Внеотчетное

Чужое счастье всегда не к месту, когда огрызок – от своего. Опять бояться чужого жеста. Который месяц. Который год. Опять на поезд, сжимая зубы. Билет под боком – зачем искать? Когда любимых целуют в губы, я жду их с пулею у виска. Камчатка, Лондон, Париж, Антверпен, Эль-Пассо, Вена и город Кельн Пока надеждами сердце треплют, прошу у неба один покой. И пусть давно ни во что не верю – без кожи вырвалась в новый план – Молюсь. Кому-то. Без всякой меры. И мазью прячу который шрам. И если змеи бросают кожу, я тоже это смогу не раз: Уже никто никогда не сможет прочесть отчаянье в бездне глаз. Уже никто не коснется сердца – его давно в подреберье нет. Лишь злым, немного фальшивым скерцо – седая ниточка в рыжине. Улыбка – выверенным ударом. Глаза – хрустальные витражи. И смерть, наверно, была бы даром, но обещала кому-то… жить. И снова – тонкая корка кожи под сводом крови и соли слез. Стамбул, Венеция – их я тоже училась кем-то любить всерьез. Мне больно. Суетно. Даже страшно. И так, наверное, можно жить. А время тихо толкает дальше обрывки гордой моей души. Она уже ничего не просит, уже не молится ни о чем. Отчет – на восемь дурных доносов. И льды Норвегии за плечом. Когда любимые спят ночами, я рвусь в чужой недозрелый сон. Перроны, пристани и причалы. И ветер, рвущий с меня лицо. Когда любимые молят Бога о том, чтоб кто-то сказал «Люблю», Я жду собакою у порога, опять оставив в квартире ключ. Я жду, вскрывая билетом раны, по буквам выверив каждый стон. Пока любимые ждут обмана, мне правду сплевывать раз по сто. В квартире пусто – сижу на крыше, едва не спрыгнув под звук ключей. Эй, Небо, если ты все же слышишь, то… дай уснуть на Его плече.