Fire

— Бля-ять! — Тэхен громко смеётся и вытирает свои губы, после чего лениво ставит бокал виски на маленький деревянный столик. Чонгук, что сидел рядом, также хохотал и практически висел на его плече. Тэхен знал, что точно перепил, слишком много курил и сейчас точно не способен отвечать за свои поступки. Картинки перед глазами расплывались, везде мелькали эти двое; то Чимин предлагал бросать пустые бутылки в самый низ, чтобы они разбились о чью-то неудачную головушку, то после получал сам за такую безрассудную идею. Чимина часто заносило в пьяном состоянии, он предлагал то, что делает других несчастливыми, но на деле все понимают, что Пак лишь призывает других, но не делает сам. Потому что духа не хватает даже на какое-нибудь оскорбительное слово, ведь сейчас люди окружили себя самыми разными правами, за пересечение которых штраф в круглую сумму. А потом Чон, черт возьми, Чонгук спрашивает, не встречается ли Тэхен с кем-то. Тогда Ким немного зависает, рука чуть не соскальзывает с бокала, но он с хриплым смехом спрашивает, с чего мелкий так решил. Чонгук пожимает плечами, слегка облизывает губы и выдавливает из себя блядское «Просто предчувствие». Тэхен отворачивается, хочет налить себе еще, но замечает, что все бутылки совсем пустые, к тому же, пачки сигарет также быстро опустошились. Он шарится в карманах, находит несколько купюр, осматривается и раздраженно ерошит собственные волосы. — Чонгук, приберись тут, мы с Чимом за выпивкой. — С чего я это должен тут прибираться? — мелкий протестующе поднимается с пола и уже хочет указать на все свои права, как Тэхен тут же перебивает его. — С того, что ты взял мой телефон и теперь, блять, читаешь переписки с моей девушкой, — шипит Тэхен, одновременно забирая телефон у младшего из кармана. — Да, черт возьми, я встречаюсь! Ким тут же хлопает входной дверью, даже не ждет своего друга и быстро спускается по лестнице. Чертов Чонгук, что как-то успел вытянуть у него телефон; Тэхен-то думал, к чему тот неожиданный вопрос о его личной жизни, теперь же всё ясно. Впрочем, долго злиться он не мог, просто взбесился и успокоился, а Чимин только-только выходит из квартиры, в то время, как Тэ уже практически у подъезда. Какая разница, это пустяк. Они никак не доберутся до Бэ Джухен, потому что ее мир плотно защищен. Что уж там, сам Ви туда не проник. И все же, он несется в сторону магазина, злобно сжимает губами последнюю сигарету и игнорирует голос Чимина позади. Но тот быстро догоняет Кима и хлопает друга по плечу. — Ты чего? — Забей. — Ты раньше хвастался каждой шлюхой, — усмехается рыжий, но в ту же секунду, его жестко прижимают к стене какого-то дома. — Еще поцелуй, блять, — шипит Пак и тут же отталкивает от себя Тэхена, который на данный момент казался вовсе неадекватным. — А что? Ты вроде насаживаешься на член этого… как там, Хосока? — Тэхен криво усмехается и, так и не сумев нормально покурить, выбрасывает сигарету. Чимин также начинает злиться, он с непонятным звуком отрывается от стены и кидается на Кима; тот уворачивается от удара и нарочно громко смеётся. Тэ только сейчас осознает, что ему не хватает вот таких вот драк. Чтобы выбить из себя дурь, выпустить скопившиеся эмоции, а после спокойно обрабатывать раны и работать в салоне в неудобной маске. Но Чимин как раз-таки не был таким. Он умел в нужный момент брать себя в руки, бросаться словами и уходить. От этих слов Тэхен будет злиться куда хуже, после чего будет поджидать какого-нибудь такого же обдолбыша возле подъезда, чтобы отыграться на нём. Да, Ким Тэхен такой. Либо он бьет, либо бьют его. О морали и нормах он редко задумывается, точнее, старается и вовсе вычеркнуть из своей жизни. Он понимает, что Пак сейчас не будет кидаться на него с кулаками. Чонгук бы кинулся, вмазал бы так, что Тэхен проснулся бы только на следующий день, ближе к вечеру. Внутри клокочет злость, без причин хочется кричать и ломать все, что окружает его. Даже Чимин, который просто вышел прогуляться с ним, сейчас бесил. Все началось неожиданно, и эта ярость в какой-то степени необоснованная. Просто каждая клеточка тела переплелась с другой, и образовалась в длинную натянутую струнку. Эта струнка рвется без предупреждения и с небывалой легкостью. Ким Тэхену сносит крышу. — Не смей начинать читать мне нотации, ясно? — когда Чим только открывает рот, Тэ прерывает. Тяжело дышит и оглядывается по сторонам, одновременно восстанавливая сбившееся дыхание. — До сих пор не можешь забыть, Тэхен? — Пак осторожно делает шаг в его сторону. — Заткнись. — Давай поговорим об этом. — Еще шаг и я не буду сдерживаться. — Слушай, это было в прошлом. Нам тогда было максимум семнадцать. У Чимина дрожит голос. Тэхен крепко жмурится, сжимает губы и шипит. Заткнись-заткнись-заткнись… — Мы тогда обдолбались, понятия не имели, что… — Блять, замолчи, — Тэхен вбирает в себя как можно больше кислорода и отходит назад. Нужно успокоиться, найти якорь, который будет держать его. — Не делай ошибку, потому что сейчас… — вдох-выдох. Когда дышать стало так трудно? — Я не буду слушать. — Мы понятия не имели тогда, что это была она. Никто и не видел ее лица, все были под наркотой. Тэхен умоляет, просит в мыслях, чтобы Чимин просто заткнулся, но он продолжает, пытается достучаться, но истина есть истина: тогда, группа его друзей взяли и… Тэхен отчаянно кричит и набрасывается на Чимина, вмазав тому в челюсть. Тот не удерживает равновесие и падает, Ким садится сверху и замахивается, но не бьет. Дышит и пытается взять себя в руки, но внутри всё горит. Чимин не защищается рукой, лишь сглатывает и ждет. Смотрит на него, как самая последняя блядь. — Не пытайся оправдываться. Ты, сукин сын, также насиловал. Насиловал ее, мать твою! Насиловал мою сестру и не удосужился даже извиниться!.. Нить обрывается. Ее не склеить, разбитое не собрать, также, как и не вернуть прошлое. Тэхен отчаянно бьет и бьет, не может сдержаться, костяшки практически разбиты, но боль совсем не чувствуется. Чимин жмурится, не может видеть то, как Тэхен бесконечно бьет кулаками об асфальт, рядом с его лицом. Он слышит его крик, но между этими порывами, он улавливает всхлипы. Сердце бьется слишком быстро, словно готово выскочить из груди. Через несколько минут настает тишина, Чимин смотрит на Тэхена, тот поднимает голову и усмехается: — Ну, будешь читать нотацию дальше? Не получая ответ, Тэхен уже бьет и бьет смиренного друга, наслаждаясь тем, как его лицо превращается в одно красное пятно. Красиво. Приятно. Но изменений совсем нет. Тэхен жмурится сильнее, убеждает себя в том, что если сейчас скажет то, что хочет, то все приведет к тем событиям, которые он только что представил. Все приведет к тому, что ничего не изменится. Чимин по-прежнему будет оправдываться, скидывать на наркоту, он будет кричать и ломать себя на части, но все эти истерики не изменят прошлого, когда его сестренка вернулась домой. Сдерживать гнев и ярость все труднее, но за все эти годы… Он принял и не бился. Лишь жалел, что не был тогда рядом, что не спас, а лежал без сознания где-то на улице. И винить ребят также перестал. Нет, они не друзья, они — лишь люди, с кем он отрывается по полной. Они — враги, что еще не напали, но изрезали душу. И именно сейчас Тэ понимает, что злость эта, возможно, не беспочвенная. Эта злость и отчаянное рычание — страх, что… Джухен по каким-то невероятным обстоятельствам, может оказаться не в том месте, не в то время. — Тэ, с тобой всё в порядке? Ты слушаешь? — Чимин подходит и обхватывает лицо парня, пытается привести в чувства. Тэхен сразу же отмахивается, быстро вытирает глаза и откашливается. — Все ок. Идем купим чего-нибудь. Такой вот Ким Тэхен. В нем борются смирение и желание биться. Но ни один из этих «монстров» в нем не поглощает ненависть. Тихую и вечную. К себе, к ним, к Бэ Джухен, что теперь кажется ему точкой, объектом, целью, которую нужно защитить любой ценой. Но можно ли вместо защиты и привязанности… отказаться от всего? Быть теми самыми незнакомцами? Человеком без привязанности, а соответственно, без слабых граней итак разбитых зеркал?