Жених по заказу

Глубоко вздохнув, Гермиона стиснула в руке рекомендательное письмо от доктора Фредерика Шабаля — талантливого колдомедика, профессора кафедры колдомедицины университета Ромундж, ведущего специалиста отдела по разработке и применению лекарственных зелий, а также заведующего отделением клиники с очень длинным и трудным для понимания рядового мага названием. Вкратце смысл письма можно было свести к одному слову, известному любому маглу — «психоневрологическое». Сколько бы витков ни совершила история, эволюционировав человечество от первобытных особей, бегающих с каменными топорами в руках за ещё такими далёкими от вымирания мамонтами, до сегодняшних франтов за рулём собственных автомобилей в начищенных до блеска лаковых штиблетах, одно оставалось неизменных всегда: если вы знаете определенных людей, это может открыть перед вами даже закрытые не на одно заклинание двери. Гермиона же в силу своей профессии таких людей не просто знала, а знала очень хорошо. Другое дело, что она предпочитала не кичиться своим положением налево и направо, используя его в личных целях. Но осознав, что в данном случае не удастся сохранить целыми овец и насытить волков, Гермиона скрепя сердце таки перешагнула через свои моральные принципы и, подёргав за нужные ниточки с ловкостью, которой бы позавидовал сам Карабас Барабас, добилась своего. После долгих разговоров с месье Шабалем о погоде, вреде настоя из терновника и его больной спине Гермиона без особых усилий раздобыла пропуск на посещение Дориана Томаса, который, к её большому удивлению, оказался пациентом частной психологической больницы, уютно расположившейся на юге Парижа, недалеко от собора Сан-Гатьен. Изобразив на лице доброжелательную улыбку, мисс Грейнджер направилась к регистрационной стойке приёмного покоя. Молоденькая девушка-колдомедик в беленьком чепчике и коричневом трикотажном платье с идеально накрахмаленным воротником, услышав приближающие шаги, оторвала взгляд от изучаемых ею бумаг и без интереса уставилась на Гермиону.   — Добрый день, — произнесла Гермиона. — Я бы хотела навестить одного из ваших пациентов. Его имя Дориан Томас.   — Какая у вас цель визита и являетесь ли вы его родственником? — произнесла медсестра шаблонную фразу скрипучим, не соответствующим её внешности, будто записанным на затертую магнитофонную пленку голосом.   — Я его друг, — с готовностью соврала Гермиона, уже прокручивая в голове ответы на предполагаемые вопросы, которые могли бы заинтересовать колдомедика.   — Мадмуазель, все посещения месье Томаса строго ограничены в связи с его нестабильным психическим состоянием, а контакты с посторонними разрешены только с личного разрешения его лечащего врача, — произнесла неприветливая девушка, на столе которой стояла табличка с именем «Дафна Рорр». Гермиона глубоко вздохнула, стараясь привести в порядок готовое выпрыгнуть из груди сердце. События последних дней явно расшатали её и без того напряженные как струны нервы. Того и гляди, надо будет ей самой бронировать уютную палату с видом на сад в заведении с мягкими стенами и регулярной поклейкой коробочек в качестве развлечения.   — Вот! — Гермиона протянула мадемуазель Рорр конверт из плотного желтого пергамента. — Лично от месье Шабаля, пожалуйста, ознакомьтесь. Полагаю, это снимет все вопросы. Гермиона выжидающе уставилась на мадемуазель Рорр, пока та недоверчиво с осторожностью открывала конверт, будто опасаясь, что при вскрытии оного на неё обрушится не один десяток мощных защитных заклятий. Изучив содержимое пергамента, мадемуазель Рорр нахмурилась и отложила письмо в сторону.   — Минутку, — произнесла она, капитулируя, и, открыв тяжелый выдвижной стальной ящик с документами, по размеру ничуть не уступающий одному из отсеков не самого скромного бельевого шкафа, погрузилась в поиски медицинской карты Томаса. Гермиона, наблюдавшая за этой картиной, лишь слегка улыбнулась уголками губ. Положив на регистрационную стойку увесистую историю болезни, мадемуазель Рорр строго посмотрела на застывшую в предвкушении Гермиону.   — Перед тем, как проводить вас к месье Томасу, я обязана попросить вас, чтобы вы оставили здесь все колюще-режущие предметы, которые прямо или косвенно могли бы стать причиной нанесения вреда здоровью… И ещё, вашу волшебную палочку также придётся оставить.   — Это что, так необходимо? — не веря своим ушам, поинтересовалась Гермиона. Перспектива отправиться в палату к психически неуравновешенному Томасу абсолютно безоружной вселяла в Гермиону весьма нешуточные опасения. Видя замешательство Гермионы, мадемуазель Рорр, позволив себе слегка улыбнуться, добавила:   — Прошу вас, не волнуйтесь, это стандартная процедура, применяемая, дабы обезопасить и без того расшатанное душевное состояние наших, кхм… клиентов. Они очень чутко реагируют на любое изменение их микроклимата. Вы своим появлением и так внесете диссонанс в его личное пространство, а если же при вас ещё и будет волшебная палочка, то месье Томас может расценить это как проявление агрессии с вашей стороны. От подобного заявления брови Гермионы удивлённо поползли вверх. Даже в самых смелых своих фантазиях она не могла представить, что её появление может быть рассмотрено в подобном ключе. Конечно же, последнее время она прибывала в небольшом стрессе, но дела её были не настолько плохи, чтобы она ни с того ни с сего начала кидаться на людей. Хотя… с чем чёрт не шутит. После аферы с женихом напрокат Гермиона уже перестала себе удивляться. Так как колюще-режущих предметов в сумочке у нее не оказалось, Гермиона извлекла из неё свою боевую подругу — волшебную палочку и, положив её на стойку приёмного покоя, покорно улыбнулась.   — Не могли бы вы также оставить здесь зеркала и предметы с отражающей поверхностью, если такие имеются? — произнесла мадемуазель Рорр, аккуратно складывая волшебную палочку в чехол и убирая её в небольшую коробочку, закрываемую заклинанием. — У месье Томаса после инцидента развилась боязнь зеркал. В связи с этим доктор Шабаль посоветовал ему избегать контакта с отражающими поверхностями. Если раньше Гермиона думала, что её уже сложно удивить, то после этих слов мадемуазель Рорр она уже была готова поменять своё мнение. На языке же так и вертелся вопрос, что за инцидент та имеет в виду. Но в свете крайней несговорчивости мадемуазель Рорр вопрос так и остался незаданным.

***

Палата, в которой располагался Дориан Томас, находилась в конце коридора, больше походившего не на больничное крыло, а на холл многоквартирного жилого дома наподобие того, в котором жила сама мисс Грейнджер. Поблагодарив колдомедика, проводившего её до нужной двери, Гермиона попросила мужчину остаться снаружи, заверив, что, если что-то пойдёт не так, она тут же даст ему об этом знать. Дождавшись его сдержанного кивка, Гермиона взялась за ручку и толкнула от себя предварительно отпертую заклинанием дверь. Гермионе никогда ранее не приходилась бывать в подобных местах, но картина, которая открылась её взгляду, мало походила на то, как она представляла себе палату в лечебном заведении для людей с неуравновешенной психикой. Либо с Томасом действительно всё было не настолько плохо, как она поначалу думала, либо психам в этой стране правительство уделяло куда больше заботы и внимания, нежели здоровым гражданам. Отойдя на пару шагов от двери, Гермиона погрузилась в приятный полумрак комнаты с плотно зашторенными окнами. Гермионе потребовалось несколько минут, чтобы её глаза привыкли к темноте помещения. Стараясь быть как можно ближе к двери, Гермиона опасливо гляделась по сторонам. Заверения мадемуазель Рорр в том, что месье Томас ничуть не опасен, а нахождение в клинике — исключительно его собственная инициатива, связанная с депрессивными состояниями Томаса из-за причин, ведомых только ему одному, конечно, вселили в Гермиону толику спокойствия, но от здоровой осторожности так и не избавили. Оглядевшись по сторонам, Гермиона отметила весьма уютную, даже, можно сказать, по-домашнему милую обстановку комнаты: небольшая кровать, письменный стол, пара кресел, камин — вот уж действительно, для магов, чьи карманы были отяжелены парой сотен галеонов не было ничего невозможного. Хочешь здоровьице душевное поправить — получите, распишитесь, только щедрые чаевые оставить не забудьте. И как показалось Гермионе, Томас был не из скупых.   — Доброе утро, месье Томас. Прошу простить меня за столь неожиданный визит. Меня зовут Гермиона Грейнджер, я знакомая доктора Шабаля. Вы позволите мне войти? — осторожно поинтересовалась Гермиона, заметив в одном из кресел укутанную в одеяло словно в кокон мужскую фигуру. После слов Гермионы кокон встрепенулся и из него показалась макушка со светлыми растрёпанными волосами. Заспанные глаза Томаса проворно забегали по застывшей в нерешительности фигуре Гермионы. Заметив, что Томас наконец-то обратил на неё внимание, Гермиона доброжелательно улыбнулась. Пару раз смачно кашлянув, прочищая осипшее после сна горла, Томас шмыгнул носом и, пристальнее вглядываясь в фигуру Гермионы, скрытую в полумраке комнаты, произнёс, немного картавя:   — Так вас прислал месье Шабаль? Вы его помощница?   — Да, именно так! — без зазрения совести соврала Гермиона, про себя отметив довольно милый акцент Томаса, и уже более уверенно сделала несколько шагов по направлению к нему. Конечно, ложь никогда не являлась одной из сильных сторон Гермионы, но в данной ситуации выбирать ей не приходилось. Вряд ли Дориан Томас по доброте душевной взял бы да разоткровенничался с совершенно незнакомой, хоть и очень милой девушкой. А тут квалифицированный колдомедик, колдомедицинская тайна и всё такое.   — Дориан, вы позволите мне присесть? — улыбаясь в тридцать два зуба, поинтересовалась Гермиона, решившая сразу взять быка за рога, установив между ними доверительные отношения.   — Конечно, присаживайтесь, — произнёс Томас и, указав рукой на противоположное кресло, ещё раз негромко кашлянул. — Прошу простить меня за мой внешний вид, мне немного нездоровится. Знаете ли, эти июльские сквозняки сведут меня в могилу… Гермиона одобрительно кивнула, всем видом показывая, что полностью с ним согласна: с психами ведь спорить не рекомендуется. Хотя на кого, на кого, а на психа Дориан Томас походил меньше всего, в этом Гермиона смогла убедиться, когда он наконец-то соизволил избавиться от нелепого кокона-одеяла. Даже с помятым после сна лицом Томас выглядел по меньшей мере мило: светлые немного вьющиеся волосы, голубые глаза в ореоле из пушистых ресниц, курносый нос придавали ему сходство с херувимчиками с картин Боттичелли, объясняя высокую популярность этого неземного создания у женщин: такого пупса хотелось обнять и прижать к себе как можно крепче. Несомненно, прелестен, но… не Драко. От невольных мыслей о Драко на душе Гермионы стало так скверно, что на глаза были готовы навернуться слёзы. Конечно, после бессонной ночи, проведенной в душевных метаниях с выстраиванием логических цепочек «кто виноват и что делать», Гермиона поняла точно одно: Драко, подлый слизеринский хорек, решив срубить на ее наивности побольше деньжат, представился ей Дорианом Томасом и, воспользовавшись моментом, пока Томас нервишки в больничке подлечивает, занял его место. Так то оно так, но и она не лыком шита. Если он думал, что она после всего, что между ними было, просто всё забудет и пустит на самотёк, то он явно принимал её за кого-то другого. Тем более, главной целью её импровизированного крестового похода было разобраться в своих чувствах к нему. Гермиона надеялась, что, стоит ей увидеть его вновь, всё встанет на свои места: любит она Малфоя или нет— война план покажет. Должна показать… Гермиона попыталась поудобнее устроиться в кресле и принять расслабленное положение, но то ли кресло было с дефектом, то ли нервы, натянутые до предела, с противным трыньканьем, знаменующим конец их недолгой жизни, всё-таки лопнули, Гермиона, немного поёрзав на сидении, но так и найдя удобного положения, оставила эти бесплотные попытки и заговорила:   — Дориан, не буду скрывать, меня к вам привело крайне важное дело… — как можно спокойней начала она.   — Да? Доктор Шабаль что-то обнаружил? Я что, смертельно болен? — побелев как недавно отштукатуренная стена, воскликнул Томас, готовый в лучших традициях кисейных барышень, заметивших жука, сидящего у них на рукаве, лишиться чувств.   — О, нет! Что вы?! — поспешно воскликнула Гермиона и сжала в своих ладонях руку Томаса, мысленно ругая себя последними словами за необдуманные слова. — Пожалуйста, успокойтесь, я пришла к вам вовсе не обсуждать вопросы медицины. Понимаете, у меня к вам дело личного характера. Очень личного. В подтверждение своих слов, Гермиона смущенно улыбнулась, ожидая от Томаса нужной реакции, чтобы продолжить:   — Понимаете, мне кажется, я влюблена…   — В меня? — округлив глаза, поинтересовался Томас. — Понимаю, милочка, мне очень часто приходится это слышать, вы, конечно, прекрасны, но…   — Да нет же, — Гермиона резким жестом руки оборвала монолог Томаса. — Дослушайте. Я влюблена, ну или мне кажется, что влюблена, в человека, которого в «Вондерленде» знают как Дориана Томаса. Вы же понимаете, о чем я говорю?   — Ну да, вы сейчас говорите, что влюблены в меня…   — Нет! Не в вас! — Гермиона собралась с мыслями, размышляя, как же лучше донести до Томаса суть её слов. — Не в вас, — повторила она, делая ударение на последнем слове. Озадаченное лицо Томаса не сулило Гермионе ничего хорошего.   — Кхм… Давайте, я начну сначала. Около недели назад я обратилась в вашу контору…   — Организацию, — вежливо поправил её Томас.   — Да, конечно, организацию, прошу прощения. Так вот, я обратилась вашу организацию в поисках эскорта на вечер.   — Это наш основной профиль! — заметил Томас.   — Я знаю. Не могли бы вы дослушать меня, не перебивая? — пытаясь сохранить остатки самоконтроля, процедила сквозь стиснутые зубы Гермиона.   — Пожалуйста! — откинувшись на спинку кресла, разрешил Томас. Гермиона фальшиво улыбнулась и продолжила:   — Спасибо. Я обратилась…   — В организацию, я помню!   — Именно! В организацию! И моя потребность в услугах была удовлетворена. Некий Дориан Томас, согласно подписанному контракту, обязался сопроводить меня на мероприятие, за что должен был получить тысячу галеонов.   — Хм, хорошая цена…   — Действительно, неплохая. Так вот, в назначенный день я встретилась с месье Томасом, но как потом выяснилось, Томас оказался вовсе не Томасом.   — Я оказался не я? — казалось, удивлению Томаса не было предела. — Но как такое возможно?! Меня что, два?! — понизив голос до полушепота, будто бы боясь, что его могут подслушать, произнес он.   — Нет, это вряд ли. Думаю, Дориан Томас только один, — заверила его Гермиона.   — Хм, тогда не могли бы вы пояснить, я что-то не улавливаю сути. Если я один, то почему тогда я оказался не я? Гермионе хотелось закричать. Только благодаря неимоверному волевому усилию ей удалось этого не сделать, и одному Мерлину известно, чего ей стоило сохранить видимость спокойствия. Гермиона поняла, что, разговаривая с Томасом в подобном ключе, она ничего от него не добьется. Следовало немедленно менять тактику, ибо Гермиона опасалась, что ещё несколько минут подобной беседы — и врач потребуется уже ей самой.   — Давайте попробуем немного иначе, — открыв сумочку, Гермиона извлекла из неё старую газетную вырезку с известием о разорении Малфоев и продаже Малфой-Менора с молотка. В данный момент от статьи, предварительно удалённой Гермионой, не осталось и следа, лишь только черно-белая колдография Драко Малфоя, с презрением на лице отбивающегося от назойливых репортеров, напоминала о произошедших событиях.   — Посмотрите, пожалуйста, внимательно. Вам незнаком этот человек? — с надеждой в голосе поинтересовалась Гермиона, протягивая Томасу вырезку. Томас настороженно принял из рук Гермионы газету и, поднеся её поближе к глазам, стал пристально вглядываться в изображение.   — Ну что? — не унималась Гермиона. — Вам знаком этот мужчина?   — Естественно, — уверенность в голосе Томаса обнадеживала Гермиону. — Я познакомился с ним, когда устраивался на работу в организацию. Собственно, он лично одобрил мою кандидатуру. Это Драко Малфой — владелец компании «Вондерленд». А откуда, позвольте поинтересоваться, вам знакома его персона? Ведь месье Малфой предпочитает оставаться в тени, не афишируя свою деятельность. Хотя, видит Мерлин, мне бы такие доходы. Я бы землю перевернул, а не в тени отсиживался!   — Неужели? А я всегда думал, что ты их на тряпки спустишь да на перекройку собственной мордашки… — донёсся до Гермионы ленивый, чуть растягивающий слова голос. Резко вскочив на ноги, Гермиона повернулась к двери в палату, где в полумраке, облокотившись о косяк, уже некоторое время стоял никем не замеченный Драко Малфой.   — До меня дошли слухи, что ты меня разыскиваешь, милая. Соскучилась? — в свойственной ему ехидной манере поинтересовался Драко.