Когда она найдет твои следы

В родительском доме все оставалось так же, как и было. Сакура с любовью оглядывала старые предметы, свою комнату, маленькую уютную кухню, оформленную в светло-оранжевых тонах, смотрела в окно, за которым отец срубил старую засыхающую Сакуру… Как она ревела, когда он взял топор и пошел во двор… Цеплялась за ногу, грозилась закрыть собою старое дерево с ее именем, никому не дать его в обиду. Но не уберегла.Слишком маленькая была, что она могла сделать против взрослых? Вот и подругу не уберегла, и Какаши… Она пыталась вспомнить его обращение с ней. Было ли нечто особенное, таящееся в его словах, улыбке, которая выражалась в прищуренном взгляде и узоре морщинок, разбросанных в уголках? Всегда он обращался с ней бережно и ласково, словно она фарфоровая Момоко. Щадил ее на тренировках и редко брал на опасные задания. Но она точно знала, он доверял ей, как никому другому из родной команды номер семь. — Подруги говорят мне, что Саске влюблен в тебя и вот — вот сделает тебе предложение! — вновь мать завела заезженную пластинку о том, что девушке пора заводить семью. Она пожалела, что решила навестить родителей… — Чушь собачая! Кто распространяет эти бредни! — зло выдохнула она. — От кого ты понабралась этих слов, дорогая? — ахнула мать, вспоминая, какой милой и негрубой была ее девочка. Матери казалось, что эта миссия забрала у нее дочь: исчезло добродушие, легкость и радость из души девушки. Она не узнавала в этой холодной, грубой девушке, отстраненной от жизни, свою дочь… Свои длинные волосы девушка остригла и теперь на ее голове красовались маленькие завитки, которые с трудом можно было и волосами-то назвать. Она очень коротко подстригала волосы и делала это каждый месяц. На попытки уговорить дочь прекратить это безумие, та холодно бросала: — Забудьте о волосах, я жива и будет с вас, — и продолжала брить виски и состригать едва проросшие розовые пряди… — От жизни, она тебя и не такому научит, — язвительно усмехнулась она. Смех был хриплый и похож на лай. Мать подозревала, что дочь давно начала курить… Посидев еще немного с матерью, она пошла обратно в больницу — хотя, смена девушки начнется еще через четыре часа, но что ей было делать здесь, на воле? Цунадэ приказным тоном потащила ее к себе в кабинет. — Какого черта тебе потребовалось встречаться с Гаем, милая моя. Какого хрена ты начала выпытывать у него подробности миссии, о которой тебе пора забыть?! — ее голос перешел на крик, но Сакура невозмутимо смотрела перед собой, никак не реагируя. — Ты прекрасно знаешь, зачем, и я найду его! Найду и зарежу, воткну все шесть сюррикенов в его тело… — она прикрыла глаза, представляя себе это красочное сочное зрелище… — Я не хочу, чтобы ты в это вмешивалась, — тихо попросила Хокаге. — Вот значит, как мы заговорили, где ты была раньше, когда отправляла меня.всех нас на эту миссию смертников? — удар попал в цель: Цунадэ побледнела и опустила взгляд. Это сражение она отбила. Не просто отбила, а выиграла, пусть и таким предательским ударом… — Убирайся, — сквозь зубы прошептала Цунадэ, судорожно доставая какой-то пузырек. Девушке не требовалось повторять, и она решила заняться работой. Все внимание перешло на больных. Необходимо четко контролировать, кому какие лекарства давать и во сколько, когда ставить капельницу маленькому мальчику, следить за тем, чтобы колесико стояло ближе к середине и капало двенадцать капель в минуту… Обход был завершен, и она уселась в своем кабинете, или как его называли «пост» — здесь находилась еще одна медсестра, которая занималась бумажной волокитой. У Хокаге не было времени на такую работу, поэтому, она частенько приглашала в больницу поработать своих знакомых. Пара часов работы с картами пациентов, переписками бумаг, порядком вымотала ее — не стоило приходить раньше, когда можно было отдохнуть. Она дождалась вечернего обхода больных, и у одного из пациентов вдруг заметила торчащий из-под подушки лист бумаги. Она вытащила и развернула его. «Сакура! Я знаю, ты найдешь это письмо, которое я оставил специально для тебя! Вся моя надежда только на тебя, иначе, никто не поверит. Я жив, и хочу вернуться в Коноху, но сделать это будет не так просто. Ты всегда все воспринимала быстрее, чем Саске и Наруто. Если помнишь.задание с лентами… Только теперь, лентой повязан я, и мне необходимо, чтобы ты помогала мне двигаться… Я не могу так просто вернуться, приходи завтра в лес, где мы с тобой тренировались, приходи одна. В час дня я буду ждать тебя там. Какаши.» Девушка нервно смяла лист, ощущая, как засосало под ложечкой. Неужели чья-то глупая шутка? Но в письме написаны вещи, которые мог знать только сенсей… Сдержать порыв веры в то, что это может быть правдой, и дождаться назначенного времени, пойти в лес. Нет, не может быть. Она видела, Какаши умер тогда, она была там… Она видела его мертвое тело… Тут совсем не может быть сомнений. Как письмо оказалось здесь? Она расспрашивала пациентов, но те ничего не видели — видимо, кто-то подложил его, пока они все спали. Голова шла кругом, и сложно было сосредоточиться. Хотелось броситься в лес прямо сейчас. С трудом она подавила этот порыв. Стоит ли говорить кому-то об этом? Нет, лучше сделать так, как сказал.Он. С трудом дождавшись окончания смены, она понеслась к себе домой. Пару часов сна она вполне может себе позволить… Будильник заиграл резко, до встречи оставалось два часа. Приняв душ и переодевшись, девушка выпила сока — от волнения есть совершенно не хотелось, и поспешила в лес. С каждым шагом становилось все страшнее. Она почти убедила себя, что это глупый розыгрыш Наруто, которого она придушит, как увидит. Она шла к той самой поляне с камнем. Сердце бешено стучало, и кроме его биения, она перестала слышать другие звуки. Наконец, деревья расступились и она вышла на поляну, посреди которой стоял человек. Без сомнения, этого человека она знала. Отчаянный яростный девический крик огласил опушку, встревожив птиц, и они взлетели с деревьев, сбились в одну стаю, полетели прочь…