Фотоальбом.

Его всегда напрягали эти визиты. Напрягало то, что этот человек до сих пор на какой-то процент присутствует в жизни его жены. И главное – в жизни его дочери. Агнес называет его папой и явно искренне любит. Но этот человек все-таки никуда не делся. Том Кин. Хотя официально его давно звали иначе. С тех пор, как воссоединился с родителями и получил первые настоящие документы в своей жизни. Работа элитного наемника подолгу держала его на расстоянии от Агнес, но обычно пару раз в месяц он заезжал пообщаться со своей дочерью. Рэймонд Реддингтон понимал, что это глупо и ни разу не показал этого ни Тому, ни тем более Агнес, но все равно чувствовал ревность. Не мужскую, нет. Элизабет за уже пять лет их брака много раз доказала супругу свою любовь и не давала поводов усомниться в верности. Ревность была отцовская. К тому, что Том имел право говорить «моя дочь» и повторять, что Агнес – не ребенок Рэймонда. Лиз и Том фактически разъехались еще до того, как Агнес исполнился год. Увлеченный новой работой и налаживанием семейных связей с родителями, Том стал навещать дочь лишь время от времени. Тогда как Рэймонд Реддингтон постепенно занимал все больше места в жизни Элизабет, с готовностью принимая на себя заботу и об ее крошке. Продолжая то, что начал делать еще до ее рождения. В год трехлетия девочки, они с Лиз поженились. К четырем годам Агнес стала старшей сестрой и, вместо обращения «Рэдди», на манер медвежонка «Тэдди», начала называть его папулей. Рэймонд в тот момент ощутил, что наполняющее его душу счастье не может быть еще полнее. Все было идеально до тех пор, пока приехавший в очередной раз в гости мистер Кин не услышал от Агнес «привет, Том», а не «привет, папа». Разумеется, это не могло ему понравиться. Рэд и Лиз стойко выдержали обвинения в настраивании ребенка против родного отца и, пригласив детского психолога, с его помощью сумели успокоить Тома и объяснить ему важность осторожного обращения с формирующейся психикой Агнес. Тот же психолог пояснила девочке, что означает термин «биологический отец». Малышка восприняла это удивительно легко. Выслушав объяснение, спросила лишь, разлюбил ли Рэймонд ее оттого, что они не родные по крови. Получив заверение, что ничего подобного никогда не случится, кивнула, чмокнула его в щеку как обычно и умчалась играть с любимыми в тот период разноцветными резиновыми пони. Никаких других вопросов у Агнес не возникло. Ни к Рэду, ни к матери, ни к Тому, которого она продолжила называть просто по имени. Обеспокоенные тем, что сделали что-то неправильно, супруги чуть позже отвезли дочку еще на несколько сеансов терапии. Но психолог и спустя время не нашла признаков эмоциональной травмы. О проблеме было забыто. Почти. Ведь Том все еще приезжал. Но с его визитами Рэд уже ничего не мог поделать, не выходя за рамки приличия и не расстраивая супругу. Почти все дни рожденья Агнес были для Рэймонда немного смазаны, из-за присутствия за столом бывшего его жены. А в этом году мистер Кин решил испортить своему более удачливому сопернику и День Отца. Заранее предупредил, что хотел бы провести третье воскресенье июня с Агнес. Свозить ее в кино и поесть мороженного. Причины для отказа не нашлось. Поэтому сердце Рэда было не на месте уже с раннего утра 16 июня. Том заехал к десяти, дав малышке поспать в выходной и на каникулах. За тем как девочка с бело-зеленым рюкзачком за плечами садится в машину к биологическому отцу, Реддингтон наблюдал из окна спальни на втором этаже. Он знал, что с Агнес не случится ничего плохого. Том любил дочь, как умел. И берег, как только был способен. А на случай если он с чем-то не справится, за ним и Агнес весь день будет следовать машина охраны. Заверения в том, что это – лишняя трата ресурсов Рэд слушать не собирался. Он должен был быть уверен в безопасности дочери. И был. Но ему все равно стало не по себе. Как и каждый раз, когда его крошка уезжала или уходила куда-то с Томом Кином. Его нельзя было за это винить. Рэймонд обожал своих детей. И хотя бы Сэма у него точно никто не сможет отнять. Об этом напомнила Элизабет, тихо подойдя сзади и слегка приобняв за талию. - Она поздравит тебя вечером, – супруге не нужно было пояснять, куда именно он смотрел несколько минут. – А Сэмми готов хоть сейчас, если папа уже проснулся. - Папа проснулся, – мужчина, наконец, отвернулся от окна. – Это когда-нибудь станет менее болезненно? Как думаешь? - Родной, мне так жаль, – она вздохнула, и ее взгляд стал виноватым. Он не любил расстраивать жену. – Я больше всего в мире хотела бы, чтобы тогда это был ты, а не Том. - Тогда ты еще не поняла, что меня любишь. Просто так случилось. Я никогда не винил тебя в этом. – Рэд приподнял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал в губы. – Агнес все равно моя дочь. Никакой Том этого не изменит. Просто иногда… сама понимаешь. - Конечно. – Лиз кивнула. – Хочешь кофе? - Сначала я хочу увидеть нашего сына. – Рэд улыбнулся. – Знаю, что он рано проснулся сегодня. - Мы доделывали твой подарок. – Элизабет заметно расслабилась, когда они сменили тему разговора. – Теперь все готово и Сэму не терпится показать его тебе. Подарок получился действительно впечатляющим, для ребенка которому всего четыре года. Сэмюель преподнес отцу макет парусного судна XVI века. Сообщил, что они с мамой купили детали в специальном большом магазине, а потом целых две недели их собирали и клеили. Мама помогала с самыми мелкими. А вот красил корпус мальчик совсем сам. Маленькими кисточками. Сначала красной краской, а потом такой прозрачной, от которой все стало блестеть. Больше всего, пока готовил подарок, Сэм боялся случайно порвать тоненькие белые паруса. Но все обошлось. Малыш явно гордился проделанной работой. А Рэймонд гордился им. Он сказал об этом, когда они с сыном выбирали для корабля место на каминной полке в гостиной. Чтобы все гости, приходя к ним, сразу видели, какой Сэм молодец. Потом был обед. А еще чуть позже Рэймонд и Элизабет отправились с сыном на детскую площадку неподалеку от дома. Счастливый малыш вдоволь накатался там с высокой пластиковой горки, а папа с мамой по очереди поели хот-догов с кофе. В общем, день прошел чудесно. Рэд не мог не признать этого, хотя не мог и не скучать по старшей сестре Сэма. Двойственность, к которой у него никак не получалось привыкнуть. Том должен был привезти Агнес в половине шестого, чтобы она успела поужинать в привычное время. Поэтому к четверти шестого Реддингтоны вернулись домой. Лиз отправилась с сыном наверх, переодеваться после прогулки. Рэд же вышел из дома через заднюю дверь, чтобы осмотреть ступеньку, на скрип которой жена обратила его внимание накануне. Но, прежде чем он успел взяться за это дело, послышался шум подъезжающего автомобиля. Его девочка, наконец, приехала. Рэймонд не стал возвращаться в дом, чтобы дойти до парадного входа, решив вместо этого просто обойти здание. Он двигался быстрым шагом и уже собирался выйти из-за угла, когда услышал, что Том как раз прощается с Агнес. Насколько бы ни был неприятен ему этот человек, портить такой момент не стоило. Лучше подождать, пока он вновь сядет в машину. Остановившись за углом дома, Рэд невольно стал подслушивать: - Тебе же понравился сегодняшний день, правда, детка? - Да, – в голосе Агнес слышалась искренность. – Спасибо, Том. - Погоди, – судя по звуку шагов, девочка собиралась отойти, но просьба собеседника ее остановила. – Я уже давно хотел спросить у тебя кое о чем, но не мог выбрать подходящий момент. - А сегодня он нашелся? Момент? - Да. Сегодня ведь День Отца. Я хотел спросить, почему ты не называешь меня папой, Агнес? То есть, вообще никогда. Ты была поменьше, когда мы говорили об этом в первый раз. Но сейчас уже должна понимать, что мы с тобой не чужие. – Том несколько секунд помолчал, но продолжил: – Ты видишься с бабушкой и дедушкой. Мы с тобой много времени проводим вместе. Не так много как хотелось бы, но я стараюсь. Правда. И не скажу, что мне не нравится, что ты обращаешься по имени. Так мы на равных, как взрослые. Но все-таки, я – твой папа. И мне бы хотелось, чтобы ты звала меня так, хотя бы время от времени. - Я вряд ли смогу, – в голосе Агнес подслушивающий за углом Рэймонд легко расслышал сочувствие. Она – очень чуткий восьмилетний человечек и этот разговор, наверняка, ей неприятен. Но прерывать его Реддингтону не хотелось. Было бы грубостью, даже по отношению к Тому Кину. А еще интересно, чем все закончится. Эгоистично интересно. Том поставил Агнес перед выбором и, кажется, выбор не в его пользу. Рэд осторожно прислонился к стене дома, для удобства. Нужно непременно дослушать. - Почему, малыш? – Тому хватило ума не повышать голос и не выдавать своего разочарования интонациями. Умнеет, наверное. Давно пора. – Ты можешь честно сказать. Я хочу знать, что ты чувствуешь. - Потому что ты не мой папа. Мой папа – Рэд. Рэймонд. - Ты путаешь, детка, – стало слышно, что Том начал сердиться, но все еще держит себя в руках. – Мы говорили об этом с доктором, помнишь? Она объяснила что… - Что есть те, у кого со мной общая кровь – мама, ты и бабушка с дедушкой. И что у папы такой крови нет. Я помню. – Агнес вздохнула. – Но еще она сказала, что если я кого-то люблю, и меня тоже любят, не обязательно иметь общую кровь. Папа меня любит. И я его. Получается, что он может быть моим папой. И есть же Сэм, мой братик. У нас с ним общая кровь через маму. У него – общая с папой. Значит, у нас с папой тоже есть общая. Через Сэма. Правильно? - Наверное, – вытирая увлажнившиеся глаза, Рэймонд Реддингтон не совсем понимал, на самом деле у Тома Кина надломленный голос или ему кажется, потому что самого захлестнули эмоции. – Но если твой папа – он, кто же тогда для тебя я? - Ты мой друг. – Агнес снова вздохнула. На этот раз – с явным облегчением. – Если хочешь со мной дружить. Ты хочешь? - Очень. - Том, похоже, все-таки тоже расчувствовался. Им обоим пойдет на пользу. – Увидимся на следующей неделе? - Если мы не улетим купаться к океану. Я говорила, – судя по звукам, девочка снова направилась в сторону парадного входа в дом. – Позвони, ладно? Пока, Том! - Пока, – прежде чем вернуться к заднему крыльцу, Рэд дождался тяжелых шагов до машины, звука заведенного мотора и отъезжающего шуршания шин по асфальту. Он передумал появляться перед дочерью сразу. Нужно время, чтобы немного прийти в себя. Сделать вид, что занят скрипящей ступенькой, будет очень удобно. Через открытую дверь в дом, он услышал, как Агнес вошла, поздоровалась с мамой и что-то весело пробормотала, обращаясь к младшему брату. А потом спросила о нем. Обеспокоенно. Ведь уже наступил вечер, а она до сих пор так и не вручила свой подарок на День Отца. Элизабет успокоила дочь, заверив, что папа не обиделся за задержку и даже вполне подождет времени после ужина. О чем и сообщила ему, когда Агнес направилась в свою комнату, чтобы переодеться. Малыш Сэм, пользуясь невниманием родителей, тут же улизнул играть с разбрызгивателем возле старой яблони. Рэд был не против подождать. Любимая, конечно, заметила, что он все еще не до конца пришел в себя. Пришлось рассказать о подслушанном разговоре. Присев на крыльцо, чтобы удобнее было ее обнять. Когда рассказ был окончен, вместо ожидаемой вербальной реакции, Лиз просто поцеловала его. Отвлекая и успокаивая. Это отлично сработало. А когда Агнес присоединилась к ним, обняв его со спины и прикрикивая на Сэма, чтобы немедленно выплюнул воду, потому что из садового разбрызгивателя пить нельзя, этот длинный и чертовски эмоциональный день стал для Рэймонда по-настоящему идеальным.