1.
Усаги осторожно наполняет чашку свежесваренным кофе. Теперь главное – донести, не расплескав. И не дать остыть. Кунсайт предпочитает именно так: крепкий, несладкий и адски горячий. Конечно, можно и не носить, Он ведь не просил. Да только… Он не позволил ей быть хозяйкой в этом доме, не позволил вообще ничего для него делать. Но этот кофе Он выпьет. Такова их ежедневная традиция. Усаги не знает, где он работает, она вообще не знает, куда он уходит каждое утро. Главное, что возвращается. На вечерний кофе. В тот короткий миг, когда Он берет из ее рук чашку, их пальцы на мгновение соприкасаются. И за это можно отдать всё на свете. Вот и сегодня, Кунсайт принимает кофе, прикоснувшись к ее ладоням, слегка задерживает взгляд на сплетении их рук и роняет: - Благодарю вас, принцесса. Ясно, сердится. Он зовет ее «принцессой» только когда не в духе. Да еще и на «вы». Неужели опять старая песня про Эндимиона? Усаги досадливо вздыхает. Она не любит разговоры о лунном прошлом. Не любит упоминаний своего титула. И вообще, сегодня не до ссор. Сегодня ей надо сказать что-то очень-очень важное… Она садится у него за спиной, осторожно прислонив голову к его плечу: едва-едва, лишь бы не переборщить. Лишних прикосновений Он избегает. Кунсайт любит ее, она знает. Просто знает, хотя Он никогда об этом не говорил. Вот только ответной любви не принимает.***
Не меняя позы, Северный лорд ставит пустую чашку на стол, и комната погружается в тишину. Такую привычную, такую незаменимую. В последние полгода они вообще почти перестали говорить. Ибо каждый разговор сводится к непониманию, каждое слово – к ссоре. Молчаливой, тихой, но ссоре. Помнится, в последний раз они повздорили так сильно, что Усаги в сердцах захотела уйти. А Кунсайт хладнокровно указал ей на дверь. Шаг, еще шаг. Она пятилась к выходу, сама не веря в то, что делает. И было так страшно, будто бы ничего нельзя вернуть. Однако входная дверь оказалась заперта, и не просто заперта – замочная скважина была покрыта толстым слоем льда, самого настоящего. Скатившись по стене на пол, Усаги обессилено разрыдалась. От счастья – Он всё же ее не отпустил. Вспоминать об этом сейчас было приятно. Намного приятнее, чем ссориться. - Послушай, мы могли бы переехать, - голос Усаги немного дрожит. – Куда-нибудь за город, на воздух. - Зачем? Его спина напрягается. Через зеркало Усаги видит, как холодные синие глаза Северного лорда становятся еще более ледяными и отстраненными. Они никогда не потеплеют. И не надо: нежный, влюбленный, ласковый – это уже не Кунсайт. - Нам не следует покидать Токио, - отрезает он. – И вы знаете, почему. Усаги снова морщит носик. Возможно, Кунсайт прав. Возможно, ей тоже следует заняться поисками Эндимиона и своих сейлор-воинов. Беда в том, что она почти перестала в них верить. Да и к чему? В этом новом мире, пусть и не столь безоблачном, нет врагов и воительниц, нет правых и виноватых; нет битв, нет Металлии, нет Негаверса. Нет вообще никого, кроме нее и Кунсайта. Они оказались вдвоем по чьей-то незримой воле. Они единственные, кто помнит прошлое. Но стоит ли за него цепляться? Может, пора задуматься о будущем?2.
Будущее… Кунсайт думает о нем с содроганием. Думает постоянно. Нет у них никакого будущего. Нет никаких «их». Ему давно пора вернуть Её принцу. А он всё тянет. Любовь к принцессе Серенити – что это, счастье или наказание? Если счастье, то заслужил ли он его? А если наказание… что ж, Кунсайт выдержит. Вот только бы знать… После того, что он сотворил с Землей, с Луной, с миллионами невинных, нет такого искупления, которое могло бы сгладить причиненное зло. Но вот он ходит, живет, дышит, как ни в чем ни бывало, а та единственная, кто помнит все его прегрешения, и от чьей руки ему и следовало бы принять заслуженную кару… варит ему кофе. Принцесса Луны. Серенити. Он никогда не позволяет себе звать Её по имени. Каждое прикосновение – боль. Напоминание о минувшем. Символ того, чего не может быть; того, что рано или поздно придется закончить… Кунсайт пытается держать дистанцию из последних сил. А Она словно не видит, не замечает. Подходит, садится рядом, словно это правильно, словно так и должно быть. Строит планы на будущее. И сердится, если он упоминает прошлое. Вот и сегодня – пришла, прильнула. Её тепло такое родное, уютное. Будто тихая манящая гавань, к которой Северному лорду никогда не пристать. Нельзя пристать. Но оторвать, оттолкнуть – только с мясом. Страха нет, но нет и сил это сделать. Он любит ее слишком сильно. И слишком давно. Она не ответила на его чувства в Серебряном тысячелетии, сравняв с толпой безмолвных обожателей. И вот теперь он сам должен отказаться от взаимности. Какая насмешка. Каждый день, с утра до позднего вечера Кунсайт рыщет по Токио, с почти безумным упорством пытаясь отыскать малейший след присутствия Эндимиона или хотя бы кого-нибудь из воителей прошлого. Уже второй год подряд. Но ночью он всегда возвращается к Ней, принцессе Луны, своему любимому врагу, чтобы испить своего горького счастья и принять своё наказание. Сколько еще продолжится эта молчаливая пытка? Этот абсурд, когда слово разнится с делом, а тщетно скрываемые чувства берут верх над долгом, лишая жизнь всякой логики и чистоты? Нет, довольно! Сегодня он всё же признается Ей… что вот уже целых семь дней скрывает правду: в одном солнечном токийском парке Кунсайт недавно встретил того, кому Серенити принадлежит по праву и кому Северный лорд должен был вернуть её еще неделю назад.***
Кунсайт сильно сжимает руку, до боли. Сердце бешено отмеряет удары. Но голос спокоен и ровен. Как всегда. - Принцесса, я должен вам сказать… - … нет, подожди! Сначала я, – Усаги поспешно перебивает. Она ведь тоже долго собиралась духом, и ей нужно сегодня нарушить молчание во что бы то ни стало. – У нас будет ребенок.