Веселое соседство

— Василиса, кто дал тебе этот пошлый букет? — скривилась мама, с ужасом разглядывая вполне милый букетик из розовых и сиреневых цветов неизвестного происхождения. — Ты, — усмехнулась невеста и тут же лишилась своего единственного оружия, которым она последние полчаса умиротворенно колошматила Стаса по голове. Именно после этого я заподозрила, что цветы эти отнюдь не настоящие — они даже не успели помяться. — Так, Виталик, держи это. Василиса, мы сейчас тебе найдем более стоящий… — эта страшная женщина замолкла, а после завопила с новой силой, замахав руками. — Нет, не смейте её сейчас фотографировать, без букета нельзя! Васька, фотограф и Люшечка печально вздохнули, а я расхохоталась, между делом фотографируя последнего на простую цифро-мыльницу, добродушно одолженную мне какой-то солидной дамой от родственников жениха. Я подумала и разумно решила, что за пару лишних фоток на меня никто не обидится, а вот не запечатлеть своего соседа с букетом невесты в руке — значит, прожить день зря. — Сделаю фотообои и наклею у себя в комнате, — выдавила я сквозь смех, листая фотки. — И будешь любоваться на меня целыми днями, — Виталий заглянул в фотоаппарат, нагнувшись ко мне, и ухмыльнулся. — А что, вот тут я вполне мило получился. Я чихнула, когда прядки коснулись моего носа, и недовольно оттеснила Люшечку от себя, нахмурив брови. — Отойди, у меня на тебя уже аллергия, — пробурчала я, отчего-то смущаясь. Он насмешливо посмотрел на меня, а потом медленно перевел взгляд на мои ладони, по-прежнему упирающиеся в его грудь. Я, как ошпаренная, отлетела от соседа и рванула к Ваське, которая пыталась балансировать на узком бортике фонтана, вцепившись рукой в ладонь Стаса, который, судя по его мученическому виду, тоже был не в восторге от такой экзекуции. Даже не знаю, кто тут оказался более склонен к садизму — мама или все-таки фотограф, довольно посмеивающийся в усы над своими жертвами. — А теперь, Василиса, встаньте, пожалуйста, на левую ногу, вытяните к небу правую руку, словно вы парите, как… — Ой, Сашка, что случилось?! — неожиданно громко заорала полумертвая невеста, и побледнение сошло с её щек, уступив место здоровому румянцу. Я невнятно промычала, кивая себе за спину и строя болезненную гримасу. — Что, так срочно? — Вася так искренне огорчилась, что я испугалась, не успело ли случится без меня что-то интересное. — Но я же фотографируюсь! — притопнула она шпилькой по бортику, чуть не грохнувшись в воду. Стас вовремя подхватил её и бережно поставил на землю, страдальчески покосившись на фотографа, который что-то менял в настройках фотоаппарата, видимо, озарившись какой-то новой идеей. — Ладно, пошли, расскажешь, что там у тебя. Василиса передернула плечами, доковыляла до меня и, вцепившись в плечо, неожиданно резво повела меня в сторону леса, рядом с которым и находилось излюбленное место свадебных фотографов. Завернув за здание какого-то маленького магазинчика, где еще десять минут назад несколько утомившихся дам переодевались в более удобную одежду, мы остановились, и я сползла по стене на какой-то кирпич, не больно заботясь о сохранности чистоты своего платья. — Васька, — сдавленно произнесла я сквозь ладони, прижатые к пылающему лицу. — Мне кажется, он не гей. Сестра, которая после побега от фотографа перестала строить из себя капризную принцессу, приподняла платье, чтобы не испачкать его, но после моих слов выронила его и опустила на меня взгляд, слегка прищурившись. — С чего ты взяла? — настороженно поинтересовалась Вася, осторожно подбирая слова. Я взглянула на неё между пальцев, резко вскочила на ноги и вцепилась в плечи чуть не упавшей девушки, зачем-то встряхнув её пару раз. Видимо, слова оказались совсем не теми, которые я хотела услышать. — Ты видела его глаза? Руки? Слышала голос? Запах чувствовала?! Я бывала в «Лагуне», я видела геев, так знаешь, что я тебе скажу? Геи так не одеваются, не ходят, не говорят, не пахнут, не смотрят! И, в конце концов, почему он тогда так мне нравится?! – я резко замолчала, тяжело дыша. На несколько минут воцарилась тишина, которую нарушали лишь стрекотание кузнечиков, свист какой-то птички в глубине леса и почему-то такой далекий смех гостей по другую сторону магазина. Я глубоко вздохнула и покачала головой. — Я его знаю четыре дня, а уже схожу с ума. Доктор, что со мной? Василиса улыбнулась и, когда я оперлась подбородком о её плечо, ласково погладила меня по волосам. — Истеричка, — беззлобно прошептала она. Как когда-то давно, когда я впервые в жизни получила двойку по математике и разгромила весь дом, почему-то решив, что именно он виновен в моей плохой оценке. — И как же он пахнет?.. — Морем и корицей, — тихо пробормотала я, ни на секунду не задумываясь над ответом. Какие тут могут быть сомнения, когда я только и этот запах чувствую всё время? — Вот вы и сами поставили себе диагноз, больная. И диагноз этот мне совершенно не нравится…