Из крайности в крайность

Солнце медленно опускалось за горизонт, предоставляя возможность месяцу занять почётное место на небе, которое сегодня было как никогда чистым. Звёзды ярко сверкали, освещая пустынные улицы города. Только Перекати-поле не хватает. Тишина полностью окутала дороги и дворы, и лишь изредка слышались пьяные голоса мужиков и звуки бьющейся домашней утвари. Да, это было не странно для «неблагоприятного района» простого городка, лежащего к северу от Москвы - большого города, а по совместительству и столицы страны. Место, где мы оказались, было поистине ужасно. Пятиэтажки, которыми вплотную был забит весь район, давно нуждались в ремонте: штукатурка уже успела пожелтеть или её вообще не было; стены были испещрены различными надписями непристойного содержания; сами строения разваливались, и, казалось, от лёгкого дуновения ветерка они с грохотом упадут. Все здания были одинаковы, а если и нет, то уж точно были построены были в одно время, лет так шестьдесят назад. Дороги так же оставляли желать лучшего: асфальта почти не было видно, его место занимала грязь, натуральная склизкая, противная грязь. На улицах было темно. Даже не смотря на то, что когда-то давно здесь были фонари, и они какое-то время освещали дороги, теперь все давно забыли о их существовании, остались лишь столбы, которые, в принципе, никому не мешали. «Неблагоприятным» этот район прозвали давно. Никто уж, наверное, не помнит, как и при каких обстоятельствах, но факт остается фактом: никто не хотел бы оказаться в таком месте. Хотя, жители района не жаловались, а жили в своё удовольствие. Все мужчины были разнорабочими. Других профессий просто напросто не было. Никто не предлагал «низшему слою населения», к которому они относились, ничего лучше. Женщинам же даже такого не предлагалось. Приходилось работать в школе или в больнице, которые также не были примером чистоты и приличия, а если повезёт, то и в магазине. Как ни странно, но профессия продавца была самой что ни на есть престижной здесь, ведь только так можно хоть как-то держать связь с внешним миром. Остальным же, кому так не повезёт, оставалось безвылазно сидеть в этом пронизанном грязью и копотью месте и слушать рассказы о зажиточной и свободной жизни «элиты», как называлась другая часть того же городка. Но вернёмся обратно. По одной из улиц бредёт девушка. Выглядела она довольно типично для этого места: обшарканные джинсы, местами заляпанные грязью; широкая толстовка серо-синего цвета и старые кеды изумрудного цвета. Длинные русые волосы были аккуратно заплетены в косичку, которая была спрятана за воротник. Красивые голубые глаза с опаской осматривали дороги и дома, будто боялись чего-то. Но нет, просто всё как-то непривычно. Тихо, ну сравнительно; пустынно, хотя девушка уже привыкла, ведь возвращалась домой она всегда поздно. Но всё равно, каждый раз идя по этим улицам, она боялась, что не дойдёт до дома, уж настолько это место было непредсказуемым. Девушка медленно приближалась к очередной пятиэтажке. Зайдя в один из подъездов, она стала подниматься на пятый этаж. - Ах, ты ж шлюшка, нехорошо шляться по ночам, - какой-то мужик вывалился из 20 квартиры и неровными пьяными шагами направился в девушке. От него несло алкоголем, палёной водкой, если быть точнее. На вид — обычный алкаш: помутневшие от выпивки глаза, майка-алкоголичка, серые спортивки, одна штанина которых была наполовину загнута. - И вам не хворать, дядь Саш, - немного грубо сказала девушка, скривившись от неприятного запаха алкоголя, которым обдал её мужик, прижав к стене. Она попыталась оттолкнуть его, но силы были не те. - Не зли меня, малявка, - прорычал алкоголик, схватив девушку за руку и прижавшись к ней ещё сильнее. - Это ещё что такое?! - из той же квартиры выскочила женщина хрупкой наружности в матерчатом халате и с пучком на голове. В её руке была скалка. Типичная баба. Несмотря на худощавость в ней чувствовалась непоколебимая властность над мужем. - Ой, Наташенька, - его лицо расплылось в слащавой улыбке. - А я тут Лизочке объясняю, что плохо ночью по улицам ходить... - Лизонька, иди, - женщина улыбнулась, посмотрев на девушку, а потом перевела взгляд на мужа. - А ты за мной! Дома поговорим, - и, не дождавшись ответа, последовала в дом. Лиза,как мы выяснили, побежала наверх, дабы не нарваться на неприятности. Что-что, а такие припадки случались каждый день, и не только у дяди Саши. Такое поведение было вполне обычным для этого района. А вообще, вся жизнь здесь была скучной и однообразной. Каждое утро крики, ссоры. Жёны выгоняют мужиков работать. Дети, а если быть точнее те, кто ещё питают надежду вырваться из этого места, отправляются в школу. Большинство не видят в этом смысла и предпочитают остаться дома или идут в хранилище знаний, но лишь для того, чтобы пососаться или покурить. Родителям глубоко наплевать на своих чад, и только некоторые пытаются окружить их заботой и, насколько это возможно, любовью. Тем временем Лиза уже поднялась на свой этаж. Из квартиры послышались крики. «Мать опять выпивает» - пронеслось в голове девушки. Как бы поздно домой она не возвращалась, а избежать скандалов удавалось редко. Дверь была не заперта. Хотя, где они вообще бывают закрыты? Точно не в этом подъезде. В этом вместилище алкоголиков и наркоманов. Аккуратно, стараясь не наделать шума, Лиза зашла в квартиру и попыталась незаметно проскользнуть в комнату. - Лиза, - её остановил пьяный голос матери. - Сбегай за водкой, - женщина протянула смятую сторублёвую купюру. Девушка послушно взяла бумажку. Ссориться крайне не хотелось. Захлопнув дверь, она вышла из дома и направилась в ближайший магазин. Нет, Виолетта Анатольевна, мать Елизаветы, была хорошей женщиной, но имела привычку выпивать. А когда так случалось — лучше вообще не подходить к ней. Когда-то давно бабушка Лизы назвала дочку таким красивым именем Виолетта в надежде, что она сможет хоть чего-то добиться, но, видимо, не судьба. Виолетта пыталась вырваться, но никому кроме неё это было не нужно. После тщетных попыток она начала пить. Так появилась эта пагубная привычка. После какой-то пьянки она забеременела, до сих пор не зная от кого. Будучи медсестрой в местной больнице, она смогла подготовится к родам, которые, к счастью, прошли успешно. Так появилась Лиза. Пока не пришла смерть, бабушка помогала матери с дочкой, но это было недолго. Бабушка умерла. К тому времени Лиза уже ходила в школу, могла о себе позаботиться. С тех пор они вдвоём с мамой против всех. Не смотря на то, что они часто ссорились, между Виолеттой и дочкой было полное взаимопонимание. Единственное светлое чувство в этом угнетающем месте. Лиза подошла к маленькому одноэтажному зданьицу, на котором еле виднелась выцарапанная надпись: «Бухарик». Странное название, но, тем не менее, правдивое. Лиза зашла внутрь, предварительно постучав. Тесное помещение было полно разного рода выпивки, начиная с водки и заканчивая виски и мартини. Да, даже здесь водились такие напитки. У кассы стояла милая женщина лет сорока. Пухленькая и весёлая оптимистка Оленька, как её обычно называли, совершенно не вписывалась в обстановку района. Её муж и она сама некогда жили в другой части города, так и прозванным - «город». Но после развода ей пришлось переехать обратно в этот гадюжник. Правда, привычка краситься и наводить марафет у неё осталась. Среди народа ходили слухи, что она специально ездит в «город» для, чтобы купить косметику, а не для того, что отчитаться перед начальством. Правда это или нет — решать не нам. А Оленка пользовалась большой любовью у жителей и никогда была не прочь поболтать. В отличии от большинства остальных, женщина ходила с распущенными волосами, которые блондинистыми локонами ниспадали на её плечи. - О, Лизонька, опять матка послала? Ох, трудно же девке живётся, - стала, как обычно, причитать женщина, подавая бутылку водки. - Спасибо, - лишь сказала девушка, ложа купюру на стол. Он ненавидела, когда говорили о её с матерью отношениях, что, к сожалению, случалось часто. Все, кому не лень, обсуждали их. Коротко попрощавшись, Лиза уже второй раз возвращалась домой. На этот раз без происшествий добравшись до квартиры, девушка отдала бутылку Виолетте и, наконец, развалилась на кровати в своей комнате. Лизе посчастливилось иметь собственную комнату. Им с матерью досталась двухкомнатная квартира, в которой они могли спокойно существовать, не пересекаясь неделями или даже месяцами. Когда мать была в запое, комната становилась единственным местом спасения и отдыха от всего. Виолетта никогда не трогала дочь, если только та сама не попросит. Так, оставаясь в своей комнате иногда сутками, Лиза научилась общаться с собой и вещами, которых было не так уж много: мягкая кровать, которую Виолетта подарила дочери на День рождения, и у Лизы были подозрения, что она стоит немереных денег; стол из светлого дерева; шкаф, содержащий минимум одежды и стул, который Лиза покрасила в красный цвет, сама не понимая зачем. Просиживая вечера в комнате, Лиза разрисовывала стены, и теперь они были в карикатурах людей, с которыми она когда-либо пересекалась. И с каждым годом их количество увеличивалось. В этот вечер девушке совершенно ничего не хотелось делать. Хотелось провалить в бездну. Но мечты на счастливое будущее не давали падать духом, не смотря на то, что обычно эту надежду теряют лет в четырнадцать, когда приходится принять жестокую реальность. Но Лиза была особенным человеком. Толи она ещё не повзрослела, толи просто всё ещё верит, что чудеса случаются. В любом случае, она была полна решимости воплотить в жизнь свою мечту — доказать всем, что способна добиться чего-либо. Сон встретил девушку тёплыми объятиями. Закрыв глаза, она погрузилась в мир, где нет проблем, где сила мысли способна изменить всё, одним словом — противоположность реальному миру.