И к бабке не ходи

      До деревни они добежали быстро. Под конец их пробежки Валеска начала задыхаться, так как явно не привыкла к подобным забегам. Платье с затянутым корсетом доставляло ей откровенные неудобства, подошва аккуратных домашних башмачков скользила, волосы растрепались и падали на глаза, но баронесса не сдавалась. Она держалась молодцом, стараясь не отставать от мужчины. Он в свою очередь заметно притормаживал и на поворотах старался быть поближе к женщине, чтобы в случае необходимости удержать ее от падения. Все это сопровождалось недовольным бурчанием и проклятьями. В адрес всего, что он видел и о чем задумывался в тот момент.       Минуя деревенские ворота, Ламберт подумал было пропустить даму вперед, но даже без ее подсказки легко можно было догадаться, где проживала девица-травница, на помощь к которой они так спешили. Обладай ведьмак простым человеческим слухом, даже тогда он смог бы уловить крики и ругань в той стороне, где находилась кузница. Лаяли собаки, причитали женщины, мужики бранились на чем свет стоит, плакали дети. Судя по всему, еще один насыщенный день в Угорках шел своим чередом, вовлекая всех жителей в очередную круговерть событий. Если у них это традиция, то ведьмак долго так не продержится, и скоро на все проблемы будет смотреть сквозь пальцы, а оплату брать заранее.       Пробежав по опустевшим улочкам и приблизившись к собравшимся у одного из домиков с крытой осиновой дранкой крышей, Ламберт без труда различил среди толпы фигуру жреца, облаченного в красно-белую хламиду и хрупкую девчушку напротив, стоящую на лестнице своего дома и оглядывающуюся по сторонам. Между ними держали оборону по меньшей мере трое мужчин, не дающих помощникам жреца подойти ближе и схватить объект их спора.       - Должна расплатиться она за грехи свои! Лишь слепец убеждать будет себя в том, что травами своими не отравила она жителей деревни этой, - вещал проповедник, подпихивая посохом своих парней в спины. Народ не слушал и не молчал.       - Харе здеть тут, шлында, а не то заткнем тебя своими способами, - отвечали возмутителю спокойствия невпопад, сыпля угрозами, которые, правда, не спешили приводить в исполнение.       - Да что же это такое делается? Да как же так-то? - не веря происходящему плакала чуть в сторонке от толпы старая женщина, не выпуская из рук вязанку с луком.       И, казалось, не было этому потоку человеческого сквернословия и плача предела, ибо звучал он со всех сторон. Толпа пока стояла на своем, но жрец продолжал сыпать аргументами в пользу своей теории направо и налево, а потому все чаще люди бросали в сторону девушки ожидающие взгляды. От нее явно ждали лишь одного слова в защиту своей невиновности, и тогда бы все решилось. В конечном счете, народ везде простой. Своим верит с охотой, приезжим - почти никогда. Но она, словно мышонок, жалостливо прижималась к сколоченной двери и не смела даже пискнуть, смотря на всех расширенными от страха глазами.       Ламберт притормозил, не желая лезть в толпу, и рукой придержал за талию Валеску, которая явно уже готова была ринуться в бой, чтобы встать грудью на защиту своих интересов и той правды, что была ей понятна и ближе по духу. Как она уже говорила ранее, эта девушка была не просто ее знакомой. Возможно, они даже были хорошими приятельницами, но все же ведьмак не позволил бы ей лезть в самую гущу, которая грозилась вот-вот сомкнуть ряды плотнее и перейти к рукоприкладству.       - А ну, расступись! - вдруг раздалось справа от них столь громогласно, что отголосок этого призыва точно можно было услышать у подножия Синих Гор. - Матушка с милсдарем ведьмаком здесь.       Ламберт бросил взгляд на того, кто вмиг заставил всю толпу обратить на них внимание, и к своему удивлению увидел Матиша, который только с утра вызвал своим видом исключительно жалость и смех. Вон оно что выходит. В тихом омуте, как говорится. Но не об этом.       А о том, что споры тут же перешли в разряд шепота, так что в авторитете этого старичка в деревне сомневаться не приходилось. Селяне переглянулись, притихли и быстренько организовали что-то вроде небольшого коридора, ведущего прямо к центру всех событий. Валеска поправила волосы, пару раз тяжко выдохнула, начиная более спокойно дышать, и как-то ободряюще коснулась ладошкой руки ведьмака, намекая на то, что все же стоит ее теперь отпустить.       - Пособница нечестивцев! – наконец заметив их закричал жнец, оплевывая всех стоящих рядом слюной, стоило женщине сделать шаг ему навстречу. - И как смеете вы слову ее верить? Мало того, что ведьму эту прикрывает, так еще и на груди у себя пригрела змеюку проклятущую!       А вот последнее явно было брошено в сторону ведьмака, и Ламберт скривился, выпалив тут же в ответ:       - А не подойти ли и мне поближе, а, паскуда? Переговорим с глазу на глаз, да и выясним, кто тут из нас вымесок? - он заметил, как несколько людей из толпы закивали, соглашаясь с его словами, и со злобой уставились на проповедника. Собственно, Ламберт уже и так направился вслед за женщиной ближе к дому. Если что, то хоть своего нанимателя он отбить успеет, правда не гарантирует, что при этом не пострадает кто-то из местных. Потому что жечь огнем ведьмак умел не хуже прочих, а желание познакомить жреца поближе с все очищающим пламенем у него только усиливалось.       - Молчи, греховодник! – подлец в рясе стукнул посохом по земле, следя за ними злобным взглядом и не спеша затыкаться. - В сговоре они, все трое, люди добрые! Или никто не заметил, как вчера по этой самой улочке мутант шастал, да что-то нашептывал? А я расскажу вам, люди, что он там за наговоры наговаривал! Проклял он детишек ваших бедных, да болезни на вас наслал! А девка эта дело его черное доделывает, настоем трав своих проклятых всех поя!       - Брешешь, собака! Ведьмак вчера по всей деревне ходил, не только здесь, - раздалось из толпы, но Ламберт уже понял, что этими словами его фактически приговорили, а потому он догнал Валеску и приобнял за плечо, заставляя ее держаться ближе к стене дома и быстрее дойти до двери. Они поравнялись с дрожащей Веттой и мужчина закрыл девушек собой, спустившись на одну ступеньку ниже.       - Вы, глупцы неразумные, неужто не смекаете, что теперь вам только больших бед ждать в таком случае? Так испокон веков заложено, что ведьмаков пускать к себе в дом нельзя, и веры им нет, так как продажные они душонки и только за деньги людям помогают! Вот подождите еще, он вам свою помощь предложит, да до нитки за снятие своей же порчи обдерет!       В толпе снова зароптали, Валеска уже было набрала воздуха в легкие, но Матишь вновь ее опередил. По его поведению и отношению к нему деревенских Ламберт решил, что этот старичок не первый год уже занимал пост местного старосты.       - Рассуди по совести, - спокойно произнес он, чуть кланяясь Валеске и вновь своей непоколебимостью заставив толпу перейти на выжидающее шушукание. - Про ведьмака мы не ведаем, но Ветку-то с младенчества знаем, и никто никогда от нее зла не видывал. Так что за напасть такая, матушка?       - Верно говоришь, Матишь, - баронесса поравнялась с Ламбертом, незаметно положив ладонь на его лопатку, словно в надежде перенять у него толику спокойствия или сил, что еще потребуются. - С Веттой сомнений даже возникнуть не может. Все здесь знают, что и в самый лютый мороз, и в день дождливый, и когда по улицам туман стелется, как молоко, она всегда на помощь придет, с больным посидит, да поможет с заразой справиться.       Жрец на ее слова криво усмехнулся, словно уже знал, как возразить, но пока прерывать женщину не спешил. Валеска же продолжала, теперь уже обращаясь напрямую к нему:       - А проклятье, что с собой ведьмак принес, по логике твоей, проповедник, должно было первым делом меня затронуть, да семью мою и слуг домашних. А она вот я, стою перед тобой, готовая решать проблему с этой хворью незамедлительно и как должно, а не методами твоими, варварскими.       - Да потому и стоишь, что в сговоре с ними! - парировал жрец все с той же наглой миной на лице. - Тогда что ты скажешь, когда узнаешь, что от тех лекарств, что девка твоя подсовывала, всех еще страшней рвать начинало?       - И с этим мы разберемся, - уверенно заявила женщина, но договорить не успела. Жрец достал из-за пазухи темный пузырек и повертел им в пальцах, демонстрируя всем собравшимся.       - Вот оно, зелье-то черное! Поди-ка, выпей его, если так уверена, что не виновна она ни в чем.       - Зараза, - харкнул ведьмак, вновь останавливая женщину, уже уверенно потянувшуюся за указанным пузырьком из-за его спины.       Ну вот что у нее в голове творится, кто ему скажет? Как можно на откровенный развод столь легко вестись? А у жреца в глазах уже мелькало понимание того, что он легко и почти без потерь вывел всех здесь на чистую воду.       - Это точно твое? - бросил Ламберт через плечо все еще трясущейся девушке. Сейчас он разглядел ее получше и вспомнил слова Матиша о том, что девчушке и самой нездоровилось. Темные круги пролегли у нее под глазами, а на лбу выступил холодный пот. Сквозь тонкую, хоть и смуглую, кожу проглядывали темные вены. Было понятно, что она еле держится на ногах и потому обессиленно привалилась к дверному косяку.        - Не знаю, - Ветта постаралась выглянуть из-за спин собравшихся, но ничего разглядеть не смогла. – Вот мое.       Она опустила голову и начала что-то искать в своей потрепанной тканевой сумке, перекинутой через плечо, и почти тут же в ее ручке блеснула точно такая же склянка.       - Не будем мы из твоих рук ничего принимать, жрец, - выпалила Валеска, осознавшая свою ошибку и недовольная тем, что так легко сама попалась на эту удочку. - Кто нам докажет, что ты сам какой отравы туда не подсыпал, чтобы от меня избавиться?       - Верно говорит, - поддержали ее из толпы. - Вон, у Ветки свое лекарство есть! Пусть его и выпьет, если уж доказать надобно, что она ни при чем тут.       Девушка вздрогнула, подняла на ведьмака взгляд, но пальцы уже потянулись к тряпице, которой был пузырек запечатан.       - Ветта, - выдохнула баронесса, теперь так же обернувшаяся к подруге и с тревогой следившая за каждым ее движением.       - Это ничего, - улыбнулась та, поднося пузырек к губам, - только настой надо в воде разводить, но… я ведь никогда бы, ты же знаешь, я бы никогда...       Ее затрясло не на шутку, и Валеска было дернулась, чтобы выбить этот треклятый пузырек из ее рук, но не успела. Девушка сделала глоток, затем еще один и поперхнулась. По ее подбородку потекла коричневая жидкость, оставляя после себя темный, маслянистый след. Она пошатнулась, падая вперед и заходясь кашлем. Валеска поймала ее в свои объятия, удерживая и оборачиваясь к толпе.       - Она ведь сама заболела, что же ты, жрец, не видишь? Думаешь, стала бы она себя еще больше травить?       - А если ты ей приказала? - захрипел он, но толпа уже приняла решение и начала вновь гудеть, отталкивая мужчину в сторону.       - А ну-ка, соберись, мужики! Долго мы терпеть этого ирода будем? Пущай проваливает отсель!       - Верно говоришь, пущай проваливает, ирод! Давайте-ка ему дорожку-то укажем, да с кочечками, чтобы поспотыкался он на ней хорошенько!       - Ну-ка, без рукоприкладства! - скомандовал Матишь, перекинувшись с баронессой взглядами и теперь направляя толпу. - Заприте-ка его в доме, пока мы с матушкой разбираться будем. Эно как выяснится, что это он во всех бедах виновен? Надобно тогда будет судить его по совести.       Толпа послушно и с охотой организовала проводы жреца в сторону отведенной ему избы, гикая и выкрикивая очередные ругательства, не стесняясь в выражении своего недовольства. Ламберт недолго провожал их взглядом, быстро перехватывая с рук Валески уже совсем обессиленную девушку и занося ее в дом. Ей становилось хуже. Ее начало тошнить, но, судя по всему, она давно не ела, и пока отплевывалась только слюной.       Под ногой ведьмака скрипнула прогнившая половица. В углу запищала крыса, скрывающаяся от всех под старым шкафом, набитым домашней утварью. Света было мало, несмотря на несколько широких окон. Они были плотно занавешены грубой тканью, не пропускающей солнечные лучи в освещенное парой масляных ламп помещение. Напротив входа у стены стоял добротный стол, весь заваленный пучками трав, различными кулечками, тряпочками, простыми медицинскими приборами и глиняной посудой. Ламберту приходилось чуть сутулиться, так как потолок, казалось, давил на него всей своей мощью и грозился вот-вот опуститься ниже, вслед за врастающим постепенно в землю деревянным срубом. Ясно было, что травница жила здесь одна и не сильно беспокоилась о содержании самого дома. Или у нее попросту не хватало на это сил, а помочь было некому. Хотя, свежеструганные полочки красовались своими лакированными краями в той стороне, где стояла небольшая печка и было организованно местечко под кухню.       - Клади ее вот сюда, - указала Валеска, быстро расправляя небольшую кровать и находя в изголовье пожеванный молью плед, которым тут же укрыла бьющуюся от поднимающегося жара девушку. - Да что же это такое?       Она моментально организовала рядом с кроватью себе место, нашла тазик, тряпки и кувшин с водой. Потом подошла к столу, оглядывая лежащие на нем приготовленные снадобья, но быстро вспомнила, что мало чего в этом смыслит и вернулась к больной.       - Леся, - прохрипела девушка, доставая руку из-под пледа. Взгляд ее все еще был осмысленным. - Леся, милая, я ведь правда...       - Знаю, - Валеска поймала ее ладонь, садясь рядом. - Знаю, хорошая моя. Отдыхай. Сейчас мы тут посидим, подумаем, что делать, и все исправится. Скоро Горыня письмо-то отправит, и прибудет к нам лекарка из храма. И все вновь заживут, словно и не случалось ничего. Еще на твоей свадьбе отплясывать будем!       Ее саму заметно начинало потряхивать от волнения, и Ламберт недовольно скрестил руки на груди, наблюдая за всей этой картиной. Ситуация явно вышла из-под контроля, и теперь придется искать не причины, а разбираться с последствиями. Хотя, все же о причинах стоило бы и задуматься. Что-то в словах жреца не давало ему покоя, потому он прокручивал их раз за разом в голове. Что же было не так?       - На свадьбе, - с измученной улыбкой вторила ей Ветта, поднимая глаза к потолку. - Знаешь, а Сташека дядька в город послал. Обещал мне подарки привезти. Он такой добрый, Сташек, а я...       - Ну вот, видишь, как все складывается. Ты только держись, милая.       - Не уходи, Леся…       - Не уйду. Вместе твоего дружочка подождем, да?       Женщина вновь платком вытерла Ветте подбородок, продолжая ласково держать девушку за руку.       - Ламберт, ты иди, погляди, что там, - она обернулась к ведьмаку, отвлекая его от мыслей. - И делами займись, мы тут справимся. Матишь уж точно пришлет кого мне на помощь. Иди.       Он посмотрел ей в ответ исподлобья, прикидывая в уме ее теперешнее состояние и возможности. В глазах Валески явно зародилось беспокойство, но страха в ней не было. Она была уверена в том, что говорила, а с другой стороны, морально готова к любому повороту. А у ведьмака словно в душе кошки заскребли. Он всегда предчувствовал плохой расклад. Но в этот раз умолчал об этом.       - Хочешь здесь остаться? - зачем-то уточнил он, хотя ответ знал прекрасно.       - Конечно, - она кивнула, стараясь добавить голосу спокойствия. - Это Ветта обо всех здесь печется, а кто же, кроме меня, о ней позаботится? Я буду в порядке, Ламберт, - добавила она чуть погодя, отворачиваясь от мужчины.       И он понял, что спорить здесь было бесполезно. Да и было бы с чем. Он лишь еще раз оглядел старенькую избу на предмет чего необычного, но медальон молчал. Замолчало и предчувствие, стоило ему выйти на свежий воздух. Словно все сосредоточение боли и отчаяния, свойственное человеческому роду в подобных обстоятельствах, осталось за порогом дома, в котором он оставил двух несчастных женщин.       Ламберт матюкнулся от души, но для себя решил, что Валеска в этот раз была права. Разобраться в том, что здесь происходит, и понять причины было действительно важно. Возможно даже, это наведет его на след той твари, что не давала теперь ему спать по ночам. Но обо всем по порядку.       Люди на улице уже разбрелись. Кто теперь осаждал домик жреца, кто пошел по своим делам, кто отправился в корчму смаковать рассказы очевидцев и создавать слухи. Прямо у самой стены дома травницы стоял, привалившись спиной, Матишь. Он смотрел куда-то вдаль своим спокойным старческим взглядом и не сразу обратил внимание на разгоряченного мужчину со шрамами на правой стороне лица.       - А, милсдарь ведьмак, вы уж не взыщите с нас за это непотребство. Кто бы знал, что этот индюк в рясе ядом своим плеваться начнет, - старик надел на голову свою соломенную шляпу и выпрямился.       - Да хер с ним, - грубо ответил ему Ламберт, сплевывая на землю. - Отольются кошке мышкины слезки.       Он бросил взгляд через плечо на дверь, но далее развивать мысль не стал. И так было понятно, что девушка зря рисковала собой и пыталась что-то кому-то доказать. Такого самопожертвования ради непонятных целей Ламберт не понимал. Всегда были пути проще и безопасней. Хотя бы для отдельно взятой личности. Потому логику таких людей, верящих в справедливые идеалы, ведьмак не понимал и не желал в этом копаться. Стоило обратиться к своей, до оскомины понятной.       - Слушай сюда, Матишь, - обратился он к старику, как только еще раз прокрутил в голове всю произошедшую ситуацию. - А почему этот сукин сын трепался про конкретно эту улицу?       - Да кто его знает, милсдарь.       - А ты подумай, - не унимался ведьмак. В конечном счете, не зря его звали дотошным за глаза и прямо в лицо. Так что и здесь он, раз решил, до правды докопается. И не важно, сколько придется копать. - Расскажи-ка мне о тех, кто заболел, кроме вашей Ветки.       - О, - протянул старик, оглядываясь. - Да знамо кто. Первой жена пастуха слегла, Глаша. Она всегда болезненной была. Вторым был коробейник наш. Но с ним-то все понятно. Яшик как откуда не возвернется, все какую-нить пакость с собой притащит. Затем доярка слегла, да, говорят, что и три коровки ее вдруг перестали молоко давать, но про то точно тебе не скажу. Опосля...       - Погоди, Матишь, - перебил его Ламберт. - Это, конечно, все очень подробно, но при чем тут улочка эта? Где они все живут-то?       - Да знамо, где, - старик поднял на ведьмака взгляд и резко сменился в лице, оглядываясь по сторонам. - Погоди, милсдарь, и то верно. Вон двор-то Яшки виднеется, а пастухи у нас на той стороне живут, но отсель близко выходит.       Он отошел от стены и сделал несколько шагов в сторону основной дороги. Потом приложил руку на манер козырька ко лбу, наклонился вперед, прищуриваясь, и ахнул:       - Во дела! Как не посмотри, и крышу Болеки отсюда тоже видать, как на ладони.       - А он кто?       - Цирюльник наш, - старик оглянулся снова на ведьмака, кладя руки на поясницу, словно она резко у него заболела. - Так что ж выходит-то, милсдарь? Все с одного двора, считай.       - Угу, оно и выходит, - помрачнел ведьмак, начиная прикидывать в голове варианты. - Так, и что у нас одну улицу собой объединяет? Не могло же так случиться, что это просто совпадение.       - Ай, беда, - Матишь снова начал охать и покачивать головой. - Что же это? Может, покупали они чаво одинаковое на рынке? Или зверь тот проклятый, что здесь ночью-то пробегал, какой хвори опосля себя оставил?       - Не, не то. Пойдем-ка, пройдемся, да осмотримся хорошенько.       И ведьмак скорым шагом направился вдоль дороги, прислушиваясь к своим ощущениям. Старик поплелся сзади, то и дело выдавая одну идею за другой, но Ламберт их отметал, как попросту невозможные. Фантазии у жителей Угорков было хоть отбавляй, в этом он уже успел убедиться, а потому мужичка не останавливал, но и особо не вдавался в размышления над его замечаниями. Так они блуждали минут двадцать, осматриваясь, принюхиваясь, заглядывая за углы домов и проверяя любые находки. Все было безрезультатно, пока глухой удар чего-то тяжелого о камень не заставил их небольшой разведывательный отряд притормозить у одного из дворов. Ведьмак огляделся и увидел чуть в сторонке колодец, около которого дородная деваха поставила свое коромысло и здоровыми, загорелыми ручищами вертела ворот, ухватившись за железную ручку.       - Матишь, слушай, - на мужчину словно начало находить прозрение, и он застыл, словно кот, увидевший в проруби золотую рыбку. - А сколько колодцев у вас на деревне?       - Три, - тут же ответил ему старичок. - Один здесь, на верхней улочке, и два ниже, почти у самой речки. А что?       - Да как что? - спокойно, с легкой издевкой передразнил его ведьмак, уже направляясь к колодцу. – Ну-ка, милая, позволь.       Он легонько перехватил ручку и даже не обратил внимания на девушку, которая вначале возмущенно ойкнула, когда ее без спроса отодвинули, а после раскраснелась и почтенно сделала шаг назад, позволяя мужчине спокойно продолжить доставать ведро из обложенной изнутри камнем шахты. И, чем выше оно поднималось, тем ощутимее стали легкие покалывания на груди ведьмака. Его ведьмачий медальон сигнализировал об опасности, напоминая хозяину быть осторожным.       - Холера, - прорычал Ламберт, а старик за его спиной тут же отвел деваху, что была на две головы его выше, в сторонку. Если Матишь что и усвоил за свою жизнь, так это то, что когда специалисты начинают ругаться сквозь зубы, то лучше от них держаться подальше, а то случиться может всякое, а жизнь у старика всего одна.       Ведьмак же тем временем полностью закрутил цепь, ухватываясь рукой за железную ручку и доставая ведро на поверхность. Одного взгляда хватило чтобы понять - вода была покрыта тонким маслянистым слоем, который простой человек почти не различит в силу своей ограниченности. А вот для любого чародея, магички или ведьмака эта жидкость будет фонить так, что сомнений не останется - вода была отравлена. Да и к тому же не просто отравлена, как если бы какая собака в колодце сдохла, а отравлена какой-то магической дрянью, потому не очищалась грунтом и песком.       Будь Ламберт более сведущим в магии, он бы точно постарался разобраться в причинах такой порчи и, возможно, составе, чтобы уж наверняка дать точный ответ о случившемся. Но он, фактически, кроме как поверхностно изучить, ничего иного поделать не мог. Он попробовал поджечь воду знаком Игни, применил Аксий, в надежде хоть на какой-то отклик, затем и просто окунул пальцы в жидкость, растирая на коже, но ничего особенного не происходило. Он принюхался к запаху, но тот оказался еле ощутимым. Пахло мокрыми камнями, чем-то давно протухшим, плесенью и грибами-шибальцами. Ничего путного, в общем, из этого не вышло. Если не считать одного:       - Матишь, вели закрыть этот колодец, вода отравлена, - он обернулся с прискорбной гримасой на лице к притихшему старичку и опрокинул ведро на землю. Вода зашумела, ударяясь о брусчатку и попадая на кожаные сапоги мужчины. Старик вздрогнул, не веря собственным глазам и пятясь назад. - И давай остальные колодцы проверим, а то хрен его знает, что в них может оказаться.       - Как же так? - Матишь словно уменьшился в росте, сутулясь под гневным взглядом желтых глаз. - Что же это такое, милсдарь ведьмак?       - Разберемся, - грубо отрезал мужчина, накрывая колодец крышкой.       Дальнейший их поход принес с собой не только облегчение, но и расстройство из-за потерянного времени. Выяснилось, что в остальных колодцах вода оставалась чистой и вполне пригодной для питья, и это действительно радовало. Видимо, сказывалась близость реки, от которой они подпитывались. А вот новых зацепок ведьмак обнаружить так и не смог. Даже о том, какие воды наполняют колодец, находящийся выше остальных, ни у кого выпытать не получилось. Вырыли давно, пару лет назад чистили, да новый навес поставили, и на этом все.       Угорки тем временем начинали покрываться красными отблесками закатного солнца, и все происходящее замедляло свой ход.       Провозившийся больше желаемого с этим делом и теперь мрачный как туча, Ламберт возвращался к Валеске поделиться новостями. У первого колодца уже копошились двое мужиков, спешно приделывая небольшой замок на его крышку. Тоже сойдет, а уж для сельской местности тем более. Пробегающие мимо ведьмака мальчишки с гиканьем подскакивали к каждому дому и кричали в окошко, что воду теперь надобно набирать у реки. Это дело делалось скоро, а вот в своих поисках Ламберт не продвинулся ни на шаг. Лишь еще более злился от осознания того неоспоримого факта, что все же кто-то в деревне или за ее пределами шутил с магией. А может, и вполне целенаправленно сеял семена зла на этой земле. В конечном счете, котолаки так просто не рождаются. То было прицельное проклятье или неосторожность новичка, играющего во властителя мира. Что из этого страшнее решать не хотелось. Нужно было искать. Нужно было попробовать добраться до того поселения эльфов, про которое рассказывала Валеска. Да и вообще расспросить ее теперь с пристрастием. Эта дамочка со своим лирическим настроением легко могла упустить какие-то немаловажные детали.       На пороге дома он остановился, словно набираясь храбрости, чтобы вновь шагнуть в темное помещение, пропахшее травами и старым, подточенным жуками, деревом. Для этого потребовалась секунда, после чего он растворил скрипнувшую дверь и вошел внутрь. Его встретила встревоженная женщина, вскочившая со своего места, как только разглядела того, кто пришел. Лицо ее побелело, как и костяшки пальцев. Ламберт с опасением кинул взгляд на кровать, но даже в полутьме было заметно, как тяжело дышит Ветта, провалившаяся в беспокойный сон.       - Это что же, правда? - Валеску заметно потряхивало от того, что она слышала с улицы, и стоило Ламберту ей кивнуть, она тут же вернулась к кровати и с ужасом посмотрела на стоящий рядом стакан. Особого труда понять не требовалось, что женщина уже успела попробовать напоить девушку водой, что нашла у нее дома. И теперь руки ее начинали почти отказывать, когда она подняла всю посуду и побежала к выходу, чтобы вылить воду на землю, да крикнуть кого-нибудь, чтобы принесли чистой. Ламберт комментировать это не стал и подошел к столу, внимательно изучая завалы всего нужного и ненужного на нем. Его взгляд почти сразу упал на оставленную тут сумку травницы и опрокинутый, почти пустой пузырек из темного стекла, что сиротливо валялся рядом. Жидкость из него более не капала на столешницу, пропитав собой подстеленную бересту.       - Говоришь, магией она не занималась? - уточнил Ламберт у вернувшейся женщины.       - Нет, никогда, - Валеска поставила посуду и встала посреди комнаты, заламывая пальцы и переводя взгляд с мужчины на заснувшую приятельницу. - Она бы мне сказала, если бы что такое обнаружилось вдруг. Мать ее травницей была, вот ей по наследству эта профессия и досталась.       - Ручаешься за нее? - Ламберт аккуратно взял склянку в руки, уже не обращая внимания на дернувшийся медальон, и принюхался. Резко запахло вербеной и в носу защипало. Кустики этого растения с небольшими розоватыми цветочками можно было легко найти на солнечных полянках в лесу. Только вот права была травница, сказав, что настой из нее водой разводить нужно. Потому как в цветах этих содержится субстанция, из которой можно не только лечебный отвар сделать, но и эликсир, который при соединении с магией может кровь ведьмаков в яд обратить. Знала ли об этом травница, когда его готовила? Выходит, что нет. Не почувствовала она в воде магический отклик и понятия не имела, что случится, коль сложить два и два в одну корзину. Зараза.       Ламберт перевел взгляд на мучающуюся забытьем девушку и сжал губы. Такая концентрация могла и здорового человека убить, не то что… В общем, оставалось только ждать и смотреть, как проступают на хрупком теле вены, несущие в себе по телу отравленную кровь, и прислушиваться, как усиленно начинает биться сердце, в надежде отогнать от себя заразу. Ее судьба была предрешена ею же. Но Валеске он сказать об этом не смог ни слова. Лишь с сожалением посмотрел на женщину, которая, кажется, и так все поняла по его мерцающим во тьме глазам. Она вновь присела у кровати своей подруги и провела ладонью по ее лбу, словно гладя малое дитя. Ведьмак сжал челюсти до боли в зубах. Наблюдать эту картину он не желал, отворачиваясь и вновь осматривая припасы, что успела наготовить травница возможно еще прошлой осенью.        - Прикажи вот это заварить, да народ, что слег у вас, напоить, - ведьмак приподнял со стола бумагу, на которой уже давно сушились сиреневые лепестки чемерицы. - Это должно дать толчок к стимуляции в организме очищающих ферментов. Да и пусть заваривают на чистом спирту, или самом крепком самогоне.       Он вновь поднял взгляд на изменившуюся в лице женщину и молча свернул листок бумаги в кулек, чтобы не рассыпать содержимое, кладя его рядом с ней. Он бы добавил, что больше помочь здесь ничем не сможет, но и эти слова застряли в горле. Потому он молча вышел на улицу, оставляя женщину наедине со своим горем. Утешать в подобных ситуациях он не любил, а потому никогда не пытался даже пробовать заняться чем-то подобным, кажущимся бесполезным. Жизнь иной раз поворачивалась к людям жопой, и тогда какое-никакое дерьмо, а обязательно случалось. И ты либо об этом знал и всегда был готов к подобному повороту, либо каждый раз получал по кумполу и клял судьбу.       Ламберт дошел до усадьбы, погруженный в раздумья обо всем произошедшем, а потому обратной дороги почти не заметил. Мир постепенно погружался в сумерки, а значит пора было собираться и приступать к своей основной работе. Мелкие камешки под ногами тихонько поскрипывали при каждом шаге. Возле дома была зажжена только половина фонарей.       Быстро поднявшись по лестнице на второй этаж поместья, он чуть не сбил с ног выбежавшую навстречу нянечку. Та с волнением в голосе, но крайне тактично, начала расспрашивать о случившемся, ожидая подробностей, но Ламберт лишь односложно отвечал, под конец и вовсе чертыхнувшись, чем ввел женщину в некий немой шок. Потом он, правда, почти сразу пожалел об этом и быстро попытался исправить ситуацию, объяснив более подробно, где сейчас находится их хозяйка и в каком она состоянии. Вышло грубо, но исключительно по делу, а потому он легко прошмыгнул в свою комнату, закрывая за собой дверь, пока Зофия укладывала в мыслях всю полученную информацию. И только оказавшись в полном одиночестве, Ламберт постепенно и сам пришел в себя, садясь на кровать и потирая лицо ладонями.       Все происходящее с ним и прочими жителями Угорков крутилось и закручивалось, образуя плотный моток нитей-связей, ведущих в одну сторону. В сторону баронессы Валески де Нель. Или же именно от нее все эти ниточки и расходились, а значит было нужно разобраться для начала хотя бы с направлением. От мысли, что эта улыбчивая женщина могла стать причиной стольких проблем, начинало неприятно горчить на нёбе, заставляя сдерживать желание в очередной раз харкнуть под ноги. Хотя, конечно, и о возможном простом стечении обстоятельств не стоило забывать. Пока доказательств ее вины можно считать, что не было. Только домыслы и сам факт ее связи со всем происходящим в деревне.       Кстати, о том, что находилось у него под ногами.       Ухмыльнувшись своим мыслям и уже заранее настроившись на успех, Ламберт встал на четвереньки около своего ложа, заглядывая под свисающую до пола простыню.       Стоит ли говорить, что его нисколько не удивил тот факт, что и под его кроватью нашлась запрятанная в самый дальний уголок небольшая тряпица, сшитая на манер простого кармашка, после накрепко обмотанного нитками.       Мысль о совпадениях тут же отпала, и ведьмак понял, что окончательно встрял.       И еще он осознал, что без помощи кого-то из чародейной братии он в этом клубке магических параллелей сам не разберется.       Как говорится, ищите магичку, не прогадаете.