Ivory

Бритни Тейлор всегда была странной девушкой — замкнутой, нелюдимой, боящейся собственной тени. Мать, постоянно занятая выяснением отношением со своим новым мужем, который был младше неё лет на десять и скорее годился в женихи самой Бритни, нежели её матери, давно махнула рукой на своих дочерей, и Бритни вместе со своей младшей сестрой росли, предоставленные сами себе. Девушка всегда чувствовала себя особенной, будто избранной для чего-то, того, чего она ещё сама не знала. Часто Бритни рассказывала своей сестрёнке разные страшилки на ночь, говоря, что все эти мрачные тени, чёрные силуэты и духи умерших людей посещают её на самом деле, предупреждают о многих вещах, оберегают и защищают её. Те редкие подруги, которые кратковременно появлялись в жизни девочки, зачастую смеялись над её странностью, прекращали всякое общение, стоило лишь той предложить им увидеть эти странные существа. Все считали её двинутой и открыто издевались в школе. Извечный аутсайдер, неуспевающая ученица и странная личность, Бритни была гонима и сверстниками, и учителями, и остальными учащимися школы. Постепенно её открытость превратилась в замкнутость и ненависть ко всем окружающим. Свои светлые волосы Бритни выкрасила в грязно-чёрный цвет и коротко обстригла их, начала пропускать занятия и не появлялась дома по нескольку дней. Мать, которой порой что-то ударяло в голову, иногда всё же начинала воспитывать своих дочек, пытаясь показать, что она всё ещё их мать, и что, раз они до сих пор живут в ЕЁ доме, то должны слушаться и беспрекословно выполнять её материнскую волю и помогать ей по хозяйству. Бритни было плевать на заскоки матери, на учёбу, друзей, сестру и всё остальное. К моменту своего тринадцатилетия девушка уже полностью погрязла в своём выдуманном мирке, где никто не смел обижать её. Её там любили, понимали и принимали все её чудачества. На какой-то заброшенной стройке, где девица привыкла ночевать, она нашла себе приятеля — бездомного парнишку-негра, который оказался таким же никому не нужным в этом мире. Родственные души нашли друг друга, и с тех пор пара была неразлучна. Бим оказался таким же повёрнутым, как и Бритни — слышал те же голоса, видел те же тени, одинаково ненавидел людей и этот мир. Оба состояли на учёте в полицейском участке, оба не посещали школу, оба жили так, как хотелось — грабили в тёмных подворотнях жителей своего же города, нападали на маленькие ларьки, промышляли мелким воровством в магазинах, парковках и гостиницах среднего класса — везде, куда им удавалось проникнуть. К своему шестнадцатилетию Бритни заработала шизофрению в последней стадии — обезумевшая, она кричала, что духи умерших повсюду, что скоро придёт час расплаты и все умрут, расцарапывала в кровь лицо и собственное тело, нападала на прохожих и мать с сестрой. Единственным, кого она более-менее узнавала, был как раз Бим, который и сам недалеко ушёл от своей подруги. В конце концов парочка угодила сначала в белые стены психушки, а затем и вовсе была переведена в другую лечебницу — небезызвестную клинику Святого Кевина, откуда не было пути назад. В выпускном классе почти никто и не вспомнил о том, что ещё каких-то два года назад с ними было на одного человека больше. Всё это время та, которую считали чокнутой, мечтала выбраться из надоедливо-белых стен, чтобы рассказать людям правду. Её нельзя держать тут, нельзя скрывать то, что знает она, почему так сложно понять это? Никто не слушал оглушающих криков несчастной больной, никто не придавал значения её словам, а тем временем голоса в её голове звучали всё сильней, они разрывали Бритни изнутри, рвались наружу, звали, шептали, кричали, говорили, иногда становились тише, но никогда не умолкали. Это они надоумили Бритни, как выбраться отсюда, это они помогли ей найти Бима, освободить остальных умалишённых и сбежать отсюда. Это вместе с ним она, дьявольски хохоча, топтала внутренности санитаров, вспоров животы хирургическим скальпелем. Вместе с кучкой психов Бритни совершила дерзкий побег и почти добралась до города. Как жаль, что власти спохватились слишком быстро, иначе они бы уже орудовали на улицах, не щадя никого. Бритни считала всех вокруг виноватыми в том, что она стала такой, ненавидела людей и жаждала лишь одного — мести. Большой пустырь был последним препятствием на пути к городу, однако именно там им удавалось скрываться. Уже ближе к ночи подбираясь в центральному шоссе, Бритни обратила внимание на неяркое свечение в высоких зарослях камыша. Любопытство взяло верх, и девушка, отстав от группы, направилась туда. Она не боялась ничего — страх уже давно был ей чужд. Над зарослями, словно небольшой туман, стояло беловатое облако, и пахло чем-то необычайно сладким. Подойдя поближе, Бритни наступила босой ногой на что-то скользкое, напоминающее слизь, которой тут было предостаточно. Словно кто-то опрокинул здесь целую телегу с вязкой жидкостью, пахнущую сладковатым дымком. Она оглянулась. Бим стоял, немигающе смотря на свою подругу, и Бритни сделала жест рукой, давая понять, чтобы он шёл дальше, а она догонит их чуть позже. Она погрузила свою руку в прохладную слизь и немного поводила ею внутри, а затем вдруг прыгнула туда сама — полностью обнажённая, безо всякой одежды, которую разорвала на себе, убегая из психиатрической больницы. В её больших — результат какого-то беспощадного эксперимента над людьми — глазах плескался какой-то дикий огонёк, а сама девушка испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Вдоволь вывалявшись в приятно пахнущей слизи, она соизволила подняться ноги, но тут же упала обратно. Она засмеялась — хрипло, почти дико. За эти несколько лет, проведённых в психушке, Бритни почти разучилась говорить — да и говорить ей было не с кем. Голоса внутри неё не требовали, чтобы она общалась с ними вслух, а врачам было не до разговоров с умалишённой истеричкой. Мокрая слизь быстро, что несвойственно для слизи, стекала к ногам девушки, двигалась, собиралась в единую кучу, росла, трансформируясь, пузырилась, раздувалась, неярко отсвечивая различными размытыми пятнами… Бритни с открытым ртом наблюдала за тем, как в куче слизи постепенно вырисовывался человеческий силуэт — сначала нечётко, смазанно, потом всё явственней и явственней. Она уже не думала о том, что им нужно спешить, о том, что её подельники наверняка ушла далеко от этого места. Как зачарованная, смотрела Бритни на эту удивительную трансформацию, не в силах ни сдвинуться с места, ни отвести глаз. Голоса в голове больше не кричали, нет — они пели, пели торжественно и громко, пели возвышенно и чисто, словно некий гимн, оду, восхваляя то, о чём сама девушка не могла ни сказать, ни объяснить. Силуэто становился всё чётче и чётче, слизь стекала с человеческой фигуры, и в конце концов, потрясённая Бритни увидела стоящую перед ней… себя.

***

Джастин проснулся от того, что не почувствовал на себе Айвори. Он уже привык к тому, что девушка спала с ним — положив голову на мужскую грудь, она обычно обнимала его своими маленькими ручонками и почти сразу засыпала, сопя во сне, как маленький ребёнок. Это сопение он слышал даже сквозь сон, а сейчас вместо него в комнате царили странные, будто вибрирующие звуки. Открыв глаза, Джастин увидел, что Айви лежит, свернувшись в клубочек, на месте Лили и дрожит всем телом, да так сильно, что от неё словно отходят волны вибрации, а кожа тускло светится интенсивным красным цветом. Она беззвучно всхлипывала, не открывая глаз, и парень понял, что ей снится что-то нехорошее. Что могло напугать такую, как Айвори? Если хорошенько подумать, то всё, что угодно. Такого милого ребёнка не пугала разве что собственная тень — пожалуй, лишь потому, что она немного привыкла к ней. Осторожно придвинувшись, Джей приобнял Айвори, притягивая ближе к своему телу, но она вдруг резко соскочила с постели. Девушку сильно трясло, она словно не могла понять, что происходит, и лишь всхлипывала так, будто плакала уже очень давно. Слёзы катились по её щекам, впитываясь в кожу, едва стоило им оказаться на уровне ниже губ, и Джастину стало неуютно от такого зрелища. Айвори вся светилась красным, витиеватые спирали были видны на всём теле, просвечивали через сорочку, и вся девушка казалась какой-то ненастоящей, словно вышедшей из какого-нибудь фантастического фильма. — Айвори, малышка, всё хорошо, слышишь? — начал Джастин, приподнимаясь с места, — иди ко мне, милая, всё хорошо. Он не спеша, чтобы не спугнуть её неосторожным движением, поднялся с постели и попробовал протянуть к ней руку, но девушка неожиданно развернулась и стремглав выбежала из спальни. Джастин, в одних боксерах, помчался следом. Наверняка она снова сидит в углу своей комнаты, испугавшись страшного сна. Что такого могло присниться ей, раз Айви так сильно перепугалась? Что так сильно повлияло на неё, раз она убежала от Джастина? Подумать только, какой-то сон, но Айвори среди ночи убегает от него, а он гонится за ней по дому в одних трусах, желая успокоить. Парень было направился вслед за ней, но, словно вспомнив что-то, вместо спальни пошёл прямиком на кухню. Быстро достав с полки прозрачный графин, он наполнил его холодной водой и уже с ним буквально побежал к Айвори. Он не знал, что делать в таких случаях, и как может отреагировать на кошмар сама Айви. Джастин легко нашёл её — сильное свечение выдавало местоположение девушки, которая сидела в самом тёмном уголке выделенной ей комнаты. Без лишних слов он подошёл к ней и просто вылил всю воду из графина на голову Айвори. Она вздрогнула, всхлипнула, убирая руки с головы, и подняла её, чтобы посмотреть на своего спасителя. Ей сразу стало легче. Свечение почти сразу пропало, и лишь в тех местах, куда не попала вода, виднелись слабые алые проблески. — Иди сюда, — со вздохом проговорил Джастин, протягивая ей руку. Айвори поднялась на ноги, опираясь на Джастина. Она обняла его, всхлипывая и прижимаясь к голому телу. Он вздрогнул от соприкосновения с холодной мокрой тканью её ночной сорочки, но отстраняться не стал, а лишь сильнее сжал её в своих объятьях. Ну что за девушка, которую нужно успокаивать от ночных кошмаров ледяной водой? — Всё хорошо, ты слышишь? — пробормотал парень на ухо Айвори, — всё прошло, не бойся. Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза. Чистый лунный свет позволял им отчётливо видеть друг друга, и Джастин заметил, как постепенно меняется цвет её глаз, как из них уходит вся тревога. Она больше не боялась, ведь он был рядом. Привстав на носочки, чтобы дотянуться до его лица, Айвори потянулась к губам парня и несколько неумело ткнулась в них своими губами, желая поцелуя. Он ответил, он не мог отказать ей в такой маленькой радости, и в этом поцелуе было больше нежности, чем в сотне подобных объятий. Закрывая свои бездонные глаза, девушка положила голову ему на плечо. Джастин на руках принёс малышку Айви обратно в свою спальню, сам переодел её, положил на постель, лег рядом, укрыл их общим тонким одеялом и поцеловал девушку в светлую макушку. Да, вот теперь всё хорошо. Страх прошёл, и нет больше этого страшного сна. Джастин с ней, Джастин рядом. Он хороший, а она его девушка. Так и должно быть. Айвори лежала спиной к своему спасителю, думая о том, что он знает её лучше, чем даже Рода. Этот сон не может быть правдой, это просто ночной кошмар, чужие мысли и впечатления. Джастин никогда не поступит так, он хороший, он прижимался к ней своими губами, а значит, всё в порядке. Она повернулась к нему, положила голову на плечо и прижалась губами к шее, давая понять, что доверяет. Доверие было единственным понятным ей чувством, и она проявляла его именно так — обнимая и целуя шею.

***

Рода с самого утра вломилась в комнату брата, который безмятежно спал в обнимку с Альмой. — Эй, пора вставать! — командным тоном разбудила их девушка, — нельзя пропустить этот день! — Какой ещё день? — не открывая глаз, сонно поинтересовался Джек, укрываясь с головой. — День рождения ангела, — ответила сестра, — я уже составила список. Кстати, что с твоим загородным бунгало? Ты уже привёл его в порядок? — С каких пор тебя стали интересовать дела, выходящие за пределы этой квартиры? — Джек, разбуженный в непривычное для него время, откровенно зевал. — Нужно подготовить загон для слонов. Скоро там будет тесно, а тебе нужно готовиться, чтобы место рядом с тобой было хорошо подготовлено. Знаешь, некоторые люди сначала ходят-ходят, потом, когда становятся ненужными, перестают это делать. Когда я буду далеко, тебе придётся делать всё самому. Так что вставай и действуй, пока ещё есть время. — Чокнутая дура, — послышался недовольный голос разбуженной Альмы, — вечно болтает непонятно что. — Зря ты выбрала платье красного цвета, — голос Роды стал вдруг жёстким, а чёрные глаза сверкнули металлическим блеском, — оно тебе не к лицу. Так и будешь носить его, не снимая. — Слушай, отвали, — Альма швырнула подушку в сторону девушки, которая ловко поймала летящий в её сторону предмет и неприятно рассмеялась. — А ты счастливая, — сказала напоследок Рода, — твоё место всегда будет занято. Она ушла, несильно хлопнув дверью, а Альма, рассерженная ранним подъёмом и непонятными словами Роды, которые постоянно вызывали в ней дополнительное раздражение, поднялась с постели с твёрдым намерением прибить сегодня эту несносную девицу, которая вечно сбивает их с толку и рушит планы. Ну или, на крайний случай, прибить щеколду на дверь, чтобы эта несносная девица не врывалась в их спальню и не сбивала с толку своими странными планами. Рода, и без того плохо ладившая с Альмой, как будто специально стала изводить её ещё больше в последнее время. Она ведь прекрасно знала, что Альма ненавидит красный цвет в одежде, а тут несёт какую-то ахинею насчёт красного платья… Да и платья Альма не жаловала от слова «совсем». Ей комфортней было в брюках, нежели в куске ткани, болтающейся где-то в ногах. Встав с постели и даже не потрудившись одеться, Альма голышом вышла из комнаты и, лениво перебирая ногами, пошлёпала в душ. После этого, обернувшись полотенцем, направилась на кухню, где уже вовсю шла подготовка. Недовольно сморщившись — ещё бы, ведь кухня всегда была только её законным местом! — Альма поинтересовалась, в чем дело. — Рода же сказала, что сегодня день рождения слона. А кто у нас слон? — откидывая помытый виноград на дуршлаг, чтобы тот стекал, задал встречный вопрос Джек и тут же ответил сам, — правильно, Айвори. Ты же знаешь, Рода и Айви дружат, а дни рождения принято отмечать у нас. Так что, дорогая, хочется тебе этого, или нет, а стол накрывать придётся. Знаешь, я тут подумал, что было бы неплохо, если бы ты приготовила что-нибудь вкусное. Рода говорит, что Айвори не ест мяса, может, ты постараешься для неё? Джастин ведь не чужой нам человек. — Не понимаю, зачем она нужна Джастину, — недовольно цокнула Альма, складывая руки на груди и закатывая глаза, — зачем он с ней возится? Ей-богу, нашёл себе ребёнка! Вот увидишь, стоит только Лили вернуться, как она быстро вправит вам всем мозги! — Не понимаю, зачем ты нужна такая Джеку? — тон в тон повторила Рода, складывая руки на груди, — возится с тобой, как с ребёнком, ну ей-богу! Вот погоди, вернётся Лили, она тебе быстро вправит мозги! И тебе, и Джеку, и всем вокруг. Потом не плачь и не жалуйся, что с Айвори было лучше. — Так, девочки, — чуя, что назревает очередной скандал, вмешался Джек, — мне всё равно, что вы там задумали, мне всё равно на вашу вражду. Только хочу предупредить сразу: если хоть кто-нибудь хоть как-нибудь испортит сегодняшний день, на меня можете не обижаться, вам понятно? Мне уже надоело терпеть ваши дурацкие выходки. — Скажи это лучше ему, — фыркнула Рода, указывая кивком головы куда-то позади Джека, и парень с Альмой одновременно повернулись в ту сторону. — Если уж кто и испортит этот день, так это не мы. — А что сразу я-то? — беспомощно всплеснул руками стоящий в дверях Рейв, — я вообще только проснулся. Что я сделал? Что сразу я да я? — Тебе лучше уехать сегодня, — ответила Рода, — иначе твоя кукла будет горько плакать. — Я не играю в куклы, — возразил ей Рейв, но Рода так зыркнула на него, что он тут же ретировался, прихватив с собой из холодильника пару бутылок. — И как только не надоедает пить, — возмутилась Альма, отправляясь вслед за Рейвом из кухни. — Ну тебе же не надоедает язвить, — кинула вдогонку Рода. Джек лишь вздохнул. Вечно эти женщины найдут, из-за чего ругаться. Почему нельзя жить мирно, тем более, под одной крышей?

***

Айвори с самого утра вела себя странно, не так, как обычно. Она то и дело заходила в свою комнату, зачем-то переворачивала все вещи в своём шкафу, шла затем на кухню, мешая Джастину готовить завтрак, потом прыгала на кровати, где они с Джеем спали этой ночью, снова неслась на кухню, снова в свою комнату… Ну просто маленький котёнок, а не взрослый человек! — Малыш, уймись, — ласково попросил её Джастин, когда Айви, подойдя к нему сзади, начала легонько щекотать, пытаясь привлечь к себе внимание, но Айвори твёрдо вознамерилась добиться своего. — Так, давай ты поможешь мне помыть посуду, а потом мы сделаем то, чего ты хочешь, хорошо? — предложил наконец он, понимая, что просто так Айви точно не отвяжется. Девушка, подумав, согласилась и встала впереди него. Джастин снял с себя фартук и надел его на Айвори, а затем дал в руки намыленную губку, густо покрытую обильной белой пеной. Айвори держала губку, а Джастин — её руку, и они вместе водили по поверхности очередной тарелки, смывая с неё остатки варенья. Айви улыбалась, ей действительно было интересно заниматься этим. Джастин вплотную стоял к ней и изредка целовал в щёку как бы поощряя её действия. Посуды, как и следовало ожидать, было непростительно мало, а желания вот так стоять, касаясь друг друга — космически много. Ему нравилось быть с ней, нравилось это тихое спокойствие, нравилось дурачиться, нравилось её молчание, наивный взгляд опушенных ресницами серых глаз, маленькие ладошки, так запросто помещающиеся в одной его руке, мерное сопение под ушком по ночам, хождение хвостиком за ним, даже когда он просто шёл в уборную. Айвори сидела на стиральной машине или просто на полу, когда он принимал душ, и его уже ни капли не смущало это, ждала в прихожей, когда он убежит в магазин за какой-нибудь мелочью, лезла под руку, когда он пытался приготовить им что-нибудь, обязательно клала голову ему на колени, когда он смотрел телевизор, зависал в телефоне или просто играл в свои непонятные для неё игры. Он привык нести её на руках до машины и пораньше ложиться спать — разумеется, вместе с Айвори. Это стало привычкой, связанной с этой замечательной девушкой, она сама стала одной большой его привычкой. Закончив с посудой, Айвори повернулась и с улыбкой посмотрела на своего спасителя. Она просто обожала его и представить себе не могла, что можно жить иначе, без Джастина. — А теперь показывай, что ты там хотела, — чмокая её в нос, проговорил Джей, и девушка, широко улыбнувшись, схватила его за руку и потащила в свою комнату. Сброшенные на пол вещи немного смутили его, ведь ранее Джастин не замечал подобного в поведении Айви. Остановившись у кучи, девушка вопросительно посмотрела на него, а потом присела и стала разгребать свои вещи. Первым ей попался тот самый ужасный мешок-сарафан, но Джастин отрицательно покачал головой, включаясь в процесс. Айвори куда-то собралась, теперь всё понятно. Даже маленькие девочки любят наряжаться, чего уж там говорить о взрослых девушках. Что касается Айвори, то она была вечным большим ребёнком, только что не играла на детских площадках — наверное, потому, что ещё никогда не была там. Джей подумал о том, как бы повела себя Айви, окажись среди качелей? Отговорив её надевать этот ужасный балахон, парень помог выбрать другой наряд — простое светлое платье в мелкий цветочек, которое так необычайно шло Айвори. Повернув её к себе спиной, чтобы застегнуть молнию, он вдруг заметил на левой руке девушки необычное родимое пятнышко — располагаясь в районе локтя, оно было очень похоже на маленькое сердечко. Джастин прикоснулся к нему пальцем, и Айвори, вздрогнув от неожиданности, обернулась. — Тебе больно? — обеспокоенно спросил Джастин, убирая руку, на что девушка склонила голову. Она ещё не знала значение слова «боль». — Ладно, неважно, — он приобнял её, целуя в висок, — что теперь будем делать? — Айви взглянула на него с некоторой хитринкой в глазах, и в этом взгляде можно было прочитать «ты знаешь сам». — Что, к Джеку? — продолжил парень свой допрос, и та, закивав, повисла у него на шее. — Тогда поехали, — улыбнулся Джастин, поднимая её на руки. Ну разве она не прелесть? Просто живое воплощение милости, нежности и наивной чистоты. Они приехали примерно к обеду. Айвори заметно волновалась — то и дело теребя воланы своего красивого платья, она смотрела на Джастина, словно ожидая чего-то. — О, а я как раз собирался звонить, — воскликнул открывший гостям Джек, — вы вовремя! — Вовремя? — непонимающе переспросил Джей, пропуская внутрь огромной квартиры Айвори. — Ну да, мы уже всё приготовили, — Джек сиял, — с днём рождения, малышка! — обратился он к Айвори, а затем непринуждённо приобнял её и поцеловал в щёку. Она смущённо опустила глаза, отчаянно краснея, а Джастин вдруг с удивлением почувствовал, как ему стало неприятно. Неужели он ревнует её к своему другу? Неужели такая простая мелочь, как дружеское поздравление, заставила его почувствовать неприязнь к своему другу? Эта мелочь затмила сознание, вытеснив слова Джека о дне рождении Айви, и Джастин понял об этом, лишь войдя в украшенную шарами гостиную. — А какой сегодня праздник? — поинтересовался он, обнимая вновь прилипшую к нему малышку Айвори. — Я же сказал, день рождения Айви, — удивился Джек, — слушай, ты так спрашиваешь, как будто не знаешь. — Я не знал, — Джастин недоумённо поглядел на свою спутницу, — это правда? Айви, пожав плечами, виновато улыбнулась. Она не знала, что это за праздник — день рождения, но знала, что этот день как-то связан с ней. — Ну, по крайней мере, Рода так сказала, — Джек, казалось, выглядел растерянным. — С днём рождения, моя прелесть, — послышался сухой загробный голос, и словно ниоткуда в помещении появилась собственной персоной Рода. Айви улыбнулась, подходя к подруге. Они дружески обнялись — чёрная ворона и белая голубка, день и ночь, свет и тьма, счастье и грусть, лето и зима. — Сколько же ей лет? — поинтересовался Джастин, глядя на девушек. — Столько же, сколько и тебе, — отозвалась Рода, — столько же, сколько и тебе, Джек, столько же, сколько почти всем нам. — Серьёзно? — Джек обрёл способность говорить, — вот уж не думал… — Ну судя по уму, я бы дал ей не более трёх лет. А вот по внешнему виду… Да и по нему не дал бы много, — парни рассмеялись, а Айвори хлопнула в ладоши, отстраняясь от подруги и с улыбкой глядя на них. — Ты права, милая, мужчины сами ещё дети, — рассмеялась Рода, что было так несвойственно её натуре. — Мальчики, может, уже начнём праздновать? — Кажется, я кое-что забыл, — задумчиво проговорил Джастин, — если у Айви день рождения, значит, я должен купить ей подарок. — Не самая, хорошая идея, особенно сейчас, — ответила ему Рода, — лучше тебе не оставлять её одну, тем более сейчас. Да вообще никогда не стоит делать этого, Джей. — Да ладно тебе, мы быстро, — подмигнул ей парень, хватая друга за шею, — мы сейчас с твоим братом съездим за подарком, и вернёмся назад. Я ведь могу оставить Айви на тебя? Девушки переглянулись. Айви посмотрела на подругу вопросительно, Рода — раздражённо. — Я не могу отвечать за чужие игрушки, — ответила Рода, — бывает, кто-то играет в куклы, оставляет их ненадолго, а у игрушки уже находится новый хозяин. И как потом объяснить ему, что это — не его игрушка, а владелец не бросал её, а просто отошёл? Джастина смутили эти слова, но, в конце концов, не тащить же Айвори с собой, чтобы купить ей подарок? Это должен быть значимый день для такой, как она, не стоит утруждать её походами в магазин, тем более, он прекрасно помнил, как стеснительно она ведёт себя в подобных местах. — Мы мигом, — целуя сестру в щёчку, добавил Джек, — а вы пока посидите, книги вон почитайте, наконец. Рода, ну не будь такой упрямицей, — он потрепал насупившуюся сестрёнку по щеке, — неудобно без подарка. Это ведь наша любимая Айви, — он подмигнул девушкам и поспешил уйти. Айвори бросилась вслед за Джастином и не отставала до тех пор, пока он не наградил её долгим поцелуем. — Обещаю, я очень быстро, — тихо сказал он, выпуская девушку из своих объятий, — ты даже не успеешь соскучиться. Джастин и представить себе не мог, что Айвори скучает по нему даже когда он рядом — чего не скажешь о его девушке, которая, если и вспоминала о существовании своего парня, то лишь изредка, и лишь когда ей было что-то нужно от него. Пока парни отсутствовали, девушки сели в гостиной. Вечно недовольная Альма позвала Роду на кухню — помочь ей. Ради Джека и старой дружбы с Джастином Альма была готова потерпеть временные неудобства в виде контакта с Родой. Айви листала какую-то книжку, когда в гостиной появился Рейв. Его уже слегка шатало, и подвыпивший парень, желающий немного поразвлечься, не придумал ничего лучше, как начать приставать к малышке. — О, это ты, — он плюхнулся на освободившееся рядом с Айвори место и икнул, — как поживаешь? Айвори не нравился Рейв. С самого начала этот человек не внушал ей доверия. От него постоянно исходили какие-то «грязные» волны, и сейчас девушка чувствовала, что что-то не так, но не могла разобраться в этом в полной мере. Психология человеческих отношений была ей неведома, а поведение пьяных — тем более. Она немного отсела от него, желая быть как можно дальше от парня, воняющего спиртным. — Да ладно тебе, малышка, — Рейв расплылся в неприятной улыбке, — а где же твой Джастин? Девушка оглянулась, словно желая увидеть там своего защитника и спасителя, но этого не произошло. Чего хочет от неё этот человек? Рейв же, поняв, что его друга здесь нет, растянул губы в ещё более широкой улыбке. Эта девушка давно приглянулась ему, и, если бы не Джастин, он давно бы сделал то, о чём хотел. Придвинувшись поближе, парень положил свою ладонь на колено Айви, и она подскочила на месте, желая уйти от него куда-нибудь. Рейв лишь хищно оскалился. Что она сможет сделать ему? Позвать на помощь? Влепить пощёчину? Оглушить? Ровным счётом ничего. В этом и было его преимущество — высокий и сильный, он одним движением схватил хрупкую и маленькую Айвори, закинул к себе на плечо и потащил в свою комнату. Пусть сколько угодно бьёт его по спине своими кулачками — всё равно ведь никому не расскажет. Джастин ведь пользуется ею, пока Лили в отъезде, так почему же ему нельзя сделать то же самое?