Flirt

Мэттью Он привык относиться к самому понятию «флирт» отрицательно, считая, что «флиртовать» — не самый хороший способ наладить отношения. Он был абсолютно уверен, что флиртовали с ним всегда ради чего-то. Хотя, с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, женщины частенько с ним заигрывали. Мама сказала ему однажды, что это из-за его золотистых волос и невероятно глубоких голубых глаз. Однако с того момента как он стал наследником графа Грэнтема, не проходило ни дня, чтобы какая-нибудь красотка не уловила секунду для легкого флирта с ним. Мэттью привык и, честно признаться, даже начал наслаждаться этим. Каждая одинокая женщина, начиная с деревенской учительницы и заканчивая тремя дочерями маркиза Уиверсоун, дарили ему свои очаровательные улыбки. Он прекрасно понимал, что все они мечтают в будущем называться графинями Грэнтем. Он также понимал, что, в конечном итоге, ему действительно придется взять одну из них в жены и подарить титул графини. Проблема в том, что для людей высшего класса значимость брака по любви неизбежно сталкивается с необходимостью использовать эту возможность для каких-либо своих целей. Если бы он женился на учительнице из деревни, он не сделал бы ей одолжения. Такая женщина не была бы счастлива, нося титул графини. Если бы он взял в жены дочь маркиза, она бы, конечно, знала, как ужиться с ее титулом, но никогда не была бы счастлива как жена простого адвоката. На свете существует лишь одна женщина, отвечающая всем его требованиям; женщина, которая была бы чудесной графиней и также заботливой женой адвоката; женщина с блестящим умом, не боящаяся отстаивать свое собственное мнение в споре, особенно с ним; женщина, которая знает, когда абсолютно необходимо перестать слушать голос разума; прекрасная женщина, появляющаяся в его мечтах каждую ночь. Но с Мэри у него нет никаких шансов. По крайней мере, так он думает с тех пор, как они посетили бал у Уиверсоунов две недели назад. Все три дочери маркиза бесстыдно флиртовали с ним, пока Мэри заигрывала со всеми мужчинами в зале неподалеку от него. — Она ревнует. — Что? Роберт усмехнулся и кивнул головой в сторону Мэри. — Она флиртует со всеми, потому что ревнует тебя. Она хочет, чтобы ты оставил этих наследниц Уиверсоуна и позаигрывал с ней. — Я очень в этом сомневаюсь, Роберт. — Что ж, а я нет. Она моя дочь, и, хотя может показаться, что я совсем ничего о ней не знаю, я знаю достаточно. Поверь мне. Она ревнует и надеется, что ее заигрывания со всеми мужчинами на этом балу принесут свои плоды. — Но какой в этом смысл? Это совершенно не работает. — Я сделал так однажды. — Вы? Вы флиртовали со всеми женщинами подряд, чтобы заставить одну ревновать? — Именно. — Ей это понравилось? — Нет. — Так, она потеряла к Вам интерес? — Нет. Она вышла за меня замуж. Мэттью не мог не смеяться, так как ему казалось, что Роберт всего лишь подшучивает над ним. Но назойливая мысль никак не покидала его. Взглянув на Мэри, он решил, что она действительно выглядит так, словно ревнует его. Что ж, почему бы не попробовать еще немного позлить леди Мэри Грэнтем? Мэттью подошел к самой прелестной дочери маркиза, двадцатитрехлетней Элизабет и пригласил ее на танец. Мэри же смотрела на девушку так, словно боролась с желанием зарезать ее прямо перед гостями. Однако он старался игнорировать настойчивый взгляд старшей дочери графа, которая незамедлительно начала танцевать с мужчиной, даже ей незнакомым. Мэттью почувствовал небольшой укол ревности, но он также понял, что Мэри всего лишь играет с ним. Так почему бы не принять правила этой опасной и жгучей игры? В конце концов, он ведь может и победить. Когда его пригласили на прием в Аббатстве и Мэттью узнал, что очаровательные сестры Уиверсоун также будут присутствовать на праздновании, он пришел в Аббатство, ведомый желанием выяснить, что ревность способна сотворить с сердцем Мэри Грэнтэм. Элизабет поприветствовала его, как только он появился на приеме, и после ее восторженных слов: «В конце концов, Мэттью, я Вас совсем заждалась», Кроули почувствовал, что подобное внимание ему даже льстит. Он флиртовал с ней ровно до того момента, как увидел Мэри, вернувшуюся домой в компании Эвелина Напьера и турецкого дипломата, и он на несколько секунд пожалел, что затеял эту дурацкую и бесполезную игру. Флирт с леди Мэри мог бы приблизить его к желанной цели. И мысль о том, что этот красавчик-турк не спускает с Мэри глаз, лишь злила Мэттью и мешала ему оставаться в амплуа «внимательного ухажера» перед леди Элизабет. Но когда они перешли в гостиную и Кроули взглянул на Мэри, продолжая флиртовать с дочерью маркиза, он пришел к выводу, что это все-таки работает.

***

Мэри Она ненавидит Мэттью Кроули, о, боги, как же она его ненавидит. С того самого момента, как она услышала, что ему не интересна ни одна из дочерей графа Грэнтема. Что ж, он не говорил этой ей, она всего лишь случайно услышала его разговор с матерью. После же он бесстыдно флиртовал с ней, невольно заставляя Мэри приглядеться к нему поближе. Когда же ее отец превратил его в своего любимчика, он продолжил заигрывать с ней, и, признаться, ей это нравилось. Но сейчас он уделял внимание лишь леди Элизабет. Она миленькая, это так, но Мэри прекрасно знала, что красота никогда не была для Мэттью важнее, чем ум. Элизабет Уиверсоун обладала многими достоинствами, но уж точно была лишена таких качествах, как сообразительность и остроумие. О, конечно, она могла глупо улыбаться или смеяться, заставляя мужчину мечтать о ней и восхищаться ею. Однако она никогда не смогла бы стать Мэттью хорошей женой. Мэттью нужна жена, которая способна понимать его замыслы и поддерживать их; жена, которая станет однажды прекрасной графиней, но и такая, что не будет скучной и нудной до самой смерти. Жена, интересующаяся его работой, способная поспорить с ним о литературе или политике. Заботливая жена, которая любит его не только за золотистые волосы и безумно голубые глаза. Мэттью нужен кто-то, вроде нее. Ему нужна она. И Мэри пыталась доказать эту ему, флиртуя со всеми мужчинами подряд. Она хотела, чтобы он ревновал ее. Что ж, это не сработало на балу у Уиверсоунов, но она собиралась достичь своей цели сейчас, у себя дома. И мистер Памук — ее счастливый билет. Очаровательный незнакомец — отличная оппозиция Мэттью. Мэри знала, что играет с огнем, но она также знала, что не сгорит. Она никогда не проигрывала и не собиралась делать это сейчас. Когда они вернулись с прогулки, Мэри заметила, как Мэттью смотрит на нее и м-ра Напьера, и внутри возликовала, видя, как тень ревности скользнула по его прекрасному лицу. Она флиртовала с дипломатом в течение всего ужина, и, когда Напьер и Мэттью улучили минутку для разговора с ней, Мэри почти сразу же покинула их общество, увидев, как мистер Памук подзывает ее к себе. Что ж, она вовсе не хотела целоваться вот так, в темной библиотеке, прислонившись к полке с фолиантами. Да, она определенно не хотела целоваться с таким, как мистер Памук. Если бы это был Мэттью, которого она любила и ненавидела одновременно, ей бы понравилось куда больше. Вернувшись в гостиную, в первую же секунду Мэри увидела Мэттью и леди Элизабет, мило щебетавших в уголке, что заставило ее все бесстыдней флиртовать с дипломатом на виду у всех. Ей было просто необходимо привлечь внимание молодого Кроули, доказать ему, что он ей совершенно не интересен. Она даже не слушала, что говорит ей Памук, лишь изредка отвечая: «Да, конечно» или «Впечатляет», незаметно приближаясь к Мэттью и прислушиваясь к разговору милой парочки. — Должно быть, ты был шокирован. Когда узнал, что ты — наследник графа Грэнтема. — Конечно. Но сейчас я уже свыкся с этой мыслью. «Но я буду работать адвокатом еще какое-то время» — вот, что обычно отвечает Мэттью на подобный вопрос. Почему же сейчас так не сказал? — Дом прекрасен! — Да, это так. Аббатство, которому уже более ста пятидесяти лет, не может не быть прекрасным и впечатляющим. Многие поколения жили в этом доме. Супруги, жены, дети. Боги, какие глупости он говорит этой наивной простушке. — О, Мэттью! Она назвала его Мэттью? Мэри начинала злиться. Леди Элизабет следует называть его исключительно мистер Кроули. Ему самому следует сказать ей, называть его только так. — Да? Хвала небесам, он начал терять совершенно ему несвойственное амплуа дон жуана. — Просто… Ты говорил обо всем этом с таким воодушевлением. О, если бы ты действительно однажды стал хозяином Аббатства! — Я размышляю об этом иногда. Что? Ей хотелось закричать на него, заставить остановить этот бессмысленный разговор, вернуть его к ненавистной кузине (то есть, к ней), любящей его куда сильнее, чем прежде. — Леди Мэри, может быть, прогуляемся? — Мэри и Мэттью одновременно обернулись на слегка сконфуженного Памука. Старшая дочь Грэнтема осмотрелась: часть гостей уже разошлись по своим комнатам, а ей совсем не хотелось оставаться наедине с горе-любовником. — Как насчет…прогуляться завтра? Я совершенно измотана и, в конце концов, завтра, при свете дня, я смогу показать Вам аббатство во всем его величии. Ей следовало сказать это. Дать ему понять, что она уже ждет-не дождется завтрашней встречи, что безумно хочет прогуляться с ним именно сейчас. Мэри взглянула на кузена. Мэттью удивленно поднял брови, борясь с желанием задать давно волнующий его вопрос.

***

Мэттью Он надеялся, что все не зайдет так далеко. Леди Элизабет попыталась поцеловать его, когда он желал ей доброй ночи, Кемал Памук пригласил Мэри на ночную прогулку. На ночную прогулку наедине. Мэттью испытал невероятное облегчение, когда она отказала ему. Но только потому, что ревновал и беспокоился о ее благополучии. Он ночевал в Аббатстве: Роберт настоял на том, чтобы гости остались на ночь в гостевых спальнях, даже несмотря на то, что дом Мэттью находился совсем недалеко. Его покои находились рядом с комнатой Памука, так что он слышал шум и разговор дипломата с лакеем Томасом против своей воли. Мэттью не расслышал, о чем говорил Кемал, но определенно точно понял, что он намеревается посетить кого-то сейчас, посреди ночи. Кроули недолго пришлось догадываться, кого именно. Не тратя время на бесполезные размышления, наследник графа Грэнтема покинул свою спальню, твердо решив выяснить: как отреагирует на визит Памука Мэри и насколько далеко она готова зайти в своей глупой игре. Реакция Мэри относительно успокоила Мэттью — она не ждала дипломата и тем более не звала его после отбоя. До Кроули донеслись слова Памука: «Боюсь, у Вас нет выбора. Если Вы закричите, леди Мэри, Вы опозорите себя и свою семью навсегда». И Мэттью понял — все зашло слишком далеко. Он открыл дверь в комнату и увидел, как Памук целует вырывающуюся из его объятий Мэри. Ни секунды не размышляя, Мэттью схватил мужчину за шею и буквально вытолкнул его из спальни. — Мэттью! Он обернулся к Мэри, неестественно бледной и по-настоящему испуганной. — Мэри, ты в порядке? Я имею в виду, не причинил ли он тебе вреда? Она только отрицательно покачала головой, медленно опускаясь на край постели, пока слезы обиды и стыда катились по ее щекам. Мэттью присел рядом с ней, сжав ее бледные руки в своих, а Мэри устало опустила голову ему на плечо. — Я не хотела, чтобы он приходил. Я не просила его приходить. Прошу, поверь мне. — Я верю. И я знаю, что это правда. «Я люблю тебя» — вот, что ему на самом деле хотелось сказать ей. — Спасибо. Я… — Мэри осеклась. — Мэри! Мэттью! — Роберт появился в дверях комнаты. — Что ты здесь делаешь? — Роберт, пожалуйста… — Нет, Кора. Я разберусь с этим. Что случилось? Он хотел ответить, но Мэри опередила его. — Кемал Памук был здесь. Я не приглашала его, но он пришел, и Мэттью… А как ты оказался здесь? — девушка повернулась к Кроули, а он вдруг осознал, что все еще держит ее холодную руку в своей. — Мм… Я услышал, что мистер Памук намеревается прийти в комнату леди Мэри, и решил помешать ему. — Ночью, в темном коридоре? — Роберт взглянул на него слегка недоверчиво. — Не совсем. — Хорошо. Я думаю, вы оба понимаете, на что это похоже. Мне следует подумать о том, что делать c этим дальше, — граф Грэнтем покинул спальню леди Мэри, уводя с собой Кору, выглядевшую слегка обескураженной. Ей ничего не оставалось, как бросить Мэри виноватый взгляд и последовать за мужем. — О чем это он? Ему нужно подумать о чем? Мэри смотрела на него, еле сдерживая смех. — Он просто еще не решил, стоит ли заставлять тебя жениться на мне. — О-о, — Мэттью требовалась хотя бы минута, чтобы собраться с мыслями. — Это кажется плохой идеей? — Не переживай из-за этого. Я знаю своего отца. Он никогда на это не пойдет, — Мэри на секунду задумалась. — Не будет принуждать нас жениться. — Хорошо, — ответил он, хотя это было вовсе не «хорошо», а скорее «печально». — Я думаю, тебе пора. Но спасибо тебе. Огромное спасибо, Мэттью. — Всегда пожалуйста. Покидая комнату молодой леди Грэнтем, Мэттью думал о том, что было бы весьма неплохо получить небольшой «пинок» от графа Роберта. Закрывая дверь в свои покои и медленно укладываясь в постель, Мэттью думал о том, каким счастливым человеком он стал бы, если бы леди Мэри согласилась стать его женой. Всю ночь мысли о ее мягких, нежных руках, головке, покоящейся на его плече, не давали ему уснуть.

***

Мэри Она прекрасно понимала, почему ее отец сказал: «Мне следует подумать, что делать с этим дальше». Он определенно был убежден, что ее брак с Мэттью — просто невероятно хорошая идея. В свою очередь, Мэри боялась даже подумать об этом и в то же время с трепетом ожидала, когда это, наконец, случится. Поэтому, когда среди ночи раздался стук в дверь, леди Мэри не удивилась такому позднему визиту. За дубовой дверью ее ждал мистер Кроули. — Мэттью, — зашептала Мэри, — Что ты сделаешь здесь в такое время? Боги, четыре часа утра! — Я хочу поговорить с тобой. Она абсолютно не знала, что делать. Вероятно, ей следовало отказать ему и отправить восвояси, потому что Мэри прекрасно знала — он уйдет, если она попросит. Но, если быть честной, она не прекращала думать о Мэттью с той самой минуты, как он ушел, о том, как нежно он держал ее руку в своих бледных пальцах, о том, как чудесно было бы стать его женой. Поэтому, забыв обо всем на свете, Мэри отдалась велению сердца. — Входи. Мэттью опустился на широкую испанскую софу, леди Мэри присела на кровать, думая про себя, что лучше бы он сел рядом с ней. — Мэри, прости меня. За то, что позволил всему так далеко зайти. За эту глупую игру, в которой ты почти победила меня. Она понимала, что он имеет в виду, так что у нее не был причин отрицать очевидное. — Так, что же, тебе не нравится леди Элизабет? — Как она может мне нравиться? Вообще, как я могу интересоваться хоть кем-нибудь, кроме тебя? — он взглянул на нее так красноречиво, что Мэри отвела взгляд и про себя отметила — он только что выиграл партию. — Ты ведь знаешь, что леди Элизабет ждет от тебя предложения? — Что ж, я опасался этого. Но я не собирался жениться на леди Элизабет, боги, вовсе не на ней. Мэри понимала, как это глупо, но все равно позволила себе заплакать. Эмоции, заполнившие ее душу за эти несколько дней, рвались наружу. Мэттью вскочил, вмиг очутился рядом и притянул ее к себе. Их пальцы сплелись, и, боже, это было так правильно и так прекрасно. Мэри опустила голову на его плечо, ее голос дрожал, когда она спросила: — Это было для тебя всего лишь обязанностью? Флиртовать со мной? Ты интересовался мной только потому, что все этого от тебя ждали? — Нет. Я флиртовал с тобой, потому что, о боги, я влюблен в тебя. Безумно влюблен, — сердце Мэри пропустило глухой удар. — Если я сказала бы, что влюблена в тебя так же сильно, что бы тогда случилось? Мэттью обхватил ее бледное личико руками, на что Мэри вздрогнула — его прикосновения были невероятно нежными, а взгляд таким пронзительным. Леди Мэри медленно, но верно тонула в его голубых глазах. — Тогда я бы ответил тебе, что я преуменьшил, когда сказал, что влюблен в тебя. Я бы сказал, что люблю тебя, Мэри. И он поцеловал ее. Единственной мыслью, промелькнувшей в голове Мэри, была мысль о том, что она никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Поцелуй Мэттью кардинально отличался от поцелуев других мужчин. Она запустила пальцы в его взлохмаченные волосы и непроизвольно выдохнула, — боги, это было настолько правильным. Ее чувства могли сравниться лишь с попаданием в настоящий рай. Мэттью медленно провел пальцами по ее бледной шее. Мэри неуверенно коснулась его груди. Мэттью нежно поцеловал ее колено. — Если ты скажешь, что любишь меня, я отвечу тебе то же самое. — Мэри… — она подняла на него затуманенный взгляд, — Это правда? Ты не играешь со мной снова? — Нет. Я думаю, нам стоит прекратить играть друг с другом. Я отдаю тебе свое сердце, Мэттью, прошу, бережно заботься о нем. Он медленно кивнул, словно о чем-то задумавшись. — Поднимайся. — Прости, что? — Поднимайся, Мэри, — улыбнулся Мэттью, и она неожиданно поняла, что он собирается сделать. Мэттью опустился перед ней на колени, не спуская с нее глаз. Он собирался сделать ей предложение, и она собиралась ответить ему согласием.