Эффект амортенции

Обычное, ничем не отличающееся от других, осеннее утро. Джинни проснулась от громких возгласов однокурсниц, которые были слышны с гостиной. С трудом открыв глаза, нахмурилась, забавно сдвинув брови, и села в кровати. День не предвещал ничего хорошего, впрочем, как и все предыдущие, потому что в этом году абсолютно каждое утро Джинни просыпалась с одной только мыслью в голове о предстоящих экзаменах СОВ (пятый курс, как никак), что естественно не прибавляло ей хорошего настроения. Все дни напролет она проводила в библиотеке, становясь все более похожей на свою подругу Гермиону. Это ее немного бесило. Нет, с Гермионой было весело, но становится заучкой, как она, не входило в планы Джинни. Решив, что просто сидеть на кровати скучно и неинтересно, Джинни отдернула красный балдахин и, зевнув, спустилась в общую гостиную Грифиндора к однокурсницам, собравшимся около Гермионы и о чем-то загадочно переговаривающимся. — Так, и чего тут происходит? Обернулась на голос Джинни только Парвати, все остальные видимо были настолько заинтересованы чем-то, что не обратили на нее никакого внимания. — У Гермионы появился поклонник! — весело воскликнула Парвати — вот, смотри. Она выхватила из рук Гермионы какой-то кусок пергамента и протянула его Джинни, при этом светившись от счастья так, как будто эта записка принадлежала ей. Записка гласила: «Герми, я знаю, что это странно, но недавно я понял, что влюблен в тебя. Скорее всего ты и не догадываешься, кто я, но в ближайшем будущем я скажу тебе это в лицо». — И букет сирени впридачу к этому признанию — Парвати указала на небольшой очаровательный букетик сирени, лежащий на коленях Герми и источающий изумительный аромат — только что это передал нашей Гермионе младшекурсник, сказавший, что ученик, тайно влюбленный в нее, желает пока оставаться анонимом. — Ого, Гермиона, ты не знаешь кто бы это мог быть? — У меня есть предположение, что это Кормак Маклагген, он давно заглядывается на Гермиону — с хитрой ухмылкой сказала Лаванда Браун. — Не, не думаю что Кормак способен на такие нежности, он грубый тупица — сразу же опровергла Джинни предположение Лаванды. -Тогда кто же? — задумчиво спросила Падма. — Прекратите, мне совершенно все равно кто это, — раздраженно сказала Гермиона — меня не интересуют эти глупые сплетни. — Ну ты и зануда, Герми, — вздохнув, произнесла Джинни — на твоем месте я бы уже прыгала от счастья.