***
Валиде Султан уже успела попрощаться со своей невесткой, так что Айше поспешила уехать из Дворца в Стамбуле. Спускаясь по ступенькам, Айше вспоминала всё то, что ей удалось пережить, будучи главной наложницей Мурада, и вспоминала те мгновения, когда ей пришлось стать «второй» в жизни своего любимого. Проходя мимо входа в гарем, Айше окинула его взглядом, и лишь потом направилась к выходу. Карета уже ждала её, ждала, чтобы отвезти в её новый/старый дом, где ей придётся быть шпионкой для Симисшах взамен на защиту Ахмета от врагов, в частности от Гюльбахар Султан. Айше пришлось поверить словам своей соперницы, особого выбора у неё всё равно не было. Когда Айше подходит к карете, то напоследок оборачивается, чтобы посмотреть на дворец, и видит на балконе Симисшах. «Надеюсь, что мы скоро встретимся, Симисшах» — подумала про себя Айше, и села в карету, которая повезла её в Старый Дворец.***
Когда карета Айше уже покинула территорию дворца, стоящая на балконе Симисшах тяжело вздохнула, понимая, что отправила Айше прямиком в лапы Гюльбахар, ведь неизвестно, что может учинить мать покойного шехзаде Баязида. Позади Симисшах услышала шаги. — Говори, Фара, — сказала, не поворачиваясь, Симисшах. — Султанша, вы могли, убить Айше Султан и у вас не было бы соперниц, — сказала Фара, — однако вы её пощадили, почему? — Симисшах лишь улыбнулась. — Если бы я убивала всех, кто был для меня врагом, Мурад давно не взглянул бы на меня, — сказала Симисшах, — не все Султанши избавляются от врагов, убив их. Айше обвинили в том, что она покушалась на жизнь Махпейкер, хотя она этого не делала. — Тогда почему вы не сказали Повелителю об этом? — удивилась Фара. — На данный момент, Айше мешала своим присутствием в гареме, так как шехзаде Ахмет давал ей силу, которой нет, к сожалению у меня, — расстроено сказала Симисшах, — пока Айше здесь нет, шехзаде будет приходить ко мне за советами и для многого другого. — Вы сделаете шехзаде своей марионеткой, Султанша, чтобы отомстить Айше? — Симисшах повернулась к своей служанке. — Единственным наказанием для Айше и моей местью стала наша с Мурадом женитьба, а в дальнейшем и то, что он повысил мой титул, — сказала Симисшах, — однако как бы то ни было, Айше — мать наследника, а значит, уважение и доверие наследника для меня превыше всего. Ведь я — мать его сестры, получается, что пока Айше не будет, я единственная его опора во дворце до отъезда в санджак. В моих интересах это доверие и уважение — не потерять.***
Махпейкер шла по коридору в сопровождении двух служанок, направляясь в покои Повелителя, по важному вопросу, в надежде, что отец не занят и сможет её принять. Повернув в уже знакомый коридор, Махпейкер намеревалась направляться дальше, как вдруг увидела Кеманкеша Агу, который о чём-то разговаривал с Силахтаром — хранителем покоев. Решив не показывать своего явного интереса к Кеманкешу, Махпейкер спокойно подошла к Силахтару. Увидев дочь Султана, Кеманкеш и Силахтар почтительно поклонились. — Султанша, — сказал Силахтар, — вы почтили нас своим приходом. — у Силахтара с Махпейкер сложились прекрасные отношения, которые с момента её приезда во дворец не портились. — Доложи Повелителю, что я пришла, — сказала Махпейкер. Силахтар поклонился, и зашёл в покои Повелителя. Махпейкер и Кеманкеш остались наедине. Султанша не собиралась заводить разговор, поэтому стояла, молча, однако Кеманкеш не мог не заговорить. — Иньшала, Султанша, вы уже лучше себя чувствуете? — спросил Кеманкеш. Переведя взгляд на Агу, Махпейкер улыбнулась. — Да, Мустафа Паша, всё хорошо, спасибо за заботу, — сказала Махпейкер, — благодаря заботе моей новой служанке, мне стало лучше. — Хорошо, — Кеманкеш хотел ещё что-то сказать, однако замолчал, потому, что вернулся Силахтар. — Султанша, Повелитель готов принять вас, — сказал Силахтар. — Прекрасно, — Махпейкер зашла в покои отца. Силахтар, увидев, что лицо Кеманкеша как-то изменилось, хранитель покоев удивился. — Что случилось, Кеманкеш? — спросил Силахтар. — Ничего, Силахтар, я пойду, меня ждёт Валиде Султан, — поклонившись хранителю покоев, Кеманкеш направился в сад, где у него должна была состояться встреча с Кёсем.***
Повелитель разговаривал с Ахметом, который был обеспокоен безопасностью своей матери в Старом Дворце, и Мурат пытался успокоить сына тем, что Дворец, из-за, пленённой в нём Гюльбахар Султан, хорошо охраняется, поэтому беспокоиться не за чем. Стук в дверь. — Войди, — сказал Мурад. В покои зашла Махпейкер. Одного взгляда на дочь хватило, чтобы Султан улыбнулся. — Махпейкер, — улыбнулся Мурад, она подошла к отцу и поцеловала его руку, после чего он обнял её. — Ты осветила это утро своим приходом, — слова отца обрадовали Махпейкер, и она взглянула на брата. — Брат Ахмет, — Махпейкер поклонилась, — Валиде Султан сказала, что я тебе должна относиться с уважением, так как ты старше меня. — Мурад улыбнулся, так как Ханзаде так не относилась к брату, а вот Махпейкер — да, даже поклонилась ему. Ахмет нахмурился и подошёл к сестре, а когда она собиралась поцеловать его руку, поцеловал её в лоб. — Ты — часть моей души, Махпейкер, — сказал нежно Ахмет, — как же ты можешь кланяться мне? — Махпейкер улыбнулась и повернулась к отцу. — Повелитель, если брат Ахмет не возражает, я бы хотела поговорить с вами наедине, — Мурад посмотрел на сына. — С вашего позволения, отец, — сказал Ахмет, и вышел из покоев. Когда Ахмет ушёл, Мурад пригласил Махпейкер сесть рядом с ним на тахту, и она согласилась. Затем подозвала одну из служанок. — Повелитель, я решила написать несколько строк, чтобы порадовать вас, — сказала Махпейкер, — прочитав несколько творений Мухиби, меня будто охватил поток лучей, и в голове пронеслись такие речи, что я не могла их не записать, — Мурад взял пергамент и, развернув его, начал читать. — «О небо, зачем ты смотришь свысока? О горы, зачем вы окружаете меня? В этих стенах я лишь Султанша, в этих стенах, я будто чахнувшая роза. Ты открыл мне взор на этот мир, ты показал мне чувства океан, и я хочу сказать тебе „прощай“, ведь для меня любовь лишь очередной капкан». — конечно вы уже поняли на основании каких чувств писала эти строки Махпейкер. Мурад, со слов Симисшах узнал, что Махпейкер действительно увлеклась творчеством Мухиби (прим.автора: кто не помнит, под этим псевдонимом писал свои стихотворения Султан Сулейман), однако он не думал, что Махпейкер станет писать любовную прозу. Посмотрев на дочь, а затем, вновь переведя взгляд на текст, он положил его рядом, и взял дочь за руку. — Оказывается, что в сердце моей луны есть месяц? — слова отца заставили Махпейкер покраснеть. Увидев алые щёчки дочери, Мурад улыбнулся, — значит, есть. — Повелитель, я… — но Мурад прервал её. — На данный момент, я — твой отец, Махпейкер, — сказал Мурад, — и запомни: ты можешь рассказывать мне всё, что захочешь, и эти разговоры никогда не выйдут за пределы покоев, — сказал Мурад, — ты — дочь Повелителя мира, и получаешь всё самое лучшее. Ты — моя луна и моя звезда, Махпейкер. Ты похожа на свою мать характером, показав свой титул, когда было посвящение Ахмета в корпус янычар. — Отец, я… — Валиде проговорилась, — шепнул Мурад, Махпейкер закатила глаза, она явно была расстроена, — поэтому, я вижу, что письмо адресовано конкретному человеку, однако исходя из строк, которые ты пишешь, о твоих чувствах он не знает. Расскажи мне, дочка. — Махпейкер мялась, потому что не знала с чего начать. — Повелитель, вы правы… — сказала Махпейкер, — мне уже давно нравится один человек, однако я знаю, что мы не сможем быть вместе, и я не знаю, как он относится он ко мне… — Продолжай моя луна, — улыбнулся Мурад. — Да мне больше нечего сказать, Повелитель, — сказала Махпейкер, однако Мурада такой ответ не устроил. — Я хочу узнать имя того человека, который завладел сердцем моей любимой Султанши, — сказал Мурад. — Я не хочу, чтобы его казнили из-за этого, — сразу же ответила Махпейкер. Эти слова огорчили, Мурада и он отпустил руку дочери, — простите, если расстроила вас своим ответом. — Моя луна, как я могу казнить того, кого ты любишь? — удивился Мурад. — Это…***
Валиде Султан разбирала какие-то документы, ставила в необходимых местах печати, подпись ставила и т.д. Лалезар-калфа подавала нужные бумаги, как вдруг в дверь постучали. Кёсем вроде просила её не беспокоить, но кто-то пренебрег её просьбой. — Войди, — недовольно сказала Кёсем. В покои зашла Фара-хатун, — надеюсь это что-то важное, Фара-хатун? — Я узнала, кто посылал тайные письма Махпейкер Султан, — сказала Фара, и Кёсем отвлеклась от бумаг, и подозвала Фару ближе. — И кто же этот смельчак? — Кеманкеш Мустафа Паша, — сказала Фара. Услышав имя одного из вернейших слуг Повелителя, её и Симисшах, Кёсем удивилась и одновременно разозлилась. — Что прикажите делать, Валиде? — Кёсем встала из-за стола и подошла к служанке. — Не думаю, что разговор с Симисшах принесёт плоды, она решит защитить Кеманкеша, — догадалась Кёсем, — и я больше чем уверена, что она уже давно знает об этом. Я сама оповещу об этом моего сына Повелителя и мы решим, что с этим можно сделать. А сейчас иди, и пока что ничего Симисшах не говори, я не хочу лишних интриг или проблем. — Как прикажите, Султанша, — Фара поклонилась и вышла. Кёсем села за стол. — Валиде Султан, вы уверены, что Кеманкеш Ага должен быть наказан? — спросила Лалезар, — ведь Султанша не знает, кто пишет ей письма. — В том-то и дело, Лалезар, что она ни в коем случае не должна узнать настоящего имени отправителя, — сказала Кёсем, — если Махпейкер и выйдет замуж, то только за того, кого я или Симисшах сочтём полезным и достойным её руки. — Но… — Вопрос закрыт, Лалезар, возвращайся к делам. Остальные документы я посмотрю позже. — С вашего позволения, — поклонившись, Лалезар покинула покои Валиде Султан.***
Симисшах направлялась в покои Кёсем, чтобы обсудить вопросы вакфа, и уже поднималась по лестнице, как вдруг встретилась с Лалезар. Та, поклонившись, хотела пройти дальше, но жена Султана остановила её. — Валиде Султан у себя, Лалезар-калфа? — Султанша, — Лалезар опять поклонилась, — Валиде в покоях, но сейчас она никого не сможет принять. — Жаль, — сказала Симисшах, — ладно, можешь идти.***
Кеманкеш Ага находился в своей комнате, как вдруг ему сообщили, что Султан хочет его видеть. Удивившись такой новости, Кеманкеш поспешил пойти в покои Повелителя.***
Силахтар сообщил Султану, что пришёл Кеманкеш, и лишь с позволения Кеманкеш зашёл в покои. Почтенно поклонившись, Кеманкеш посмотрел на Мурада. — Проходи, Мустафа Паша, — сказал Мурад, указывая на тахту, — я бы хотел с тобой поговорить. — Я в чём-то провинился, Повелитель? — удивился Кеманкеш, садясь рядом с Мурадом. — И да, и нет, — сказал Мурад. — Я позвал тебя, чтобы поговорить, и поговорить серьезно.***
Симисшах вернулась в покои, однако не успела она и сесть на тахту, как вдруг в покои, без стука, забегает Махпейкер и бросается Симисшах в ноги. — Матушка, спасите его! — воскликнула Махпейкер, целуя подол материнского платья. Симисшах удивилась такому поведению дочери и сказала ей подняться, но Махпейкер отказалась. — Что ты такое говоришь, Махпейкер? Кого спасти? От кого спасти? — пребывав в недоумении спросила Симисшах. — Спасите Кеманкеша, матушка, Повелитель казнит его! — эта новость заставила Симисшах содрогнуться, — я призналась Повелителю, что влюблена в Кеманкеша!