Временная иллюзия

      – Спайро, Спайро, открой глаза. Поднимайся!       Спайро нелегко далось пробуждение. Но знакомый голос воззвал, и он пробился сквозь чащу навязчивой сонливости, не упускавшей мученика из своих цепких лап. Едва, разомкнув отяжелевшие веки и увидев тревогу на мордочке Синдер, одолеваемую страхом перед неизвестностью, он привстал, превозмогая вялость после долгого трехлетнего сна.       – Синдер, что случилось? Где мы?       – Я не знаю, – ответила она, поднимая голову и пытаясь разобрать в темноте хоть что-нибудь знакомое, оставленное в памяти. – Все как в тумане.       Спайро ощущал странное жжение в голове. Будто его все, что он когда либо видел и знал было разобщено, разорвано на тысячу кусочков, а теперь воссоединилось в единое целое, оставляя тяжесть всего, что приходилась в себе носить. Он искал поддержки Синдер, а потому думал, что физически ей приходилось ничем не лучше, чем ему. Спайро пытался собраться силами, чтобы не чувствовать себя в очередной раз беззащитным.       – Да, у меня тоже. Голова гудит.       – Тс-с-с-с! – оборвала его боли Синдер, прислушиваясь к посторонним звукам и пытаясь различить в них угрозу. – Погоди! Это не твоя голова. – Спайро проследил за ее взглядом. – Я тоже слышу.       Спайро почудилось, что из мрака начинали просачиваться многочисленные возгласы, взывающие к полномасштабному столпотворению. Крики напоминали собой одобрение кровавых зрелищ и побоищ, порицаемых любыми этическими нормами и признанных стандартным развлечением любой уважающей себя анархии. Нарастая, они вытесняли из головы, не получившей ответы на самые простые вопросы, все, что могло поспособствовать здравомыслию. Течение времени нагоняло темп, так долго недостигаемый в заточении, в твердом кристалле, оказавшимся спасением.       Быть может, это Спаркс? Неужели насекомое способно создавать только шума?       – Спаркс, это ты?       Вопрос Спайро – безобидный, наивный – был направлен в густую темноту, стремительно отступающую перед силой вспыхивающего масла в подвесных чашах. Зажглись сперва дальние светочи, теряющиеся перед взором, тонущие в глубине подземелья, отзвуков, отброшенных цепью огромных сталактитов, сталагмитов и безмолвных вековых стен, повидавших ни одну битву, с обратившейся в удушливую пыль, поднимающуюся при неловком движении, как дым из печной трубы. Словно недостижимые для прикосновения светлячки, они осветили каменную площадку, все более жутким образом напоминающую арену для испытаний тела и духа, подвергаемые физическим воздействиям. Постепенно, огонь недр земли развевал мглу, устилавшую нижнюю часть катакомб, наполняясь силой чего-то неведомого, но, безусловно, могущественного, пользовавшегося раскаленной разжиженной породой, как надежным укрытием от беспокойных глаз юных драконов. Вскоре Спайро и Синдер могли наблюдать зрителей – вопиющих, подзадоривающих прытких существ, все как один похожие на отжившие свое сучья гниющих деревьев. Расположение глаз и конечностей было неравномерным у каждого, кого замечал Спайро. От потенциальных противников становилось не по себе лишь при одной мысли, что с ними придется сражаться.       Синдер, быстро посмотрев на Спайро, попыталась смягчить гнетущую обстановку не входящего в их планы боя.       – Даже мне жаль, что это не так, – насмешливо отметила она, но тут же умолкла. Не поворачивая головы, она перевела настороженный взгляд на Спайро. Спертый жженый воздух становился чрезвычайно тяжелым, горчащим. – Что они делают?       – Не будем это выяснять. – Голос Спайро стал уверенней и тверже. – Идем!       Спайро последовал первым, Синдер старалась не отставать. Катакомбы переполнились криками. Слишком шумно себя вели эти странные существа, уже предвкушающие незабываемое увеселение. Они вскакивали со своих мест, подпрыгивали, насколько могли, едва не срываясь в огненный водоем, разражавшийся теперь оглушительным шипением. Спайро участил шаг, но буквально через мгновение ощутил, как его шею сдавило, сжало так сильно, что он едва не вскрикнул от боли.       – Ах! – простонала Синдер. Ей удалось пройти чуть дальше. – Да в чем проблема?!       Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Необычные ошейники, охватывающие их шеи и походящие на окаменевших змей, прочно приковали искрящейся магической цепью к центру арены. Не шелохнуться, не ступить дальше.       Не унять боль, источник которой был таким же загадочным, как и место.       – Ох. Это не хорошо, – в унисон произнесли Спайро и Синдер.       Зычный шквал криков уродливых существ становился нетерпимым. Синдер не впечатлила картина с самого начала: очнуться непонятно где, в странном месте, среди руин, чувствуя привкус жженой каменной крошки во рту, слушая тысячи подтрунивающих голосов, ощущая страх, а теперь и боль тяжелого ошейника, тянущего к центру и не подающего шансы на благоприятный исход событий... Все играло против них. Все взвалено на них.       А чувствуется, что только на нее.       Сколько уже было выпущено зла в этот свет? До каких пор будет оно крепчать и набирать силу через всех, кто служит Темному мастеру? Почему зло порождает зло? Почему насилие изничтожается насилием? Почему многие считают, что гнусные поступки можно искупить добрыми? Почему ярость существует как со стороны зла, так и со стороны добра, но считается, что это два близнеца, абсолютно непохожих друг на друга с самого рождения? Почему, совершая зло во имя добра, не чувствуешь угрызения совести? Для чего творить зло, искореняя зло? Зачем искоренять зло, чтобы крепчало несуществующее без него добро? Как быть с навязанным злом? А с добром, которое может оказаться скользким лицемерием и лишь временным укрытием от когтей зла? Почему вообще приходится выбирать сторону?       Синдер сглотнула. Увлажнить горло было нечем. Сухой, шершавый язык коснулся краешка верхней губы и быстро исчез. Синдер задрожала. Вопросы, вопросы, вопросы! Кто она? Для чего она здесь? Что ее ждет? Как поступить? За кем следовать? К свету ли идти?       Синдер опустилась на хвост и подставила лапы поближе друг к другу. Ее охватила паническая дрожь до самых кончиков пальцев. Ни убежать, ни лучика надежды – ничего! Спайро? Да что Спайро-то?! За что он хочет биться? Ради чего ему жертвовать собой? Уверен ли он, что не потерпит поражение? Куда он ее поведет? И куда стоит пойти?       Куда? Где искать выход, когда не было входа?       – Спайро! Я...       Ее голос раскололся, как один из тех кристаллов, выпавший из стены и расколовшийся на тысячи осколков при оглушительном сотрясании стен.       – Что? – спросил Спайро.       Синдер молчала. Галдеж нарастал, а капли горячей лавы вырывались вверх и падали на арену. Вот-вот все начнется.       – Синдер? – Спайро сделал ей навстречу шаг. Синдер, не помня себя и уже существуя вне этой реальности, смотрела в потрескавшийся пол. Ее била сильная дрожь. – Что с тобой?       На каменном мосту появилось огромное чудовище, сжимающее одной клешней палицу, а другой кривой щит, больше сравнимый с огромным куском отслоившейся от ствола коры и ничуть не внушающей на первый взгляд своей надежностью. Монстр захрипел неровным голосом, явно раздавая команды своим несуразным воинам. Ни словечка не разобрать. Скрип и бульканье завершили его повелительное скандирование, разлившееся по катакомбам, подобно призывным фанфарам. Он имел власть над существами, в десятки раз меньшими по размеру. А потому мог давать неукоснительные распоряжения, где либо он, либо ты. Чудище описало горизонтальный круг своим оружием, призывая подопечных взяться за топоры и секиры.       – Синдер! – кричал Спайро. – Ты меня слышишь?       Но Синдер здесь не было. Отчужденность и бессилие завладели ею, как прежде владел Темный мастер. Она не хотела продолжать. Ей хотелось оставить так, как есть. Мир, за который предстояло сражаться, не даровал ей в затхлых пещерах катакомб надежду на спасение. Выход? Свет? Избавление? Все теперь казалось недостижимым ее понимания. Попытки? К чему теперь и это, когда все было одной ногой во тьме. Что дальше? Кого слушать? Где искать опору?       Что побуждало Синдер к бездействию? Какие картины рисовало ее сломленное подсознание? Пусть что будет? Плыть по течению, а не против него?       Неужели это конец? Неужели ее больше нет? Неужели это лишь временная иллюзия?       Из арены, буквально сквозь каменный настил, выскочили полдюжины уродливых существ. Не теряя ни мгновения, они набросились на Спайро, которому пришлось взять удар на себя – Синдер не обращала на них никакого внимания, даже не шевельнулась. Спайро, успев заметить, что спутница не предприняла попытки инстинктивно отшатнуться, не дал себе пасть духом. Разобравшись с парочкой недоброжелателей, попросту сбросив их в огненную реку, еще троих он разорвал на части и бросил, будто измельченный хворост для костра. Хрупкие тела ломались, крошились, конечности отрывались с хрустом, будоражащим естество и превращая сражение в несбывающийся кошмарный сон. Вопли и кряхтение, издаваемое противниками казалось каким-то неестественным, словно нарочито-искусственным, отчего становилось мерзко от малейшего соприкосновения с их плотью и обострялось отвращение ко всему происходящему. Спайро боролся с тошнотворным чувством, когда пришлось расправиться с последним, шестым, который сложился пополам, разбрызгав по арене что-то желтое, наверняка заменявшее этим уродцам, движимым темными силами, кровь.       – Синдер! – подскочив, кричал ей в лицо Спайро. – Синдер, Синдер! Ты мне нужна!       Передышка оказалась недолгой. Из под земли вынырнула дюжина противников. Красные глаза на выкат злобно засверкали в свете пылающих подвесных чаш.       – Синдер!       Противники разом набросились на Спайро. В ход пошло их вооружение – кривые, неправильных форм секиры. Взмахи, удары, вскрики, стоны... Спайро удалось отбросить от себя четверых, но он не был способен отбиться от всех. На него обрушился хор притупленных лезвий. На арене кое-где появились капельки крови. Алые брызги отвлеченного художника.       – Синдер! – сломлено воззвал Спайро. Он расправился еще с троими, но потерял весь запас сил – Синдер! Прошу тебя, помоги!       Но Синдер оставалась на своем месте – недвижимая, отрешенная. Противники ее не трогали, обходя стороной, и вновь, и вновь наступали на Спайро. Синдер их не интересовала.       Не противник, не союзник. Никто.       Вскоре стало тихо. Все вдруг куда-то исчезли. Различалось лишь чье-то хриплое дыхание.       – Синдер... – донеслось приглушенным шепотом от Спайро, лежавшего на холодной арене. Его тело было изуродовано до неузнаваемости, а передние лапы – уложенные одна на другую – лежали в луже собственной крови. – Синдер... Зачем?       Но она не ответила. Смотрела на свои лапы белыми, как первый снег, глазами.