Телохранители или "Боже, зачем я связалась с ними?!"

Так непривычно было видеть ее здесь. Время пролетело слишком быстро, хотя каждый день тянулся медленно, утомляя и раздражая своей однообразностью. Саске успел привыкнуть к этой жизни... безопасной жизни, лишенной увлекательных и пугающих событий, азарта приключений, вечного движения. Воспоминания о шумном блондинистом идиоте стали отходить на второй план, уступив место всепоглощающей заботе старшего брата. Он даже начал забывать ее... Ему так хотелось в это верить. Саске всегда помнил Хинату. Времени прошло не так уж и много, чтобы забыть человека, к которому испытываешь что-то. И это что-то больно кололо внутри, стоило только подумать о том, что он – глупый мальчишка, идущий на поводу у юношеского максимализма, – упустил свое счастье. И вот теперь его счастье стояло прямо перед ним. Одетое не по погоде, замерзшее, с волосами, припорошенными снегом, красным носом и синюшными губами. Оказывается, Хьюга даже в мирное время может найти какую-нибудь угрозу для своей жизни. В данный момент – замерзнуть на смерть. Мысленно сокрушаясь по поводу увиденной картины Саске полез в бездонные карманы своей куртки, достал оттуда пару теплых перчаток с шарфом и протянул девушке. Заботливый старший брат, кажется, обладает даром предвидения, ведь это он навязал так ненавистные вещи. Саске нравится холод. Морозная свежесть здорово отрезвляет разум, остужает ненужные чувства и эмоции. Вечерние прогулки под снегом были хороши не только холодом, но и наличием пустых улиц. Саске не нравятся люди. Шумные столпотворения, вечный гул, дурной смех – все это угнетает. В окружении людей хочется забиться в какой-нибудь темный угол и не вылезать оттуда, наверно, никогда. И хотя Учиха не разделял любви к роду человеческому, этот самый род очень сильно любил мальчишку. Особенно его женская половина. Вечно галдящие, глупые и пустые внутри, они не имеют ничего, кроме более-менее сносной оболочки... которой некоторые, откровенно говоря, торгуют. Саске не любил общество женщин, но общество тупых женщин он просто ненавидел. А таких находилось огромное количество. От томных взглядов в свою сторону и вздохов хотелось надеть на свою голову пакет, лишь бы только избавиться от столь высокого внимания к себе. Некоторые набирались смелости и решались заговорить. И Саске тогда приходилось совсем несладко. Потому что грубо отшить юную особу нельзя – своими слезами привлечет нежелательное внимание, а мягкое отшивание они не понимают. В ход шли совершенно разные аргументы, доходило дело даже до тупого игнорирования, но однажды Учиха, совершенно не подумав, брякнул, что сердце его украдено другой, и был приятно удивлен быстрому и совершенно безболезненному результату. А ведь слова эти были в какой-то степени правдивыми... Глядя на этих раскрашенных и разодетых девиц, в головах которых свободно гуляет ветер, Саске каждый раз невольно вспоминал маленькую тихоню, умную и временами хитрую, с длинными темными волосами и глазами, цвета утреннего тумана, в котором несложно было потерять самого себя. Одевалась она скромно и сдержанно, да и косметикой почти не пользовалась. И это было чудесно, потому что ей не нужна была вся эта кричащая и пошлая фальшь. И как же приятно было сейчас Саске снова увидеть всю эту красоту. Как оказалось, восторг парня никто больше не разделял... В глазах Хинаты ярко сверкнул отблеск страха. Она неуверенно потянулась к предложенным вещам, взглядом спрашивая на это разрешение. Все-таки непривычно видеть Саске в таком амплуа – воспоминания о надменном взгляде и жестоком поведении захлестывают девичий разум. Хьюга берет теплые перчатки и, не получив никакой агрессии в ответ, моментально натягивает их поверх своих. Она в очередной раз жалеет, что оделась так легко. Снег заметно усилился, а ветер, свободно гуляющий по почти пустой улице, беспрепятственно пробирался под одежду и впивался тонкими ледяными иглами в кожу. — Ты бы еще в платье вышла гулять, — от слов Саске веет морозным холодом. Удивительно, как от его дыхания образуются облачка пара, ведь складывается впечатление, что он сам весь состоит изо льда. — Я... Я не д-думала, что погода так резко исп-портится, — стуча зубами бубнит Хината в перчатки, приложенные к губам. Кажется, что ее мозг покрылся тонкой коркой инея, потому что она только сейчас задается вопросом о том, каково сейчас Саске без теплых вещей и в куртке нараспашку. Реакция от холода тоже замедлилась – Хината никак не реагирует на действия Саске, который снова нарушил личное пространство девушки и с невозмутимым видом наматывает на ее шею шарф. Поверх ее же шарфа цвета топленого молока, скрывая его под широкими слоями непроницаемой тьмы. Страх секундной вспышкой возникает в голове, и кажется, что Учиха сейчас этим самым шарфом задушит ненавистную девчонку. Но ничего подобного не происходит, даже наоборот – махровые концы Саске завязывает на узел, и его руки аккуратно расправляют воротник пальто. Не проронив ни слова он отступает на безопасное расстояние, явно чувствуя чужой страх. Хинате становится стыдно за свое поведение, она подавляет панику, глушит неприятные образы в голове и поднимает свои глаза, собираясь рассыпаться в извинениях. Саске опережает ее. — Если тебе неприятно мое общество – так и скажи, — уверенно начинает он, но потом резко глотает слова и опускает голову. Рука машинально лезет в карман и достает оттуда пачку сигарет. Зажигалка обнаруживается в другом кармане. Глаза Хинаты неодобрительно суживаются, а губы плотно смыкаются. Она ужасно не любит, когда кто-либо рядом с ней начинает дымить. — Ты куришь, — не вопрос, а констатация факта. Учиха бросает исподлобья холодный взгляд и убирает сигареты обратно в карман. Зажигалка остается зажатой в руке. — При тебе не буду. Девушка непринужденно пожимает плечами. Ей хочется сказать про этот терпкий запах табака, смешавшийся с ароматом мужских духов, но почему-то говорит совершенно другое... То, что совсем не планировала говорить. — Извини меня за то, что ударила тебя тогда... Саске недоверчиво или ошеломленно смотрит на Хинату. Пристально, требовательно. Хьюга даже мысли не допускает о том, чтобы разорвать этот зрительный контакт. Кажется, что перед ней стоит маленький напуганный мальчик, которому только что открыли страшную тайну. Возможно, так оно и есть. В глубине души Хината уверена в этом. Она уверена, что сейчас, в эту секунду видит настоящего Саске, скрывающегося ранее за множеством красивых масок. И ему так же страшно и больно вспоминать события той ночи. Даже стыдно. Так уместно в голове всплывают сообщения от Итачи, которые заучены от многократного прочитывания, подобно словам молитвы. Хинате становится жаль Саске, и былые страхи куда-то улетучиваются. Она снова чувствует неимоверную тоску по человеку, ставшему за такой короткий промежуток времени родным и даже любимым. От столь сильного потока чувств сердце сжимается и, кажется, пропускает пару ударов. Хьюга не замечает слезы, подступившие к глазам. — Я так испугалась... Я думала, что убила тебя, — бормочет она, шмыгая носом и теплой перчаткой вытирая слезы с щек. Саске тихо смеется и притягивает рыдающую девушку к себе. Лицом зарывается в ее шелковистые волосы, утопает в сладком цветочном аромате духов. Чувствует, как маленькие ручки в огромных мужских перчатках цепляются за толстовку. — Ты бьешь как пятилетний ребенок, — с насмешкой голосе произносит он, все еще не размыкая объятий. — Удивительно, как тебе вообще удалось меня задеть. — Наверно потому что ты был чертовски пьян... Саске чувствует ее горячее дыхание на своей шее, и это действует на него подобно ведру ледяной воды, опрокинутой на голову. Он хватает Хинату за плечи и резко отталкивает от себя. Она растерянно хватается за его руки, непонимающе смотрит на него своими огромными глазами, полными слез. — Вот именно, — выдыхает Саске, отчаянно подавляя разыгравшуюся бурю чувств в сердце. — Я опасен. И ты должна держаться от меня подальше. — Но... — Как ты здесь отказалась? Где твой дом? С тобой еще кто-нибудь приехал? Неджи? Наруто? Твой молодой че... Учиха не успевает закончить мысль. Рассерженная Хината сбрасывает его руки со своих плеч и с силой толкает. От неожиданности он валится назад, и чтобы не упасть, спешно отступает на пару шагов. — Я не для того прошла через все эти мучения, чтобы ты вот так вот меня взял и отшил! — кричит Хьюга, злостью в глазах прожигая в парне дыру. Саске впервые в жизни видит Хинату с этой стороны. И даже в гневе она кажется ему невероятно красивой. Он стыдливо признается себе, что по уши втрескался в эту девушку, и не сразу осознает смысл сказанных ею слов. — Так ты знала, где я нахожусь? — спрашивает он, при этом совершенно ничего не понимая. Ему вдруг кажется, что они вернулись в то время, когда он был телохранителем, а она – совершенно недосягаемой для его понимания наивной дурочкой. Гневный пыл Хинаты мгновенно исчезает. Она пристыженно прячет глаза и тыльной стороной перчатки трет нос. — Нет, не знала, — тихо бубнит она, переминается с ноги на ногу то ли от волнения, то ли от холода. Голос почти превращается в шепот, и Саске приходится подойти поближе, чтобы расслышать слова. — Просто... Я думала, что ты будешь рад меня видеть... Хината вспоминает влюбленную парочку, с которой она пересеклась по пути сюда. Почему у них все так мило и романтично, а у нее даже разговор нормальный не клеится? Саске как всегда щетинится и больно колется, стоит только к нему прикоснуться. Дает призрачную надежду и тут же начинает твердить об опасности. Ведет себя как глупая девица, которая никак с выбором не может определиться. Да и она сама хороша... Городит какую-то чушь, которая ему даром не нужна. — Я и рад, — отвечает Саске, разводя руками. Он начинает чувствовать себя идиотом, оказавшемся в одной из тысяч слащавых мыльных опер, горячо любимых домохозяйками. — Не очень-то заметно, — Хината обиженно надувает губы, хотя сама готова вот-вот разразиться смехом – Саске выглядит сейчас крайне нелепо. Учиха сердится, пыхтит как паровоз и от этого чувствует себя еще глупее. — Да я... все это время думал только о тебе! Столько раз хотел позвонить! Я даже готов был все бросит и вернуться! — А почему не вернулся? — Да потому что я не нужен тебе! — выпаливает Учиха и тут же жалеет о своих словах. Мысленно проклиная себя пытается как-то исправить свое плачевное положение, но мыслей никаких подходящих в голове не находится, и он решает сказать все, как есть. Возможно, это их последняя встреча. — Хорош же я буду со своими чувствами, когда ты счастлива с другим... Молчание, повисшее в воздухе, угнетает. Саске еще никогда не было так страшно и стыдно одновременно. Сколько девушек вешалось на его шею, сколько готово было отдаться сиюминутно, но его угораздило влюбиться в ту, которая в нем совершенно не нуждалась. И вот он уже второй раз почти признается в любви, а от нее никакой реакции. Быть может он ошибся, и Хината ничего к нему не испытывает? И сейчас смеется над его глупым видом... Зачем она только появилась здесь? Ведь все же было хорошо. Саске устраивало это затворничество от внешнего мира, да и к мысли, что с Хинатой они больше никогда не увидятся, он начал понемногу привыкать. И вот теперь возникает она и переворачивает абсолютно все с ног на голову, смертоносным вихрем проносится по чужим чувствам, оставляя несчастного мальчишку с грудой никому не нужного мусора. Какая жестокая ирония. Саске на своей шкуре ощутил, какого это – когда кто-то отвергает твои чувства. Больно, конечно, но к боли он привык... Так и не получив от Хинаты никакого ответа Учиха мысленно все для себя решает и собирается уже уходить прочь, как вдруг нежный голос тихо произносит его имя. Он с неохотой оборачивается и вздрагивает, когда теплые ладошки касаются его лица. — Зачем мне другой, когда у меня есть ты? — тихо произносит Хината и привстает на цыпочки, чтобы своими теплыми губами коснуться холодных губ парня. Саске непонимающе хлопает глазами, хмурится, но чувствует, как его щеки и уши начинают пылать от смущения. — Так у тебя... парня... нет? — Не было, но теперь, кажется, появился. — отвечает Хьюга и смущенно прижимает ладошки к губам. — Если только ты не против... Учиха сокрушенно мотает головой и, не скрывая улыбки, признает поражение. Хината с легкостью обставила его, а он даже этого и не заметил. Хотя... возможно, он и не хотел этого замечать. — Похоже, за меня все уже решили. Саске берет маленькие девичьи ручки и сжимает в своих ледяных ладонях. — Согрелась? — спрашивает он, глядя в счастливые глаза своей девушки. — Угу, — кивает головой она. — А я вот ужасно замерз! — его руки нерушимой цепью ложатся на ее талию и прижимают к продрогшему телу. В ответ он чувствует легкое скольжение тонких пальчиков на своих волосах. — Неудивительно. Ходишь тут в куртке нараспашку, — сердито бормочет Хината, тыкая пальчиком в широкую мужскую грудь. — Хоть бы шапку надел. Вон, уши какие краснющие... Глядишь, еще отморозишь. С загадочной улыбкой Саске подхватывает девушку на руки и несет в сторону своего дома. Та даже и не думает сопротивляться. Горький опыт научил, что сбежать от этого человека просто невозможно... — А что мы скажем моему отцу? — немного запоздало беспокоится Хьюга. Учиха тратит несколько минут на обдумывание ответа. — Что я снова тебя украл. — И надолго? — Хм... навсегда.