Часть 1
31 декабря 2016 г. в 13:52
Ей понадобилось 30 лет, чтобы научиться любить себя, а сейчас, кажется, ей понадобится всего 30 секунд, чтобы всё это потерять.
Киллиан избегает её.
Он думает, что она не знает- верит его лжи, коротким поцелуям, и она понимает, что ее сердце может просто разбиться из-за этого.
(Как он может даже думать, что обманывает её? Как у него может быть так мало веры в нее?)
Это всё её вина. Они знают друг друга слишком долго и слишком хорошо.
И она разрушила свои стены слишком поздно.
Она долго смотрит на дверь его номера «У Бабушки», прежде чем, наконец, поднимает руку и стучит. Через некоторое время слышится шарканье, и дверь открывается. Он выглядит ужасно: его лицо бледное, голубые глаза тусклые, волосы более растрёпанные, чем обычно, рубашка наполовину расстёгнута. Он смотрит на нее мертвыми глазами, и Эмма думает, что чувствовала бы себя лучше, если кто-нибудь вырвал её сердце.
-Привет, — наконец говорит она, удивлённая тому, что вообще способна ещё говорить.
-Привет, любимая, — бормочет он, и слабая улыбка появляется на его лице. — Что привело тебя сюда?
-У тебя всё хорошо? — спрашивает она, скрещивая руки на груди, — у нас, я имею в виду. В последнее время ты какой-то… отдалённый.
-Всё прекрасно, — говорит он, изображая радостный голос, и она чувствует, как слёзы скапливаются в уголках её глаз.
(Она даже не может вспомнить, когда в последний раз плакала из-за парня. Возможно, это было ещё в приюте, и она вовсе не помнит этого.)
-Прошу, не надо…- начинает она, и ей приходиться остановиться, чтобы выбросить все свои страхи и сделать свой голос максимально спокойным. — Не ври мне, Киллиан. Просто… просто расскажи мне всё, пожалуйста. Потому что ничто не прекрасно, и ты слишком отдалённый, но нам не надо- тебе не надо больше притворяться, и я, я скучаю по тебе, и Генри скучает, и, я думаю, папа тоже, и я просто… Это из-за меня? Я что-то сделала не так? Может, я…
Она не успевает договорить, потому что он притягивает её к себе, заключив в крепкие объятия, и это объятие- первый признак любви, который кажется настоящим с ночи, когда она почти отказалась от магии.
-В этом вовсе нет твоей вины, любимая, — говорит он, и она прижимает руки к его груди, чтобы оттолкнуть, но он не даёт ей сделать этого. Она выдыхает в его шею, ее руки покоятся на его груди, когда она понимает, что что-то ужасно неправильно.
-Киллиан-, она шепчет тихо в его ухо, дотрагиваясь пальцами до места, где должно находиться его сердце, бьющееся, как обычно. — Киллиан, что…
-Шшш…- шепчет он ей, рука его тянется к её и сжимает сильнее. Он отходит от неё на шаг и смотрит ей в глаза.
Только не это.
Нет, нет, нет.
Глаза наполнены болью и невыплаканными слезами, и она чувствует, как её магия бежит по венам, и её переполняет страх и гнев.
Она тяжело сглатывает, заставляя себя хранить спокойствие. Она знает — о, она прекрасно знает, кто держит его сердце.
(Господи, он смотрит? Он знает, что происходит? Сколько личного он уже слышал?)
-Х-хорошо, — отвечает она, — Хорошо. Если ты… если ты говоришь, что всё в порядке, то я верю тебе. Мне надо идти обратно. У Эльзы появилась новая информация об Ингрид. Видимо, у нее есть сообщник.
-Звучит тревожно, любимая, — отвечает он, большим пальцем поглаживая её костяшки.- Тебе нужен я?
Ты всегда мне нужен.
-Нет, я позвоню тебе, как разузнаю больше. Хорошо?
-Конечно.
Мгновение она думает об этом, а потом бросается на него и целует. Отчаянно, злясь, переживая и с чувством, по имени которое боится назвать. И он хрипло стонет, когда его руки обвиваются вокруг неё.
-Я приду позже, — говорит она шёпотом, уходя.
Она убьёт чёртова крокодила.