона. Следующим утром все новоиспеченные авроры собрались в штаб-квартире для торжественной церемонии зачисления в штат. Все они были одеты в традиционные черно-белые мантии авроров, которые предназначались только для официальных мероприятий. Юные блюстители закона выстроились в круг и произнесли клятвы. Гарри обдумывал каждое слово, что произносил, и чувствовал мощь каждой клятвы, что давал перед лицами своих коллег. Он надеялся, что сможет достойно соблюдать её всю жизнь, что всегда будет оправдывать надежды, возложенные на него в годы Тёмного правительства — с того самого момента, когда он стал символом борьбы против черной магии. В заключение церемонии все юные авроры вызвали своих Патронусов. Гарри показалось, что его олень никогда еще не был таким ярким и сияющим. Поддавшись порыву, он взмахнул волшебной палочкой, поднимая всех прозрачных животных над головами присутствующих, и закружил их в безудержном танце. Гарри вспомнил отца и всех тех, кого сейчас уже не было в мире живых, — так всегда происходило, когда рядом появлялся его гордый Патронус. Он молча благодарил их за всё, что они сделали для него, чтобы он смог дожить до этого дня. * * * Этим же вечером семейство Уизли полным составом и приглашенные по случаю Андромеда с Тедди праздновали назначение Гарри аврором. С явным удовольствием Гарри отметил присутствие среди гостей Анжелины, что было очевидным доказательством: мистер и миссис Уизли приняли её как девушку Джорджа. Даже Джинни, которая и носа не показывала уже две недели из Холихеда, смогла вырваться на семейные посиделки. Все последующие недели для Уизли и их друзей были сплошь квиддичными. Они не пропускали ни одного матча и старательно вырезали из газет все статьи, касавшиеся квиддича. В свои четыре года Тедди впервые побывал на матче, разумеется, под бдительным взглядом крестного. Малышка Виктуар, в свои полные два года, во время очередных семейных вечеров радостно восклицала «Авай, Инни, авай!» Преисполненные гордости, её отец и дяди хотели было провести девочку на матч, но Флёр и Молли категорически сказали нет. В финал прошли «Гарпии» и «Паддлмир Юнайтед». На этот матч всё семейство по традиции заявилось полным составом, заранее вооружившись плакатами, значками и фейерверками. Обе команды были на высоте, а зрители получили невероятные эмоции: бешеные гонки в воздухе, рискованные контратаки, мёртвые петли, погони за золотым снитчем. В начале четвертого часа, когда игроки уже начали уставать, стратегия начала приносить плоды. В итоге более продуманная техника ведения игры принесла «Гарпиям» преимущество в очках, несмотря на прекрасную игру Оливера Вуда. Никто в семье Уизли не ожидал, что ловец «Гарпий» сможет превзойти своего противника. Конечно, она показывала отличные результаты, но у Винса Джексона, ловца «Паддлмир Юнайтед», в течение всего сезона были лучшие показатели. Поэтому болельщики «Гарпий» надеялись, что количество заработанных во время матча очков даст игрокам преимущество, когда ловец «Паддлмир Юнайтед» поймает снитч и принесет тем самым команде сто пятьдесят очков сразу. Много раз «Гарпиям» удавалось достигнуть разницы в шестнадцать забитых голов, но их противники собирались и сокращали разрыв между командами. К счастью, в такие неблагоприятные для команды Джинни моменты ловцы так и не поймали снитч, несмотря на его частые появления на поле. Наконец, снитч появился в то мгновение, когда «Гарпии» вели с перевесом в сто шестьдесят очков. Джексон даже не пытался ловить золотой мячик, в отличие от Анны-Лиз Брикли, которая бросилась вдогонку, полная решимости или самой поймать его, или же сделать так, чтобы противник словил снитч. Три раза Джексон мешал Брикли ухватить золотой мячик, но тот даже и не думал исчезать из их поля зрения и продолжал летать над стадионом. А Брикли преследовала его по пятам и делала она это столь успешно, что в один момент ловец «Паддлмир Юнайтед» оказался перед сложным выбором: позволить противнице схватить снитч или поймать его самому. Оба варианта были для него плохими, однако он решил хотя бы сделать это красиво. Джексон вышел в невероятно акробатическое пике, вырвав у зрителей тем самым восхищенные восклицания, и поймал золотой снитч, подарив победу «Гарпиям» с разрывом в двадцать очков. «Гарпии» устроили в воздухе круг почета и ликования, а вслед им летели разноцветные фейерверки Рона и Джорджа. Гарри подпрыгивал на месте, орал от радости и счастья, довольный Тедди вторил ему. Даже Гермиона поддалась общему безумию и переобнимала всех Уизли, что подвернулись ей под руку. «Паддлмир Юнайтед» были не сильно разочарованы исходом матча, как можно было подумать. Конечно, Оливер Вуд предпочел бы закончить чемпионат с размахом, но он знал, что его игра в этом сезоне и так гарантирует ему место в международной команде по квиддичу, поскольку он спасал кольца от летящих в них мячей чуть ли не в два раза больше, чем все его противники из других команд вместе взятые. Джексон тем более не расстраивался, потому что был невероятно горд своим выступлением в конце матча и надеялся последовать за своим защитником во Францию в следующем году. Уизли особо не спешили покидать стадион, наслаждаясь торжествующей атмосферой победы. Джинни пролетела на метле над их трибуной и пообещала присоединиться для празднования позже вечером. Когда Джинни прибыла в «Нору», она была невероятно взволнованна: на матче присутствовал человек, отбирающий игроков в национальную сборную Англии по квиддичу, и он попросил её прийти на встречу на следующей неделе. Такое же приглашение получили и Гвеног Джонс, и еще две охотницы. Они, конечно, понимали, что не пройдут отбор все вчетвером, но даже простое приглашение было весьма почетно. Гарри восхищался успехами девушки и был за нее безумно рад до тех пор, пока не сообразил, что эта новость означала продолжение игрового сезона для Джинни. А значит, они опять неделями не смогут видеться, а про небольшие каникулы, которые они планировали в ближайшем будущем, и вовсе можно забыть. К тому же ей нужно будет продолжать тренировки на случай, если придется показать свои навыки перед отбором в национальную команду, а также давать многочисленные интервью прессе, которая точно не отстанет от одной из участниц команды, что взяла Кубок Лиги. Гарри по-прежнему чувствовал гордость за Джинни, но уже не был так рад. Все эти переживания, судя по всему, отразились на его лице. Как только остальные члены семьи Уизли переместились на улицу, чтобы фейерверками бурно отпраздновать победу «Гарпий», Джинни подошла к Гарри и положила голову ему на плечо. — Я не забыла о тебе, если что, — прошептала она. — Я вернусь как можно раньше. Безумно соскучилась по тебе. — Останешься сегодня со мной? — жалобно спросил Гарри. — Теоретически в полночь мне нужно быть в Холихеде. Но Джильда прикроет меня, если я задержусь на час или два. — Джинни, я давно хотел сказать тебе, что просто обожаю твою Джильду! — с пафосом в голосе ответил Гарри.