Правила моей игры

Дефне

В день свадьбы я думала, что смогу смириться с любой проблемой, которая встанет на моем пути, лишь бы излечить душевные раны Омера. Я предполагала, что он будет груб. Но не думала, что он будет настолько неоднозначен. Омер бывал то невыносимо нахален, то невероятно романтичен, будто внутри него боролись две его сущности – одна, желала моих страданий, другая – хотела моей любви. Я боялась и любила его любого. Утром, я желала прикончить Омера. В тщетной попытке привлечь его внимание, я разбила любимую вазу, которая стояла в ванной комнате. Меня жутко раздражало все, что он делал, желая показать мне, что я - ничто. Эти игры сводили меня с ума. Умом я понимала, что пора бежать, забыть все это, разорвать наши связи, ведь у таких отношений не может быть будущего. Но что-то держало меня рядом с любимым тираном. Весь день я провела в офисе «Шери», страдая от невыносимой боли каждый раз, когда слышала о «прекрасной Орнелле», ароматом духов которой был переполнен весь этаж, где располагается «Пассионис». Омер практически весь день провел с ней в кабинете тет-а-тет. Госпожа Нериман прожужжала мне все уши, говоря о том, как мне не хватает ума и утонченности, чтобы Омер не переключился на другую. Она была красива, даже очень. Когда я направлялась к Омеру, чтобы поговорить с ним об утренним инциденте, Орнелла привлекла мое внимание, ступая по коридору, словно модель. Платье от именитого дизайнера, фигура, несомненное чувство стиля - придавали ей блеска, и рядом с ней я чувствовала себя некомфортно. Я уже видела ее однажды, но тогда, чувство эйфории не позволило мне переключить свое внимание с любимого объекта на нее. Она поздоровалась, кивнув головой, и скрылась за дверью, ведущей в кабинет Синан-бея. Мне было нечего сказать Омеру, учитывая, что я не знала, происходит ли что-то между ними. В раздумьях, я столкнулась с господином Кораем, который оглушив меня, повел за собой в студию. Про себя, я даже обрадовалась, что судьба позволила мне отсрочить разговор с Омером, ведь мысли об Орнелле могли привести лишь к громкому скандалу в его кабинете. И вряд ли, я бы осталась в выигрыше. Меня фотографировали для осенней коллекции «Шери». После съемок, мне довелось подслушать диалог между Джансу и фотографом-ассистентом Корай-бея о предстоящих выходных в Бодруме, на которых будут проводить фотосессию для иностранного каталога «Пассионис». Обрадовавшись, что это поездка станет чем-то вроде средства примирения нас с Омером, я направилась к господину Кораю, который настраивал фотоаппарат. Он кричал на всех подряд, и винил нас в том, что в студии плохое освещение. - Корай-бей, что вы делаете? – игриво улыбнувшись, я придвинулась к фотографу, корчащему гримасу. При всем своем ребяческом великолепии – Корай держал ухо в остро, и понимал, что в данный момент – мне от него что-то нужно. - Худышка, чего тебе надо? – прошипел он, сужая глаза в подозрительном прищуре. - Это, - промямлила, глядя на свои ноги. - Это, господин Корай, это правда, что вы едете в Бодрум с «Пассионис»? - Допустим, правда, - отрезал он, продолжая буравить меня взглядом с прищуром. Бояться господина Корая я не могла, ведь считала его одним из самых безобидных людей в этом здании. - Я же поеду с вами? – вытянула, уже представляя, как буду сводить с ума Омера, когда буду фотографироваться на пляже. Или, как-нибудь иначе. В принципе, это было неважно. Я рассчитывала, что это станет заменой свадебному путешествию. - Нет, ты не едешь, - Корай-бей резко опустил голову, будто старался спрятаться от меня, давая однозначный ответ. Он боялся посмотреть мне в глаза, словно что-то скрывал, и ни в коем случае не собирался говорить об мне об этом. - Но господин Корай, я ведь ваша муза! – завопила я, желая привлечь его внимание. Корай-бей встал, крича и жестикулируя, пытаясь отвлечь меня от сути разговора. - Ай, худышка, не испытывай мое терпение! Назмие, принеси мне воды! – закричал он во все горло, пока Джансу искала бутылку с его водой. Девушка что-то пробубнила насчет некорректности ее имени, отчего Корай еще сильнее взбесился, изображая сердечный приступ. - Ай, хочешь поехать – иди попроси у своего ледяного Омюша, - завопил он, жестами отгоняя меня от себя. Он не хотел ничего объяснять, зная, что я буду стоять на своем. Я бы так и поступила, если бы он открыто не намекнул сейчас о том, что до жути боится гнева Омера. После свадьбы, Омер заметно похолодел к своему окружению, в том числе и к Кораю. Я уже не говорю о себе. Я и представить не могла, чего мне ожидать в ближайшее время, и когда его непредсказуемости придет конец. Я проживала свои дни в страхе и неопределенности. Поднявшись этажом выше, я мигом направилась в кабинет Омера, про себя надеясь на то, что этой красивой итальянки в его кабинете нет. Когда я открыла дверь, Омер сидел в своем кресле, в его строгой, привычной ему манере, потирая подбородок и разглядывая каталоги. Вид у него был задумчивый, грозный, но тем не менее, я чувствовала, как от него исходит свет. Он находился в своей стихии, в данный момент не думал ни о чем таком, что могло бы сломить его. Или, так мне только казалось. Набрав в легкие побольше воздуха, и сглотнув подступивший к горлу ком, я решила заговорить. Слова спутались в голове, едва лишая меня речи. - Омер, это…- промямлила я, стоя перед ним. Омер отвел глаза в сторону, не желая смотреть на меня. Но я уже почувствовала, как меняется его настроение. Медленно подняв голову, он надменно кивнул головой, откидываясь в кресле. Омер окинул меня испепеляющим взглядом с ног до головы. Я чувствовала себя словно на исповеди, будто нахожусь во власти у палача. Грозный, уверенный вид властелина мира. И я понимала, что сама сделала его таким. Я не сразу поняла, когда он задал мне вопрос. Кажется, он спросил о причине моего прихода. Коротко, самым простым образом попросила поехать с ним в Бодрум. Конечно же, он был против. В глубине души я понимала, что этот гнев выстроил завесу у него в сердце, вынуждая каждый раз делать мне больно. Сводить с ума, причиняя ответную боль. То, с какой тоской в глазах он смотрел на меня, формулировал свои фразы, все это совершенно противоречиво здравому смыслу. В какой-то момент Омер подошел ко мне вплотную, и притянул к себе. Я даже не поняла в какую секунду произошла эта смена действий между нами, когда этот гнев плавно перешел в открытую, кровоточащую рану. Он что-то говорил мне, пытался задеть, но я лишь чувствовала его прикосновения, от которых горела моя кожа, словно по ней водят раскалённым ножом. Аромат его одеколона сделал меня безвольной куклой, таявшей от его чувственных прикосновений. Омер дотронулся до моей шеи, отчего я невольно вздохнула. - Почему ты стал таким жестоким… - прошептала я, сглатывая ком. Омер обхватил меня за талию, и медленно развернул к себе. - Ты сделала меня таким, - прошептал он в ответ, обхватывая мое лицо руками, и проводя большими пальцами по щекам. Я едва сдержала подступившие слезы. Омер наклонился, а я уже была готова упасть без чувств. Впервые после свадьбы, он был настолько нежен в подобной, невинной обстановке. Я думала, что полностью растаю, растворюсь в его объятиях, как только почувствую прикосновение его губ на моих. Но мне не удалось этого испытать, так как нас прервала тетя Нериман. Я пришла домой ближе к десяти часам, не ожидая уехать с работы вместе с Омером. Всю дорогу от «Пассионис» до дома, я думала, что мне делать, когда мы приедем в Бодрум. Я хотела вернуть прежнего, любящего Омера на место. Понимала, что это будет сложно сделать, но иного выхода у меня не было. На кону стояла наша жизнь. Моя и Омера. Сварив себе кофе, я направилась в сад, чтобы полюбоваться звездами. Помню, как мы смотрели на звезды во время нашей первой совместной поездки. Я тогда смотрела на Омера и понимала, что без памяти влюбилась. Мне было больно, когда я вспоминала, что должна сыграть роль его невесты лишь на один день, а затем навсегда покинуть его. От него всегда исходил такой чистый свет, на который я шла без оглядки. А теперь, с помощью его близких, я дала ему погаснуть. «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети», - послышалось на другом конце линии, когда я в сотый раз набирала его номер. Наступила полночь, но его все не было. Я должна была прекратить эти странные отношения, разорвать эту связь, положить этому конец. Так не могло больше продолжаться. Я поднялась на второй этаж, чтобы переодеться. Надев первую попавшуюся блузку и юбку, я, схватив телефон, спустилась вниз. Мне позвонили. - Алло, - ответила я в страхе, увидев на дисплее незнакомый номер, - нет, его нет дома. Что, вы говорите серьезно? Диктуйте адрес, я еду… Омер и Синан развлекались в ночном клубе с танцовщицами. Скоро должна была состояться свадьбе Синан-бея с Ясемин-ханым, но учитывая их противоречивые отношения, очередная ссора вынудила Синана устроить мальчишник. Корай, как самый безобидный в их компании, во всем сознался госпоже Нериман, которая уже разбудила весь Стамбул своим криком. Она винила во всем меня. Я еле перебирала ногами, пока к воротам не подъехало такси. Угрызения совести, чувство грязи и предательства со стороны любимого человека. Я не желала вытаскивать его из клуба, но это стало еще одним поводом для тети Нериман унизить меня, назвать глупой. Я совершенно не соображала, как добралась до клуба с яркой, золотой вывеской, как вошла внутрь, как поднялась по крученной лестнице вверх, как остановилась у разъяренных Ясемин-ханым и Нериман-ханым. Я лишь видела, как двое мужчин что-то говорят, объясняются, пытаюсь прийти в себя. Но Омера там не было. - Где Омер? – однозначно спросила, не выдавая себя. Никаких слез. Лишь тупое, ноющее чувство где-то внутри. Все вчетвером обернулись на мой простой вопрос, замолкая. Глаза Нериман-ханым сверкнули, затем фыркнув, она бросила на меня взгляд полный презрения, и направилась вглубь темного помещения. - Ты совсем наивная, - пробурчала она. - Где он, госпожа Нериман? – спросила я громче. Женщина потупила взгляд, не ожидая от меня такой реакции. Получив ответ, я, проигнорировав слова остальной массы не ходить туда, направилась в противоположное крыло. Проходя мимо длинного коридора, я открыла первую попавшуюся дверь. И не промахнулась. Мне в лицо ударил едкий аромат розмарина, которым было пропитана помещение. Все, абсолютно все в этой комнате было пропитано развратом, начиная от запаха и заканчивая бордовыми оттенками интерьера. Девица в рыжем парике стояла у туалетного столика и собирала свои вещи. На огромной кровати со свисающим, темно-красным балдахином, с опущенной головой сидел Омер. Я была благодарна богам, что подоспела вовремя, чтобы не чувствовать всей грязи, которой мог бы наполниться этот вечер. Омер смотрел на меня как ошпаренный, словно не верил своим глазам. Я не хотела говорить с ним. Я лишь желала привести его домой, бросить в душ и отмыть от всего этого. Он никогда раньше себя так не вел. - Нам пора уходить, - прошептала я, когда мы остались наедине. Из колонок все еще доносились едва уловимые порочные мотивы. Омер подошел ко мне слишком близко, словно не верил, что перед ним стою я. Мы смотрели друг на друга целую минуту, прежде чем я, разрывая зрительный контакт, развернулась к выходу. Я почувствовала, как он встал сзади, скрепляя меня в своих объятиях. Крепкие руки развернули меня в противоположную сторону. Омер едва прижал меня к двери, расставляя руки по обе стороны, словно хищник. Услышала щелчок где-то около дверной ручки, понимая, что дверь теперь заперта на ключ. Когда мы встретились глазами, я поняла, как ошибалась, смело заявляясь в этот номер. Глаза Омера вспыхнули, оставляя на мне огненный отпечаток. Он придвинулся ближе, наклонился над моим ухом, словно втягивал воздух. Услышала тихий стон рядом с шеей. По моему телу прошелся электрический заряд, когда я почувствовала, как он водит пальцами по моей шее. Прижалась к двери спиной, практически врастая в деревянную поверхность. Молила лишь об одном – чтобы Омер прекратил все эти манипуляции и отпустил меня из своих объятий. - Станцуй… - хриплым шепотом протянул мне в ухо, а я уже едва не сошла с ума. Мою шею обдало жаром, как только эти слова вырвались из его уст. Он наклонился, и я почувствовала легкий аромат его парфюма, словно наркотик, распространившийся по моим легким. Мне стало тяжело дышать. – Ты вчера обещала сделать мне сюрприз… Вспомнив глупый разговор за вчерашним ужином, когда тетя Нериман разыграла драму, придумав сюрприз, я невольно фыркнула. - Омер, ты сошел с ума, - ответила я, как только до меня дошел смысл его слов. «Станцуй». Пытаясь вырваться из его объятий, я развернулась, как вдруг почувствовала грохот от удара по деревянной поверхности где-то рядом с собой. Омер приблизился ко мне, тяжело дыша. - Мы не выйдем из этого чертового клуба, пока ты не станцуешь! – едва перешел на крик, прижимаясь ко мне всем телом. Омер провел пальцем по моей нижней губе, выдыхая. - Отпусти… - прошептала я, сторонясь его непозволительных действий. Это было бесполезно, ведь моя сила в сравнении с его грубой мужской была ничем. Я, загнанная в угол, лишь смиренно ждала, когда в нем проснется хоть капля здравого смысла. Омер хотел, чтобы я танцевала, так же, как и все эти девушки. Чтобы так же, как и все танцовщицы, я танцевала в этой комнате, когда их вызывают на приват. В нашей стране это не так распространено, но Омер хотел, а точнее он жаждал чтобы я исполняла его прихоти, реализовывала его чертовы фантазии, находясь с ним наедине в этой комнате. Потому что он знал, что у него есть на это право. Нас уже никто не будет искать, сетуя на возможное примирение и возвращение домой. Никто не знает, что в данную минуту пришло в голову сеньору Ипликчи… Никто, кроме меня. Омер глубоко вздохнул, проводя тыльной стороной ладони по моим открытым плечам. По телу пробежали мурашки. Сейчас он именно этого и хотел – чтобы я воплотила его желания в жизнь. - Я не стану этого делать, Омер… - протянула я, стараясь не заплакать. В горле пересохло, ноги стали ватными, едва лишая меня твердой опоры. Стояла, прижавшись к двери, как равнодушная статуя, пока касания Омера внутренне сводили меня с ума. Услышала едва слышимый смешок над своим ухом. - Лгунья, - прошептал он, улыбаясь уголком губ. – Я все чувствую, тебе никуда не уйти от меня сегодня… - Я не стану исполнять все твои фантазии, - прямо ему в глаза. Омер снова ухмыльнулся, глядя на меня в упор. - Станешь… - прошептал он, наклоняясь, и расстегивая пару верхний пуговиц на моей блузке. Затем провел пальцем от яремной ямки до линии груди, отчего я, вскрикнув, одернула его руку. В местах, где он меня касался, словно оставались ожоги. Последовал смешок. - Хватит… - хрипло прошептала, уводя взгляд в сторону. – Ты знаешь, что сама меня заводишь такими действиями, а? – прямо над ухом, загоняя меня в угол. Я люто ненавидела его в эту секунду, потому что не знала, куда мне бежать. И я была не в силах это сделать. - Прекрати играть со мной в эти игры! – прокричала ему в лицо. Омер схватил меня за руку, и отрывая от двери, притянул к себе. - Это все начала ты! Ты! – крикнул он. – Ты наигралась, теперь будь добра, следуй моим правилам… - Я не буду… - прошептала я, едва теряя сознание в его объятиях. Я не могла объяснить происходящего с собой, словно все это творилось в страшном сне. Я видела его лицо, и то был вовсе не тот любящий Омер, который был раньше. Точнее тот, которого мне довелось узнать до свадьбы. Но он был и не злым. Он был другим. Тоска и боль, смешавшиеся воедино, когда, пытаясь перебороть свое я, он прошептал: - Будешь, ты будешь делать все, что я скажу. Все, что захочу. Когда захочу, потому что ты подписалась на это еще в самом начале… - прокричал он, не отпуская меня из своих цепких объятий. – И не забывай, кем ты мне приходишься… - Неужели ты никогда не сможешь мне простить той сделки… , - я посмотрела в его глаза, наполненные болью. Чувствовала, как уже мои глаза наполняются слезами. Он сам не понимал, зачем все это делает, но его эго твердило поступать именно так. Я падала в обрыв, теряя все, что было у меня до того момента, когда не была замужем за Омером Ипликчи. Омер смотрел мне в глаза еще пару минут, затем, ухмыльнувшись, наверное, в сотый раз, отпустил меня, подошел к музыкальному центру, стоящему в углу комнаты. Нажав на кнопку, он направился к кровати, и присев у края, повторил: - Когда-нибудь, обязательно прощу. А пока, танцуй… Я хочу видеть тебя такой. Я стояла в центре комнаты, чувствуя себя самым настоящим ничтожеством. Куклой, марионеткой, игрушкой в руках мастера. Гамма чувств, переполняющих меня до краев, калейдоскоп эмоций, вся эта адская смесь, давила, оглушала, лишала рассудка. Я не могла сделать и шагу. - Просто представь, что ты танцуешь для любимого человека, потому что хочешь сделать ему приятное, тебе станет легче… - вытянул он. И лишь тогда, посмотрев на него, я смогла прийти в себя. Ни разу, ни единого мгновения, с той самой минуты, как мы поженились он не верил ни единому моему слову. «Представь, что ты танцуешь для любимого». Господи, он не считает, что мы можем любить друг друга. Он не считает, что может быть любимым. Слова полоснули мое сердце ножом, разрывая на куски. - Омер… - прошептала я, глотая слезы. Он бросил на меня одиночный взгляд, затем протер глаза. Не имела понятия как, но мое тело само по себе магическим образом стало улавливать ритмы. Плавно двигаясь, я сделала пару шагов, отбросив стеснение куда подальше. Мне было все равно. Сначала робко, затем раскованно, я стала прибавлять обороты, теряясь в новых для себя ощущениях. Стараясь выбросить этот кошмар из головы. Покрутив головой, я ощутила, как волосы скрыли мое лицо, благодаря чему безболезненно для себя взглянула на Омера. Полулежа на кровати, оперившись локтями, он следил за моими действиями, тяжело дыша. Я видела, как помутнели его глаза, когда я, отметив свое безумство, расстегнула последнюю пуговицу на своей блузке, практически обнажаясь. Рукава его рубашки были закатаны, отчего от моих глаз не укрылись его руки с проступающими венами. Я и раньше видела его таким, но сейчас мне совершенно снесло крышу. Я покрутила головой, чтобы отогнать от себя наваждение, и снова столкнулась с безумными глазами Омера. Он сидел в одной позе, боясь шевельнуться, полностью раздевая меня глазами. Тяжело дышал. Я повернулась к нему спиной, чтобы снять с себя рубашку, как почувствовала, как оказываюсь в его крепких объятиях. - Хватит… - прошептал он, разворачивая меня к себе. – Я все понял…