Сокровенное

Страх. Ужасный, обволакивающий все тело, безумный страх потери. Какой дурак! Какой же он дурак! Клялся ей и самому себе, что больше никогда не потеряет близкого человека. Что больше никогда не останется один. Ему безумно хотелось плакать, но как? Он ведь мужчина… одно только название. Разве мужчины поступают так с женщинами, которых любят? Разве они делают им больно? Он терзал сам себя, разрываясь на части. Сейчас, он бежал по коридорам больницы так, как бежал когда-то домой, во время нападения. Он так желал увидеть Дашу живой и невредимой, как желал тогда увидеть своих родителей. О чем он только думал, когда она уходила от него вся в слезах? Каково было ей? Она совершенно одна, в чужом городе. Только он был ей поддержкой, а в самый ответственный момент — промолчал. Он не произнес ни слова, когда она умоляла его что-нибудь сказать. — Молодой человек, Вы кто? — останавливал его доктор, но все было будто бы в тумане. Он сам не понимал, что творит, — Кем вы приходитесь пациентке? Вы родственник? — Я ее муж, — коротко бросил парень. — Я — отец ее будущего ребенка. Я должен ее увидеть! — Увидите, всему свое время. — постарался успокоить его врач, но тот был словно на иголках. Его остановили прямо перед входом в палату. Его Даша всего лишь за этой одной дверью, а он не может туда попасть… — Молодой человек, послушайте меня, — произнес мужчина, — Ваша жена, Дарья, попала под машину. — Я это знаю. — он вновь не хотел слушать врача, только пытался пробиться и зайти в палату. Ему так нужно было к ней. — Слава Богу, все обошлось более-менее хорошо. Водитель быстро среагировал — вовремя затормозил… — Что значит «более-менее хорошо»? — занервничал Павел. Он даже представить не мог, что с ним станет, если ребенок пострадал. Он не знал, как будет смотреть в глаза Даше. Парень просто потерял бы ее навсегда. — Это значит, что переломов у Вашей супруги нет, она отделалась всего лишь гематомами, царапинами и ушибом конечности. Сотрясения тоже нет. Не переживайте. — Доктор, что с ребенком? С ним все хорошо? — язык начал заплетаться, не пойми откуда появилось заикание. Парень начал нервничать еще больше, — С моим сыном что? — Успокойтесь, — медленно выдохнул доктор. — Дышите глубже. Плод в норме. Благодарите всевышнего, что он не пострадал. И, кстати, рано еще определять пол ребенка. — Мне все равно. Я знаю, что это будет сын, — с безумным акцентом произнес парень. Он был ужасно зол на всех, а особенно на себя. — Я хочу к ней. Мне нужно быть рядом. — Она сейчас спит, если Вам так неймется, то можете зайти, но очень тихо. Не нужно будить пациентку. Павел зашел в палату, сразу же заметил ее. Его Дашу. Его самого дорогого человека. Еще утром он даже представить не мог, что окажется в такой ситуации: узнает, что скоро станет отцом; будет мчаться, как сумасшедший в больницу, моля при этом Бога, чтобы с Дашей и ребенком все было хорошо. Он подошел к ее кровати. Девушка действительно спала. У нее была разбита нижняя губа, царапины на лице с одной стороны. К ее хрупкой маленькой ручке была подсоединена капельница. Он окидывал взглядом гематомы на ее теле и ему становилось все хуже и хуже. Неужели это происходит действительно с ним? Молодой человек безмолвно опустился на колени, рядом со своей возлюбленной. Он все время прокручивал в своей голове их разговор, прокручивал то, как пытался ее найти, то как ему позвонили с ее номера. Но голос был не Даши, это звонил врач «Скорой помощи». Господи, как же ему тогда защемило сердце от страха. Как он боялся ее потерять. Первая мысль была о том, как его сын. Он не знал почему, но чувствовал, что это будет именно мальчик. Если первые люди, о ком он думает в стрессовых ситуациях это Даша и его еще нерожденный ребенок, разве он не готов стать отцом? Разве он не любит его уже больше жизни? — Простите меня, — тихо произнес молодой человек, положив свою руку на живот девушки, поглаживая его. — Даш… если бы ты только знала, как мне стыдно. Я безумно себя виню! Я просто… испугался, что ли… не того, что у нас будет ребенок. Нет. А того, каким отцом буду для него я. Понимаешь? — он посмотрел на нее, будто бы ожидая ответа. — Ты всегда меня понимаешь. Всегда поддерживаешь. И только я, дурак, не умею это ценить. Как я испугался за вас! Я так боялся потерять, не успеть. Ты знаешь, что я бы себе не простил этого. Я очень хочу, чтобы он родился, — парень наклонился к животу, — я даже боюсь теперь обнимать тебя сильно, чтобы ему не навредить. Ты у меня такая хрупкая. Павел Аркадьевич тяжело вздохнул, поцеловав брюнетку в руку. Он не знал, как сможет сгладить свою вину, вымолить прощение у девушки. — Простите меня! Я не смогу без вас жить, я клянусь! — он опустил голову на кровать Канаевой и прикрыл глаза. Как жаль, что самые нужные слова приходят с таким опозданием, которое чуть ли не стоило жизни его дорогим людям. Девушка пошевелила пальцами, давая знать молодому человеку о том, что она все слышала. Он посмотрел на ее лицо и сразу же бросился вытирать выступившие из глаз брюнетки слезы. — Даша, пожалуйста, не плачь. — парень не знал, что ему делать, как успокоить ее. Но он так не хотел, чтобы она плакала. — Я — сволочь, дурак, козел. Обзывай меня, как только хочешь. Хочешь, сломай мне палец! Давай вообще руку целую! Только, пожалуйста, прости меня. Прости подлеца. — его слова вызвали легкую улыбку у нее, но это продлилось не долго, так как разбитая губа ужасно болела. — Болит что-то? Может, тебе врача позвать? — засуетился Павел, вставая на ноги, готов был бежать к двери и звать всех, кого только бы нашел из медицинского персонала. — Ничего не нужно, — прошептала Дарья, остановив его рукой. — Просто не бросай меня, я прошу… Он целовал ее руки, каждый пальчик, стоя на коленях. Он просил прощения сотни раз, все время бормотав под нос извинения. Он каялся, не зная, как заглушить это мучающее чувство вины. Но он действительно понял, что Дарья — и есть его жизнь.