Враги

- Ваше Величество... - он склоняется в изящном поклоне. Екатерина протягивает руку для поцелуя. Она даже не смотрит в сторону этого человека. Кто он? Какой-то граф... Или герцог... Не всё ли равно? Королева даже не удосуживается вспомнить его имя. - А отчего же Его Величество припозднились? - задаёт он вопрос. Флорентийка вздрагивает. В голосе придворного слышна не особенно скрытая насмешка. При этом дворе днём с огнём на сыщешь человека, который бы не насмехался над ней. Но Екатерина терпит. С самой любезной улыбкой она отвечает, что у мужа появились срочные дела, но скоро он придёт. С поднятой головой она удаляется, оставляя придворного позади. Молодая женщина проходит мимо ряда танцующих. Глазами она ищет одного единственного человека, но не находит, ещё раз убеждаясь в том, что он так и не явился. Генрих... Это имя вызывает отчаянное сердцебиение и желание убежать. Все вокруг кланяются ей, говорят комплименты, исполненные фальши, а чуть поодаль уже слышны перешёптывания и злые толки про неё. С тех пор, как Медичи приехала во Францию, она ненавидит балы. Она молода, красива, но её не любят, а она не любит окружающих. Из-за этого и вечная холодность в голубых глазах, надменная улыбка на устах, гордая осанка. С каждым днём королева строит вокруг себя стену выше и выше, чтобы никто никогда не мог попасть за неё. Раздаются звуки труб. Флорентийка вздрагивает. Пришёл Он. В дверях появляется король Франции Генрих II, а подле него возникает прекрасная женщина, имя которой известно каждому - Диана де Пуатье, которая уже стала легендой. Король одет в те же цвета, что и она. Их связь - ни для кого не секрет. По сути, Диана - истинная королева Франции. Все находящиеся в зале покорно склоняются. Одна лишь Екатерина слегка наклоняет голову и не более. Смирение не для неё, Медичи не будет унижаться. Она смотрит в глаза мужу, который, поймав её взгляд с другого конца зала, спешит отвести глаза. Но этикет требует, чтобы он подошёл. Молодая женщина стоит, не двигаясь. Она не сделает ни шага к нему. Генрих подходит сам. Супруги обмениваются несколькими дежурными фразами, как всегда, при этом, Пуатье стоит рядом с царственным любовником, бросая по сторонам ослепительные улыбки. Поворачиваясь к Екатерине, она смотрит на неё с превосходством, как на поверженного врага, но во взгляде флорентийки читает столько истинного величия, что ей невольно приходится отвернуться. Королева всегда давала отпор. Как же иначе? - Диана, дорогая, - неожиданно говорит она. Все замолкают, желая услышать, что будет дальше, ведь Медичи обычно молчалива, - вам так к лицу эта диадема. Она удивительно молодит вас! Раздаются несколько смешков. В глазах Дианы зажигается гнев, ведь соперница задела самое больное - не самый юный возраст королевской фаворитки. Она хочет сказать что-нибудь в ответ, но на ум, как на зло, ничего не приходит. Екатерина же бросает на неё надменный взгляд, демонстративно отворачивается и направляется прочь. В душе королева радуется своему небольшому успеху, ведь наконец-то ей удалось уязвить Пуатье. Тем не менее она слышит, как со всех сторон по-прежнему о ней злословят. А главное, муж не идёт за ней, а остаётся с Дианой. Музыка громко бьёт по ушам, корсет не позволяет дышать. Она оскорбила Пуатье, но едва ли это что-то изменило. От осознания собственного бессилия становится ещё хуже. Флорентийка поспешно подходит к окну, жадно вдыхая свежий воздух. Ей плохо. Руками она хватается за мраморный подоконник, со всех сил сжимая пальцами его край, до такой степени, что белая кожа становится ещё белее. Екатерина понимает, что к горлу некстати подступают слёзы, во рту привкус крови от искусанных губ. Королева чувствует, что у неё уже нет сил. В конце-концов она всего лишь женщина, хоть и сильная, но всё же просто человек. Она устала, невольно начинает жалеть себя... И вдруг, за спиной раздаётся голос: - Вы скучаете, Ваше Величество? Молниеносно Екатерина вновь гордо расправляет плечи, с большим усилием натягивает улыбку и оборачивается. Перед ней стоит тот, кто, после Дианы, является её злейшим врагом. Она подавляет желание схватиться за подоконник или же просто убежать. Франсуа де Гиз небрежным движением откидывает со лба тёмную чёлку и смотрит в глаза королеве. От взгляда этих тёмных очей её пробирает дрожь. - А, герцог! Это вы... - выдавливает из себя она, - надо же, вы уже вернулись! Как война? - флорентийка пытается говорить как можно непринуждённее, чтобы скрыть волнение. - Всё хорошо, - отвечает он, - наша армия имеет уже множество достижений. - Это... - Медичи судорожно соображает, что нужно сказать, - Великолепно... - получается какая-то несуразная фраза. - А что же при дворе? - Всё так же, как и всегда. - Вижу, вам немного надоело это? - усмехается он. - Пожалуй, соглашусь, - не скрывает она. И тут, Гиз делает нечно совершенно непонятное. Он наклоняется к самому уху Екатерины, опаляя горячим дыханием её шею, от чего она замирает, не в силах шелохнуться, с расширенными от удивления глазами. - У вас кровь на губе, - произносит он. Чисто машинально молодая женщина слизывает каплю, за чем герцог наблюдает. Королева чувствует, что сейчас просто потеряет сознание. Это уж слишком... Она поспешно отворачивается. Этот человек - единственный, от которого не спасает её возведённая стена. Кажется, он видит её насквозь, проникая в самые затаённые уголки души. Когда он рядом, Медичи чувствует какой-то страх, руки начинают немного дрожать, бледность покрывает щёки. И сейчас у неё такое же состояние. Всё таки, она не выдерживает и хватается за край подоконника, чтобы не упасть. - Вам плохо, Ваше Величество? - с какой-то скрытой иронией спрашивает Франсуа. - Здесь душно. - В таком случае, позвольте проводить вас на улицу? Обопритесь о мою руку. Не слишком понимая, что делает, Екатерина принимает предложение и вскоре оказывается на лестнице дворца. Полной грудью она вдыхает воздух и постепенно сознание к ней возвращается. Герцог продолжает смотреть на неё. От этого не по себе. - Чудесный вечер, не правда ли? - говорит она. - Да, - соглашается он, - погода прекрасна и двор блистателен. - Ну последнее иным не бывает, - подмечает Медичи. - Отчего же? Очень даже бывает. Например, когда некоторые милые дамы не являются на празднество, сразу становится менее пышно и радостно. - О ком это вы сейчас? - с той же холодностью в голосе интересуется Екатерина, вновь делая вид, что не поняли остроты. - Конечно же я говорю о королеве Франции, - флорентийка возмущена двумыслием фразы, - о вас, - добавляет мужчина. - Вот как? - насмешливо хмыкает она, - да вы стали льстецом, герцог. - Судить вам. Не желаете пройтись? - Охотно. Лёгкий летний ветерок почти не ощущается, на небе видны все звёзды. Прекрасный вечер для прогулок. В полном молчании молодые люди идут по дорожке. В парке Блуа можно заблудиться, столько здесь аллей, деревьев, статуй, фонтанов. Но обоим не до красот. Каждый занят своими мыслями. Молодая женщина украдкой бросает взгляды на своего спутника, пытаясь разгадать, что же ему от неё нужно. Это человек, которого она ненавидит очень давно. Семейство Гизов, по её мнению, позволяет себе слишком многое и явно претендуют на трон. Именно они провоцируют бесконечные конфликты с протестантами и с каждым днём умножая своё могущество, кстати, не без участия Дианы. Как и она, они мешают флорентийке, которая с детства грезила о власти, которая ненавидила своё положение и хотела как можно скорее отомстить за унижения, которых она уже вкусила сполна. А сейчас этот человек идёт рядом, молча, с бесстрасным выражением лица. Вдруг, откуда то сзади доносится приближающийся смех. Екатерина замирает, прислушиваясь. Она узнаёт эти голоса. Вновь возникает желание расплакаться, но ведь за столько лет она привыкла, поэтому королева просто сворачивает направо, оказываясь за какими-то кустами, а Гиз следует за ней. Она хочет уйти, но что-то её сдерживает. Флорентийка знает, что делать этого не нужно, но почему-то не может себя переборот и смотрит. Она видит, как неподалёку в темноте вырисовываются фигуры её мужа и Дианы. Они громко смеются. Оглядевшись по сторонам и решив, что поблизости никого нет, Генрих хватает Пуатье и здесь же опускает её на траву. Медичи чувствует, что к горлу просто подступает тошнота. Она поспешно отворачивается и стремительным шагом идёт прочь. За всем этим Франсуа наблюдает, с его губ не сходит насмешливое выражение лица, а молодая женщина уже вовсе забывает о его присутствии. Отойдя достаточно далеко и оказавшись в открытой беседке, Екатерина устало опускается на скамью и зажмуривается. Ей снова плохо. Свежий воздух не помогает. - Не переживайте, - вдруг, произносит Гиз. Королева вздрагивает и с ужасом оборачивается к нему. - Что? - она не понимает, как могла забыть о том, что он здесь, как могла при ком-то случайно снять маску безразличия. - Нет смысла так беспокоится, - спокойно говорит он. Этого странного человека трудно понять. - О чём вы? - спрашивает молодая женщина и чувствует, что голос её охрип. - Ваш муж. Он вас не достоин. Когда Екатерина слышит эту фразу, ей кажется, что это сон. - Почему вы так решили? - пытаясь унять дрожь, произносит она. Герцог улыбается. - Я вижу, что вы достойны лучшего, Катрин. - С чего вдруг такие мысли? - флорентийка всё ещё хочет вернуть свою вечную холодность, но к её досаде ничего не получается, его взгляд прожигает. - А почему бы им не возникнуть? - насмешливо изгибает бровь он. - Полно, Франсуа! Если уж мы начали столь откровенный разговор - к чему искажать истину? Мы враги. Так отчего же вы говорите, что я достойна лучшего. - Враги? Хм... Вы говорите, что у нас откровенный разговор. Пускай. В таком случае, скажите мне откровенно - вы ненавидите меня? Екатерина молчит. Она не знает, что сказать. - Ненавижу... - неуверенно произносит она. Мужчина заходит за спину и, наклонившись к её плечу, оставляет на нём поцелуй. - Ненавидишь? - шепчет он. - Ненавижу... - так же шёпотом отвечает она. Франсуа тотчас целует её в губы. У неё кружится голова, она отвечает, не понимая, что делает. - Ненавидишь? - оторвавшись от её губ спрашивает он. Королева хочет оттолкнуть его, сказать, что он её враг, но в то же время, ей хочется поддаться безумству. Она медленно поднимает голову и тоже целует его. - Что мы делаем? - шепчет она. - Сходим с ума, - отвечает он. - Я буду жалеть. - И я. Они всегда были врагами. Случайные взгляды, иногда мелькающие в головах безумные мысли, нечаянно срывающиеся с губ слова... Всё не имеет значения. Они враги. Так какие могут быть подозрения? От чего могут возникнуть сомнения? То что сейчас он целует её в дворцовом парке, скрываясь в беседке, ничего не значит. Завтра он так же будет говорить, что ненавидит Екатерину Медичи. Хоть она и отвечает на его поцелуи, стремясь к нему больше, чем к мужу, завтра она вновь будет строить козни против Франсуа де Гиза. Они враги, а это минутная слабость, пустое помешательство. Проходит несколько часов. Они расстаются без слов. К чему это? И так всё ясно... На следующий день в галереях замка пусто. После бала все устали и предпочитают не выходить из своих покоев. Только Екатерина бродит по коридорам, не зная, куда себя пристроить. Королева слышит, как звук её шагов гулко отдаётся под сводами. Она не смотрит куда идёт, лишь бы просто двигаться. На пути редко встречается кто-нибудь из придворных. Королеву предпочитают не замечать. Как всегда. Весь её облик вновь выражает холодность, так что едва ли кто-нибудь бы и осмелился к ней подойти. А флорентийке этого не нужно. Она привыкла быть одной. Но когда чьи-то сильные руки со спины хватают её за талию в пустынном коридоре, где, благо, никого нет, и прижимают её к стене, Медичи почему-то не удивляется. - Что ты делаешь? - Я соскучился. - Не лги. - Хорошо. Франсуа резко разворачивает её к себе. - Что ты себе позволяешь? - ледяным тоном спрашивает она. - А что ты вчера себе позволяла? - усмехается он. - Это осталось там. - А новое начнётся здесь. - Зачем тебе это? - Екатерина решительно не понимает его. - Сам не знаю, - пожимает плечами Гиз, - но ты моя. - С чего? Вместо ответа он затыкает ей рот поцелуем. Королева вдруг остро ощущает желание быть хоть кому-то нужной. Даже если этот кто-то её злейший враг, который зажимает её у стены и полутёмной галерее. Ему тоже всё равно. Он не желает разбираться в себе и понять к чему всё это. Быть может, ему льстит то, что трон Франции он занять ещё не смог, но королева уже принадлежит ему. Быть может, он хочет отобрать жену у своего тайного врага - короля. А возможно, просто желает обладать ей, потому что чем-то она его привлекла. Они делают это не из-за внезапно вспыхнувшей любви. И что теперь? Никто не думает об этом. Какой смысл искать смысл в том, в чём его нет? Их неприодолимо тянет друг к другу, каким бы странным это не казалось. Они не сопротивляются. Не хотят. Герцог ведёт себя с ней даже немного грубо, но ей это нравится. Ей уже нет дела до уязвлённой гордости и самолюбия. Сейчас все её мысли занимает Он. Их история живёт лишь в полутёмных коридорах, в тайных закутках. И сама она останется такой же скрытой от всех. "Ты его любишь?" - спрашивает сама себя Екатерина, когда остаётся одна. И тотчас сама себе отвечает отрицательно. Нет, что угодно она может испытывать к своему любовнику, но только не любовь. Ненависть - пожалуй. Она никуда не делась. Но любовь - никогда. Такие люди, как они, просто не могут любить друг друга. Это невозможно. Время бежит быстро. Через много лет это происшествие забыто. Их связь длилась настолько недолго, что не оставила никакого следа. И Екатерина похоронила воспоминание глубоко-глубоко в душе. Когда Маргариту разлучают с её возлюбленным Генрихом де Гизом и выдают замуж за Генриха Наваррского, она бежит к матери, чтобы высказать ей всё. Как всегда, принцесса встречает холодную годами возведённую стену. Королева бесстрасно смотрит на дочь. По сути говоря, ей нет дела до её чувств. - Почему вы ненавидите всех Гизов?! - кричит Маргарита. - А что мне мешает? - спокойно спрашивает флорентийка. Ей ничего не мешает. Давняя интрижка ничего не значит. Они всегда оставались лишь врагами. О том, что было между ними Екатерина будет молчать всегда. Никто никогда этого не узнает. Королева Франции может поступать так, как ей заблагорассудится, но у неё своё проклятие. Каким бы желаниям она не поддавалась - сердце всегда будет ледяным. Стена не рухнет. Между ними имеет место быть лишь ненависть. В этом ни у кого не возникает сомнений. Они враги.