Впервые

Адриану пять, он рыдает навзрыд, до боли стискивая ткань платья матери. Он не понимает и до ужаса боится этой странной кнопки на локте. Небесно-голубой, совсем маленькой, но слишком ощутимой. Она будто жжет кожу, пульсирует от крика какого-то ребенка. И Адриан тоже кричит, не понимая, почему мама гладит его по голове и счастливо улыбается. Адриану пять, и он впервые понимает, что эта кнопка самое ужасное, что есть на свете. Адриану десять, когда он впервые слышит звонкий детский голос в голове. Ему снова страшно и хочется сбежать от всего этого. Но мальчик лишь сжимает пульсирующую кнопку на локте и тихо просит больше так не делать. Слишком больно чувствовать жжение на коже, слишком неприятным и резким кажется голос той таинственной девчонки. И с каждой минутой игнорировать его становится все сложнее. Что-то стучит в висках, мешая сосредоточиться на уроке китайского. Адриан шипит сквозь зубы и тихо проклинает это неразумное создание. Ему кажется, девочка закатила истерику, а до него доносятся волны эмоций. Настолько сильных и чистых, что мальчик не выдерживает и со злостью давит на кнопку, шепча слова успокоения. Адриану десять, и он впервые услышал, как его таинственная половинка души смеется звонко, заразительно, и почему-то на душе становится теплее. Адриану двенадцать, когда он впервые сам начинает разговор с приставучей девчонкой. Чуть подрагивающие пальцы ласково поглаживают теплую кнопку, что связывает две жизни. На всегда спокойном лице светится спокойная, чуть умиротворенная улыбка. Его принцессе так мало нужно для счастья. Всего лишь услышать тихое доброе утро. И Адриан опьянен ее счастьем. Он смотрит в потолок и слушает быструю, сбивчивую речь. Семилетняя девчонка смеется и рассказывает обо всем на свете, взахлеб, путаясь в словах. Мама понятливо улыбается и нежно целует сына в макушку, когда тот спускается к завтраку, едва заметно улыбаясь. Большие зеленые глаза горят спокойным, счастливым огнем, вызывая хмык отца. Но сейчас Адриану все равно, как отреагирует его любимый папа. Он тихо рассказывает матери о смешливой девчонке и обещает, что обязательно найдет ее. Адриану двенадцать, и он впервые решил не отказываться от судьбы. Адриану пятнадцать, когда он едва сдерживает себя, чтобы не завыть в голос. Пустой обреченный взгляд прикован к фотографии, и юноша не в силах перестать плакать, смотря на излучающую свет женщину на снимке. Мама. Его душе не нужно слов, чтобы понять происходящее. Поэтому Адриан болезненно жмурится, так же жадно, как путник в пустыне, вслушивается в высокий голос. Принцесса что-то быстро говорит, иногда болезненно всхлипывает, но продолжает говорить, пытаясь достучаться до него. Адриана ломает от боли. Дело даже не в физической боли от горящей огнем кожи рядом с проклинаемой и обожаемой кнопкой. Ему кажется, что душу выдернули изнутри, похоронив вместе со светловолосой женщиной. Но голос, бесконечно любимый голос, раз за разом заставлял оставаться в сознании, пытаться собрать обломки чувств. Адриану пятнадцать, и он впервые рассказывает принцессе все. Адриану восемнадцать, когда он впервые видит часть своей души. Маринетт. Парень пробует имя на вкус и совершенно счастливо улыбается. В его руке чуть дрожит маленькая ладошка девчонки, что все это время занимала его мысли. Такие же небесные глаза, в тон его кнопке, темно-синие волосы и ослепляющая улыбка. Адриан прижимает ее к себе и говорит, что такой и представлял. Маринетт задорно смеется и ни на минуту не хочет отпускать. В ее наивных глазах каждый раз виднеется обида, стоит парню уйти чуть раньше. Но она тут же вытесняется безграничной любовью и нежностью. Маринетт просто не может обижаться на половинку души. Поэтому Адриан сильнее сжимает ладошку и просит еще немного подождать. Адриану восемнадцать, и он чувствует себя одновременно и педофилом, и маньяком, мечтая о нежной принцессе. Адриану двадцать, когда он впервые целует свою принцессу. И он чувствует себя самым ужасным мерзавцем на свете, но все равно не может себя сдержать. Горькая сладость таких желанных губ, нежные ладони на его щеках... Парень не знает сколько стоит, прижавшись лбом ко лбу хрупкой девушки. Она улыбается чуть растерянно и опьянено. Из них двоих всегда сомневался лишь Адриан. Маринетт же с самого раннего детства знала, что всегда будет рядом. Они молчат, переплетая пальцы. Ведь слова уже и не нужны. За эти годы они сблизились настолько сильно, что между ними не осталось преград. Тишина кажется естественной и правильной. Маринетт краснеет и, заикаясь, впервые говорит слова любви, чтобы тут же оказаться прижатой к мужской груди. Девушка жмурится и вдыхает такой родной запах. А Адриан чувствует себя слишком счастливым, чтобы что говорить, лишь нежно касается губами темных волос. Адриану двадцать, и ему кажется, что он пачкает Маринетт своими мыслями. Слишком уж она невинна и прекрасна для него. И он бы убежал, вот только и Маринетт, и Адриан давно растворились друг в друге. Адриану двадцать, и он впервые понимает, что эта кнопка самое прекрасное, что с ним случалось.