Влюбленная в темноту

- Наш самолёт совершает посадку, просьба пристегнуть ремни! – послышалось из динамиков в салоне. Наконец-то эти долгие часы перелета закончатся. Марин не переносила самолеты. И как только люди летают так спокойно? Будто всё в порядке, и эта летающая штука безопасна. - Ну, что? Как ты? Отпустило? – губы парня расплылись в ехидной улыбке, как только его спутница приземлила свою попу обратно на соседнее кресло. - Я успокоюсь только тогда, когда мои ноги окажутся на твердой не перемещающейся по воздуху поверхности, - глубоко вздохнула она. - Тогда ты никогда не успокоишься, дорогая, - довольно лыбясь, СуИль повернул голову к иллюминатору. – Земля, вообще-то, мало того, что вокруг своей оси крутиться, так ещё и бороздит просторы космоса. - Может, перестанешь язвить, а? – надулась Марин. - Ну, я подумаю над этим, - продолжая смущать всю женскую половину в самолете своей сверкающей улыбкой, парень чмокнул девушку в щёку и задорно рассмеялся. - А ещё, знаешь, над чем подумай?! Над тем, как сделать так, чтобы девушки перестали строить тебе глазки! – обиженно продолжила она. - Это природное очарование, детка, ничего с этим не поделаешь, - пожав плечами, подмигнул парень. - Наш самолёт произвел посадку в аэропорту. Температура в городе -5 градусов по Цельсию. Просьба оставаться на своих местах до полной остановки двигателей, - снова прогремело в колонках. После того, как Марин переехала к бабушке, прошло около шести лет. Полтора года назад её бабуля вернулась обратно в дом родителей, оформив опеку над своим младшим внуком. И девушка осталась одна заканчивать обучение в старшей школе и поступать в высшее учебное заведение. Всё шло как нельзя хорошо вплоть до того момента, когда её неусидчивой персоне приспичило вернуться на родину, в дом родителей, которых, к сожалению, уже нет на этом свете. Автомобильная авария. Полиция сказала, что машина родителей вылетела на встречную полосу, и ее почти размазал по автостраде грузовик. Выжил лишь младший братишка. После отъезда девушки её родители забрали заявление на развод, которое и было поводом к переезду Марин. Мол, если всё не образуется, то снова подадут. И так прошло почти пять лет. За это время всё изменилось. Родился Эрик – маленький исследователь, как он себя называл в свои три с половиной года. Карапуз с каштановыми вьющимися волосами и задорными карими глазками. Родители открыли свой небольшой ресторанный бизнес, почти забыли про старшего ребенка, свалив его, а точнее, её, на бабушку. Они лишь периодически пополняли банковский счёт, чтобы хоть как-то напоминать о себе. Поэтому, когда девушке сообщили, что они скончались на месте аварии, большого горя не было: слёзы лились только в первую ночь. Марин плохо помнила их. За шест лет они ни разу не встретились. По веб-камере девушка могла говорить только с младшим братом. Его оставляли с няней, а она уже звонила ей. Родители, почему-то, не хотели, чтобы дети общались. А ещё у них был небольшой фетиш на иностранные имена. Возможно, это из-за того, что семья интернациональная. Папа был корейцем, а мать француженкой. Поэтому детей зовут Чхве Марин и Чхве Эрик. - Эй, мелкая, чего задумалась? – СуИль легонько пихнул Марин в плечо. - Я тебе не мелкая, - зашипела та в ответ. - Да перестань ты, мы же почти уже приехали, - улыбнулся парень. – Кто, говоришь, там нас встретит? - Кун, я же тебе уже тысячу раз повторила, - вздох. - А я столько же раз говорил: для тебя я - оппа, хомяк ты мой, - он потрепал девушку по голове. - А вот за хомяка придется отвечать, - ткнула она его пальцем в живот. Только вот ему от этого ни горячо, ни холодно. Он в отместку начал атаку щекоткой. На жалобное попискивание Марин повернулся водитель такси. Неодобрительно смерив молодых людей взглядом, он снова вернулся к наблюдению за дорогой. После чего девушка пихнула локтём парня, на что он, смеясь, обнял её за плечи. - Смотри, там, кажется, твой КюДжин-и стоит, - всё еще смеясь, сказал Кун. - Засранец, - прошептала она в ответ. Как только пара вывалились из такси, к ним навстречу вышла бабушка Марин с Эриком на руках. КюДжин стоял спиной и в наушниках, поэтому не заметил машину и надвигающуюся на него беду. Парень окидывал обреченным взглядом количество вещей, которое сегодня утром прибыло в дом и которое ему придется разгружать. - Кю, - с разбегу прыгнула на него Марин. – Я скуча-а-ала! Парень приземлился на колени и зажмурился. - Мэри, - выдохнул он. – Просто в следующий раз скажи, что смерти моей хочешь, а не пугай так. Ладно? - Ой, да брось ты! Признайся, что просто отвык за два года, - девушка засмеялась. Они с КюДжином познакомились в новой школе, куда Марин пошла, буквально, на следующий день после переезда к бабушке. Мэри, как называл её новый одноклассник, сразу не приглянулся зубрила в круглых очках. Ему не хватало только длинных рыжих волос, тогда бы он точно оправдал бы своё прозвище «Грейнджер». И где-то до первого класса старшей школы он был действительно, как знаменитая девочка из «Гарри Поттера»: зубрила, который придирался к любой мелочи, так, мало того, еще и староста класса. Но потом в нем что-то переменилось. КюДжин из затхлого очкарика превратился в одного из знаменитых красавчиков школы, капитана футбольной команды и просто лапочку. И лишь в свободное от школы время, этот школьный король бегал не от поклонниц, а от пинка Марин. Несмотря на то, что в первую их встречу девушка невзлюбила стукача-старосту в очках, Мэри знала, что именно с ним ей придется подружиться лучше, чем с другими. Просто потому что он знал хорошо историю и литературу. А Марин всегда испытывала наиогромнейший интерес к этим двум наукам. Ну и читать любила, конечно. Но потом КюДжину пришлось переехать с родителями в Корею. Он, в свои семнадцать, клятвенно обещал вернуться за подругой, когда окончит университет. На что Марин лишь улыбнулась и сказала, что она быстрее приедет к нему. И пяти лет не пройдет… «И пяти лет не пройдет,» - так она сказала ему, провожая на самолет. - И как вы собираетесь разбирать весь тот хлам, что на улице? – бабушка Марин поставила поднос с чаем на кофейный столик в гостиной. – Разве за сегодня управитесь? - Не переживайте так сильно, миссис Чхве, - улыбнулся СуИль. – Справимся. - Уже полтора года меня не называли «миссис», - засмеялась женщина. – Так как, ты говоришь, тебя зовут? - СуИль. Но СуИль, - ответил парень. – Но для друзей можно просто - Кун, - он посмотрел на КюДжина. С Куном Марин познакомилась так же: пока училась в школе. По просьбе своего курирующего профессора, парень вышел на замену их учителя литературы. Он учился в институте культуры в Корее, но был переведен по обмену в университет, недалеко от школы Марин. Ну что тут можно сказать? Красивый, харизматичный, умный. Все ученицы просто падали, как говориться, штабелями от его улыбки. Кровь носом была обеспечена только от одного его вида. Мэри была не исключением. Но всё же было кое-что, что привлекло внимание, на тот момент почти двадцатилетнего, Но СуИля: Марин единственная, кто слушала его не из-за того, что «его бас – услада для ушей маленьких школьниц», как выражался его профессор, а потому, что ей действительно было интересно знать почему Данте не написал продолжение к «Божественной комедии» или почему Шекспировские Ромео и Джульетта не нашли другого выхода, кроме как смерть. СуИль рассказывал и про современную литературу. А Марин разговаривала с ним: её точка зрения и комментарии иногда вводили его в ступор, но это и было, так называемое, личное мнение. В которое он постепенно начинал влюбляться. - Марин! Где ты там ходишь? Иди помоги мальчикам с вещами! - звонкий голос миссис Чхве оглушил дом. Вообще-то, бабушке Марин было уже далеко за шестьдесят. Однако она держала себя так, что больше сорока никто бы не осмелился дать: седина была умело спрятана краской для волос, и это, пожалуй, единственное, что выдавало в ней старость; осанка была как у юной принцессы, она всегда ходила подняв голову высоко; морщин тоже было немного. Бабушка Марин – женщина-героиня. Она сама вырастила сына, дала ему хорошее образование, воспитание и характер. И при этом никогда не сказала ни единого слова в упрек своему ребенку. «Каждый может совершить ошибку: главное уметь вовремя понять, что за урок она несла в себе,» - так всегда говорил отец Марин, цитируя свою мать. А Мэри просто любила её больше всех на свете. Любила её за утренние блинчики с горячим чаем, за сказки на ночь, за крепкие объятия и мудрость. Любила просто за то, что она её бабушка. Мэри стояла в дверях комнаты, где когда-то жила. Здесь всё осталось так же, как было шесть лет назад. Кровать стояла ровно посередине, огромный шкаф с одеждой теснился у правой стены, а у левой – стол с письменными принадлежностями, над которым висело разное множество полок. Единственное, что появилось нового – это телевизор на стене напротив кровати. В комнате без вещей стало как-то пусто. Бабушка разобрала комнату сразу после того, как узнала, что Марин переезжает. Всё-таки ей уже не тринадцать, а почти девятнадцать. Сзади с грохотом пронёсся «самолёт» и приземлился где-то в соседней комнате. Эрик был необыкновенно рад тому, что наконец-то может обнять свою сестру. До этого он мог видеть ее лишь на экране компьютера и на фотографиях. За какие-то тридцать минут этот маленький непоседа уже успел показать Марин все свои игрушки и рассказать про друга из воображаемой им страны. - Он тоже такой же взрослый, как и ты, - хлопая большими глазами, говорил он. Мэри испытывала очень противоречивые чувства. С одной стороны, она была безумна счастлива, что может вот так вот запросто затискать своё маленькое солнце. Но с другой, ей было обидно за то, что родители переключили всё своё внимание на младшенького. Но ведь Эрик не виноват в этом. Правда?.. Приблизительно к одиннадцати вечера все вещи были внесены в дом: какие-то коробки уже были разобраны, а какие-то еще нужно было распаковать. Последних было определенно больше. - Ты точно справишься одна? – в сотый, если не в тысячный, раз спросил Кун. - Да, да и ещё раз да! – вздохнула Мэри. – Езжай домой. Твои родители, наверное, уже заждались тебя. - Я сказал, что раньше полуночи не приеду, - ответил парень. - Слушай, раз раньше полуночи не приедешь, тогда подкинь до дома это сонное существо, - девушка указала кивком на задремавшего на диване КюДжина. - Ладно, - СуИль закатил глаза. – Эй, солдат! Вставай, в казарму пора! – позвал он Кю. Тот резко вскочил с дивана, от чего чуть не упал. Марин и Кун посмеялись с него, после чего парень под руку увёл «сонное существо» в такси, при этом успев на прощание поцеловать Мэри. Где-то к трём ночи девушка закончила разбирать последнюю коробку. Зевнув, Марин вдруг вспомнила, что все её детские вещи на чердаке. Она вышла из комнаты и доковыляла уставшими ногами до лестницы наверх. - На часах половина четвертого утра, темно. А я собираюсь лезть на чердак… Что за больная женщина?.. – вздыхала чуть слышно Мэри. Еще около часа провозившись в пыли и в свете фонаря на чердаке, девушка, наконец, нашла то, для чего затеяла весь этот поход. Вернувшись в комнату, она поставила коробку с мягкими игрушками и некоторыми детскими книгами на стол и отправилась в душ. Горячая вода оставляла красные следы на плечах и спине. А еще никак не могло отвязаться странное чувство, что за тобой кто-то наблюдает. Плюс комнаты Марин был в том, что у нее была личная ванная комната и не всегда было необходимостью закрывать дверь. Так она поступила и в этот раз. Переодевшись в синие пижамные штаны и натянув безразмерную футболку с Тигрулей из «Винни-Пуха», девушка завалилась на кровать, и почти сразу же отключилась. Марин снилось, что кто-то смотрит на неё. Что кто-то холодными пальцами проводит по позвоночнику, спускаясь ниже, и хватает за ноги, где-то в районе стоп. Она резко открыла глаза и поняла, что лежит под одеялом, хотя не помнила, чтобы заползала под него. Девушка потянулась за телефоном, лежащим на тумбочке рядом. Но спросонья лишь скинула его на пол. Тяжко вздохнув, Мэри потянулась рукой под кровать. Шаря по полу ладонью, она никак не могла нащупать мобильный. Мозг жестоко тормозил, поэтому рука никак не хотела подниматься обратно на кровать. Почти забив на это, Марин снова закрыла глаза, попытавшись заснуть. Она не сразу поняла, что кто-то водит пальцем по её руке. Только спустя пару секунд девушка резко вскочила на кровати и хотела кричать. Только вот крик никак не выходил из горла. Наверное, застрял где-то между сном и реальностью. Марин не понимала, что она делает. Не понимала, когда медленно подползла к краю кровати. Не понимала, когда начала заглядывать под кровать. Она забыла все свои детские страхи. Она забыла, что видела того, кто жил под кроватью. Она лишь смутно могла вспомнить образ того ужасного существа. Очень смутно… Настолько смутно, что когда увидела лежавшего под кроватью полуобнаженного парня, немного опешила. Так немного, что её голова встретилась с полом, а ноги поползли с кровати вниз.