Ночной визит

Он смотрел на неё сверху вниз, одетый в черный кожаный костюм, а его хвост нервно подергивался из стороны в сторону. Выражение его лица передавало целую гамму чувств и эмоций — удивление, неверие, закипающий гнев. Его глаза нездорово блестели, а кошачьи уши прижались к волосам, недовольно дергаясь при каждом звуке пьяного всхлипа. Лишь одна мысль в голове, лишь один вопрос: кто обидел её настолько? И, к собственному стыду, он знал ответ. Она сидела на холодных плитах своего балкона. Юбка законченного только накануне платья спускалась к самым кончикам пальцев ног, что грозило падением от единственного неловкого шага, на что она была вполне способна. Ноготки пальцев рук покрашены в смелый алый оттенок. В хрупких длинных пальцах зажата бутылка пива, а запах алкоголя отчетливо просачивается между плотно сжатых губ, на которых еще виднеются остатки нежно-розового блеска. Отец устраивал очередной банкет для столичной элиты, вследствие чего Адриан был вынужден пропустить школьную вечеринку по случаю праздника. Он надеялся, что успеет хотя бы к её окончанию, но гости разошлись позже, чем предполагалось, и, как только за последним из приглашенных закрылась парадная дверь, ему было приказано отправляться спать. Но он не собирался следовать этой „рекомендации“. Он испытывал настойчивое желание сбежать туда, где никому даже в голову не придет искать его. На удивление теплая для середины февраля ночь как никогда способствовала внезапно накатившему желанию. Но это не объясняло, почему сейчас он стоит на балконе Маринетт (почему именно здесь). Маринетт сделала очередной глоток из бутылки и поморщилась от горького вкуса. Выражение её лица и забавно сморщившийся носик едва не заставили Нуара рассмеяться, но он вовремя одернул себя, как только заметил две влажных дорожки, прокладывающих путь по её щекам. — Зачем пить, если тебе противен вкус? — Кот поджал губы, ожидая ответа, но Маринетт даже не посмотрела в его сторону, устремив взгляд к небу, к выглянувшей из-за облака Луне, и снова поднесла бутылку к губам, заливая алкоголем только ей известное горе. — Это не вяжется с вашим титулом, Принцесса. — Не тебе указывать, что мне подходит, а что нет! — Ответила Маринетт и сама удивилась тому, как резко и грубо прозвучали её слова. Кот приблизился к ней. Она ожидала, что он моментально ответит в своей привычной нагло-шутливой манере, но с его губ не сорвалось ни звука. До этого нервно подергивающийся хвост замер от столь неприкрытой горечи в её словах. И не удивительно. Он не знал, что говорить. Утешение плачущей, к тому же немного опьяневшей, девушки было тем, чем он никогда в своей жизни не занимался, и, разумеется, не знал, что принято делать и говорить в подобных случаях. Да и с девушками в целом он был довольно неопытным. — Почему хорошие люди совершают плохие поступки? Кот застыл на месте, в полусогнутом положении, рука, тянувшаяся к девушке, замерла над её спиной, так и не завершив своего движения, которому надлежало быть утешительным, дружеским похлопыванием по спине. Его глаза сверкнули, когда он внимательно вгляделся в её лицо, её блестевшие от слёз голубые глаза, под которыми темнели подводы потекшей туши, что делало их только ярче. — Что случилось? — Меня унизили. — Мари шмыгнула носом и тут же вытерла его тыльной стороной ладони. Кот терпеливо ждал продолжения — если уж она начала, то непременно продолжит. И он не ошибся. — Я сшила это платье специально для такого случая, а в итоге оказалась такой глупой и наивной, что поверила, когда он лишь смеялся надо мной! — Последние слова смешались с рыданиями, заглушенными рукой, от чего звучали неразборчиво. Кот отвернулся в сторону, находя очень интересной кладку соседнего с пекарней дома. Было что-то неправильное и неприличное в том, чтобы смотреть на плачущую девушку, которой наверняка будет стыдно завтра за свою слабость. — Я, как последняя идиотка, размечталась, как мы будем танцевать. Ну как… Как я могла поверить, что кто-то вроде него и в самом деле захочет пойти с кем-то вроде меня? При этих словах Кот вздрогнул, а в глубине поднималось чувство вины, стоило ему опустить глаза на рыдающую одноклассницу, что продолжила размазывать остатки макияжа по лицу и свободной руке, а её тело содрогалось от искреннего горя. — Как ты можешь такое говорить? Ты… ты удивительная, Маринетт. Если этот мальчишка оказался не способен увидеть это, то он не стоит ни твоих слез, ни твоего внимания. — Он убежденно скрестил руки на груди, а Маринетт впервые с момента его прихода подняла голову, чтобы взглянуть на него. — Тебе не понять этого, Кот. — Он тупо моргнул. — Он… А я… — Ты необыкновенная, Маринетт! Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, прикусив от удивления губу, а его собственные губы дрожали, готовясь к потоку комплиментов в адрес этой девушки, лишь бы убедить её, что все вовсе не так, как она успела напридумывать. — Ты очень талантливая. Недаром ты одета в платье, дизайн которого придумала сама, которое сшила собственными руками, — Маринетт рассмеялась, теребя пальцами лоскут драной юбки. — Твои глаза, — он сделал паузу, опускаясь перед ней на колени, чтобы быть на одном уровне с её глазами, откинул назад выпавшие из растрепавшегося пучка пряди. — Твои глаза, как бескрайнее небо, — странное ощущение, что он уже говорил эти слова раньше, накатило волной, но он не придал этому значения. Щеки Маринетт зарумянились, то ли от опьянения, то ли от смущения, но Коту хотелось верить, что это благодаря ему. Мокрые дорожки на щеках высохли и слезы больше не катились из-под ресниц, на лбу разгладилась хмурая складочка и она больше не поджимала губы. — Спасибо, — слабо улыбнулась она. Взгляд Маринетт плясал по Коту, неуклюже пытаясь поймать его в фокус, её лоб слегка сморщился, заставив его заволноваться, что она снова расплачется. Он решил, что будет глупо делать шаг навстречу девушке, когда она в таком состоянии, когда велика вероятность, что она не вспомнит этого завтра утром, пусть даже сейчас она была на удивление привлекательной. Вместо этого Кот притянул её к себе на колени. Он ощутил, как её грудь вздымается рядом с его грудью, как трепещущие возле его шеи ресницы закрываются, как её тело доверчиво расслабляется в его объятиях. Её руки обняли его за плечи, и тонкие пальчики сонно теребили пряди его волос на затылке. — Всегда пожалуйста. Обращайся в любое время, — хмыкнул он. Нуар старался не думать, что и этого она завтра утром не вспомнит. И только собрание пустых бутылок, разбросанных по балкону в самых неожиданных местах, послужит толчком путаным воспоминаниям в её затуманенном разуме. Он сжал её еще крепче, поцеловал в висок, отчаянно стараясь передать ей хоть немного своего тепла, и начал тихонько напевать мелодию вальса, баюкая её. Он не знал, уснула она или нет, когда тихо проговорил: — В следующий раз я обязательно потанцую с тобой.