Дорогой мой человек

Двадцать, потом тридцать, потом все сорок… Вика понимала, что «буквально пять - десять минут» Игоря затянулись. Она подошла к окну и посмотрела во двор. Из-за сильного снегопада разглядеть не удалось ровным счетом ничего. Даже машины его не увидела. Взяла телефон. Набрала. Эхом по квартире разнеслась мелодия звонка, и ее взгляд упал на оставленный Игорем телефон. Сердце ёкнуло. Спешно натянув джинсы, толстовку и пальто, Вика вышла из квартиры. Она спускалась по лестничным пролетам достаточно быстро. На улицу она уже практически выбегала. Ветер усилился. Крупные, влажные хлопья снега закрывали обзор. Острые снежинки неприятно били по лицу, из-за чего было сложно сориентироваться, где Саша Шейхет мог припарковать свою машину. Она видела только автомобиль Игоря, который стоял на привычном месте под ее окнами. Вика подошла к машине. Попыталась открыть дверь, но ничего не получилось. Сигналка не сработала, что хорошо, иначе поставила бы на уши весь дом. Заглянула через тонированные стекла внутрь, не зная, что хотела там увидеть. Совершенно бессмысленные действия. Нервничала. Огляделась по сторонам и прошла еще пару десятков метров, осматривая весь периметр двора. Беспокойство еще больше овладело ею, когда она поняла, что никакой машины Саши Шейхета она здесь не найдет, но допуская мысль, что они могли отъехать, чтобы решить пару-тройку вопросов. Но ведь Игорь предупредил бы. Обязательно. Или нет? Не знала, что думать… Крепко сжимая свой телефон в руках, она долго не могла решить, какими должны быть ее последующие действия. Однако, она твердо знала, чувствовала, что действовать нужно непременно. Вика посмотрела на экран телефона. В голову пришла мысль. Она быстро побежала в сторону своего подъезда. Так же быстро поднялась на этаж и, вбежав в квартиру, схватила телефон Игоря. Последний входящий был от Саши. Набрала его номер. Только гудки. Другого и не ожидала, наверное. Снова набрала. Снова гудки. И так еще несколько раз. Никто так и не ответил. Сердце начало колотиться еще сильнее. Она чувствовала, что что-то пошло не так. Не могла себе объяснить, почему именно так решила. Чувствовала. Ощущала всей кожей, всем телом, всем разумом, что с Игорем что-то произошло. Вновь взглянула на свой телефон и набрала Аверьянова. =============================================== Запястья Игоря больно скрутили жесткой веревкой. На голове, по-прежнему, оставался мешок. Обыскать не догадались. Пистолет, все еще заткнутый сзади за ремень пояса брюк, неприятно уперся в кожу рукояткой. Разглядеть хоть что-то, сквозь довольно плотную мешковину, было невозможно. Если он правильно понял - то кроме него, Фишера и водителя, в машине было еще двое. Рядом с Игорем, справа, кто-то сидел и, с силой надавив, придерживал его своим плечом. Слева тоже кто-то был. Соколовский почему-то, был на сто процентов уверен, что этим кто-то был его друг Саша Шейхет. Ехали уже минут сорок. Куда ехали, определить было трудно. Соколовский сбился со счету, как часто машина заворачивала то вправо, то влево. Однако сейчас понимал, что они выехали за пределы города. Пробок больше не было, на светофорах не стояли, и машина, на достаточно большой скорости, стала ровно идти по трассе. Кроме Игоря, казалось, никто не слышал, как где-то в его ногах, на полу, глухо вибрировал телефон. Долго. Раза три кто-то пытался дозвониться. Игорь аккуратно, стараясь, чтобы никто не заметил его внезапных телодвижений, задвинул телефон глубже под сиденье. Он не совсем понимал, зачем это делает, но успокоился лишь тогда, когда затолкал телефон настолько глубоко, насколько это было возможным. Игорь почему-то был уверен, что это телефон Саши, и он его случайно выронил, когда его точно так же впихнули в его же собственный автомобиль. Машина немного притормозила, и Соколовскому показалось, что она съехала с дороги вниз по склону. Проехав еще какой-то отрезок пути по ухабистой земле - остановилась. Кто-то с силой потянул за веревку, которой был стянут мешок на горле Игоря, и рванул так, что цепочка, на которой Игорь носил мамино кольцо, больно впилась в шею и моментально разорвалась от натяжения. Соскользнула по телу и упала на пол автомобиля. - Кольцо, сука!- заорал Соколовский, когда с него стянули мешок. Он попытался наклониться, чтобы поднять его, но получил сильный удар под челюсть. - Сидеть! - узнал он хриплый голос того, кто заталкивал его в машину. Голос узнал, а сейчас и с рукой познакомился. Сильной, крепкой. Удар был нанесен так, что голова Игоря, как кукольная, откинулась назад, заставляя тело вернуться в исходное положение. Соколовский поднес связанные руки ко рту, и придавил рассеченную губу. Пальцы тут же окрасились в красный, из носа липкой струей хлынула кровь. Но Игорь, настырно, снова сделал попытку наклониться за кольцом. После смерти матери никакие обстоятельства не могли заставить его снять его с шеи. А сейчас какая-то сволочь своими грязными лапами умудрилась это сделать. Снова удар. Теперь уже больнее. Рассечена бровь и кровь залила веко. Соколовский откинулся на спинку сиденья и наконец, смог увидеть сидящего слева Сашу. Хотя «сидел» - громко сказано. Он без сознания полулежал на сиденье, упершись головой в дверь машины. Лицо его было избито, по виску струилась кровь. - Сразу нас чё не убил? - резанул Игорь, обращаясь к Фишеру. Тот, не поворачивая головы, ответил: - У нас еще есть незаконченное дело, Игорь Владимирович! Минут через десять машина окончательно остановилась. Фишер вышел первый. Игоря силой вытолкали из автомобиля. Соколовский огляделся и понял, что находятся они чуть дальше трассы. Ближе к лесу. На этом всё – густо падающий снег снова мешал увидеть больше. Белоснежная стена метели скрывала очертания высоких сосен, деревьев и кустов. Ветер пронизывал насквозь. Крупные снежинки стали прилипать к пиджаку, делая его сырым и холодным. Мерзкая дрожь пробежала по всему телу Игоря, покалывая кожу, словно маленькими иголочками. Он ненавидел холод… Громадная ладонь легла на плечо Соколовского, сдерживая его движения. В глаза летел мокрый снег, отчего Игорь щурился, стараясь разглядеть того, кто стоял рядом. Один из них был точно Фишер, а двоих других разглядеть не получалось. Здоровяк вновь толкнул Игоря в спину, и тот сделал пару шагов вперед. Пригляделся и увидел стоящего на коленях человека, со связанными за спиной руками. К его затылку было приставлено дуло пистолета. Под нависающим сверху вторым здоровяком, в немного сгорбившемся мужчине, Игорь узнал Пряникова Андрея Васильевича. Лицо и губы подполковника были синими от ударов, с запекшейся на щеках кровью. Простоволосый. В расстегнутом, перекошенном пальто, спадающем с одного плеча. Его галстук непослушно болтался, а рубаха была перепачканная кровью. Пряникова сильно избили, прежде чем доставить сюда, в глухую лесную чащу. Он щурился от яркого света автомобильных фар, бьющего ему прямо в глаза. Игорь обратил внимание на стоящий рядом автомобиль подполковника. На нем его сюда и привезли. Сейчас, от того Андрея Васильевича, которого Игорь знал, не осталось ничего: на коленях, в нескольких метрах от него, стоял маленький человек, который, волей судьбы, оказался заложником собственных ошибок. Фишер подошел к автомобилю Саши Шейхета и достал оттуда все материалы, которые Игорь получил от Пряникова. Прокрутил диктофонную запись. Небрежно осмотрел документы. Усмехнулся. Словно смотрел на что-то такое, что к нему не имеет никакого отношения. Подошел к машине Андрея Васильевича, открыл дверь, и кинул все на пассажирское сидение. Не спеша вернулся на прежнее место. Все это он делал медленно, вальяжно. Чувствуя себя хозяином положения. Хозяином человеческих жизней и судеб. - Игорь Владимирович, вот наше незаконченное дело, - Фишер кивнул в сторону подполковника. Пряников посмотрел на Игоря. Их взгляды встретились. Однако Игорю не удалось прочесть то сожаление, которое скрывалось за взглядом Андрея Васильевича. Подполковник вспомнил, как семь месяцев назад этот избалованный мальчишка пришел к нему в отдел. Долго корчил из себя невесть что, но в итоге сумел стать хорошим опером и настоящим мужчиной, который до конца идет к своей цели и доказывает всем, что стремление к чему-то всегда остается главной задачей человека. Единственное, чего Игорь так и не понял, по мнению Пряникова - не всякая цель оправдывает средства. Нет, подполковник не жалел, что передал Соколовскому все, что мог передать. Он жалел только об одном - что не сделал этого раньше. То ли из-за трусости, то ли из-за тщеславия и боязни потерять то, чего так долго добивался, карабкаясь по служебной лестнице. Начинать нужно было иначе… Имел бы меньше, но зато совесть была бы чиста. Пряников понимал, что Соколовский может не успеть воспользоваться всем тем, что он ему передал. Он знал, что так может сложиться. Скорее он был уверен, что сложится все именно так. Ощущая холодное железо на своем затылке, Андрей Васильевич начал отсчет. От десяти. По убывающей. Чтобы было легче принять неизбежное. Примерно на цифре пять, он посмотрел на Фишера и ухмыльнулся. Прокрутил в памяти сегодняшний разговор с Соколовским в своем кабинете. Прокрутил в памяти то, как отдал ему бумаги и диктофон… А так же прокрутил в памяти то, как сделал дубликаты диктофонной записи и документов. Два абсолютно одинаковых пакета, с абсолютно одинаковым содержимым. Один из них он отправил курьером. Знал, что рискует, но без этого никак. Все материалы должны были дойти до адресата - человека, с которым Пряников был знаком поверхностно, но в компетентности которого не сомневался. Ведь ручалась за него сама Родионова Виктория Сергеевна. Это был ее близкий друг Литвинов Руслан Семёнович, инициалы которого Андрей Васильевич и написал на пакете. Он так же приложил письмо, в котором дал четкие инструкции: когда именно и по какой причине этот пакет должен быть передан в соответствующие органы. Сделать это следовало тогда, когда в указанное время Пряников Андрей Васильевич не выйдет на связь. Подполковник прекрасно понимал, на что он идёт, поэтому время указал не задумываясь. Второй пакет только с надписью «Капитану Родионовой Виктории Сергеевне. Лично» - оставил у себя в сейфе. Ключ от которого, по обыкновению, положил себе в стол. Он прекрасно знал, как будут действовать, если с ним что-то случится. Стандартные процедуры. В кабинете будет проведен обыск. Пакет будет передан в руки. Пакет дойдет до еще одного адресата. И, быть может, не Соколовскому, а именно Вике предстоит раскрыть всю правду, тщательно скрываемую с далекого 1994 года.