Я помню

Элу хорошо рядом с Димой. Обшарпанные обои и продавленный диван в коммуналке только придают своеобразный уют. Хинтер листает комментарии на планшете, неторопливо водит пальцем по экрану, присутствует некая заинтересованность во взгляде, иногда он даже читает самые удачные вслух. Эл лежит рядом, поглядывая, то на лысину Шокка, то на татуировки, которые расползаются от внешней стороны ладони до самого локтя. Эл думает о том, что этот Дима самое близкое из того, что когда-либо создавало его воображение. Этот - настоящий, хоть и не матерится совсем. Близость душ и простой разговор - всё, что нужно в данный момент. Этот Хинтер совсем немного напоминает Элу об умершем отце, может, поэтому парень испытывает к рэперу столь тёплые чувства. Здесь не пахнет фанатизмом или влюблённостью. Шокк признался - девушки бояться заигрывать с ним, мужчина и сам не понимает почему, но Эл не переживает об этом. Его это не касается, ведь он никогда не чувствовал себя девушкой. Самая тихая тишина накрывает с головой. Эл знает, что можно положить голову на плечо Диме и тот не будет против. Можно просто молчать и наслаждаться обществом немца. Беляев задаёт себе робкий вопрос; не боишься, что этот образ рассеется и ты проснешься, понимая, всё это - очередной сон, умело склеенный разумом мираж? "- Нет, не боюсь. Дима всегда будет рядом, ведь, он мой человек, а люди просто так не исчезают. Я помню всех, кто мне снился", - мелькает на задворках. Эл открывает глаза, обнимает подушку и чувствует, как его покидает что-то очень важное, чувствует, как намокли веки, а к горлу подходит ком. Спустя несколько часов, он вспоминает отца и записывает в блокнот ценные крохи, отрывки сна... "Я обязательно оставлю вас в черновиках памяти, ведь помню каждого, кто мне снился".