Клеймо

      Большой зал библиотеки гильдии утопал в вечернем мраке и лишь в одном неприметном углу горела настольная лампа. Сотни книг на потёртой поверхности создавали целый замок с башнями, арками и заборами, которые скрывали собой от посторонних глаз немного растрёпанную золотую макушку, чья обладательница тихо посапывала, уронив голову на один из томов о древней магии заклинателей. Скучное чтиво, для большинства людей, но настоящая кладезь знаний для этой особы. Ухмыльнувшись, маг потрепал хрупкое плечико, получив в ответ только нечленораздельное бормотание и, стянув со своих плеч тяжёлый плащ с меховым воротником, накинул его на девушку. - И все же, что-то никогда не меняется, - с горькой ухмылкой прошептал мужской голос, а после его обладатель покинул безмолвные стены храма знаний, тихо прикрывая за собой дверь.       У этой истории никогда не будет своего логичного начала или конца. Ведь человеческие чувства всегда эфемерны, призрачны. Они не имеют физической формы, лишь сплетение нейронных сетей и импульсов в голове. А что не имеет оболочки одновременно и вечное, и несуществующее вовсе. Чувства — это то, что невозможно выразить в точности так, как сам обладатель их ощущает. Лишь искажённое, размазанное проявление внутреннего на поверхность. Как отражение в повреждённом и искривлённом зеркале, что может в корне изменить настоящую суть предмета.

***

      Когда она уходила маг ждал, что девушка громко хлопнет дверью, в желании напоследок отобразить своё разочарование. Но её уход прошел так тихо, что мерный стук часов над арочным проходом из гостиной вызывал неприятный гул в голове. Словно этот звук на самом деле гораздо громче, как будто мановением какой-то призрачной руки ему усилили децибелы в разы. Этот стук бился в висках, каждый раз словно разрезая собой всё пространство. Мужчина сидел за небольшим кухонным столом и без эмоционально смотрел на уже остывшую чашку чая. На протяжении года их странных отношений она не уставала повторять, какой он бесчувственный человек. А он никогда не спорил, не пытался доказать обратное. Этот эпитет мужчина слышал уже не раз и не только от маленькой блондинки. Его неустанно повторяли все в гильдии, зацикленное слово, словно это повторяет заводная игрушка. Бесчувственный. Бесчувственный. Бесчувственный. И так до бесконечности. Цикл за циклом, один шаг с его стороны и запускается потёртая заезженная пластинка, с искажённым звуком, что режет слух своим скрипучим звучанием.       А ведь на самом деле он никогда не был таким, просто не умел проявлять свои эмоции, как полагается. Всеобщее клише было ему чуждо. Не видел смысла романтики в отношениях, или необходимости яркого отображения своих чувств. Откинувшись на спинку стула, блондин громко выдохнул. Эвергрин говорила ему, без устали повторяла – «Если ты не изменишь своё отношение к Хартфелии, то она уйдёт от тебя, обязательно уйдёт». И ведь оказалась чертовски права. Лёгкий аромат духов заклинательницы ещё витал в воздухе после её ухода, и маг с жадностью вдыхал его носом. Наверное, он должен был остановить её, не дать покинуть их квартиру, ведь знал, что в этот раз это будет уже навсегда. Но он этого не сделал. Опять. Девушка уже не раз уходила от него за этот год. Всегда с мокрыми от слёз глазами, с подрагивающей нижней губой и каждый раз бросала напоследок это всеми любимое «бесчувственный». Словно это его вечное клеймо. Слово – отображающее всеобщее мнение о маге молний. А спустя нескольких дней он всегда находил её в пыльной библиотеке гильдии, обложенной книжками и мирно спящей на одной из них. Снимал с себя свой излюбленный меховой плащ и укрывал им её маленькие плечи. На следующий день заклинательница всегда возвращалась. Лексус никогда не знал, приходила она, чтобы вернуть ему плащ или вернутся самой.       Но стоило магу прокрутить ключ и открыть дверь, как видел на пороге её, вжавшуюся в комочек, с опушённой головой, так, что немного спутанные золотые волосы прикрывали опухшее от слёз лицо, и с плащом в подрагивающих пальчиках. Не говоря ни слова, она стояла так несколько минут, пока маг не положит руку на её плечо. И стоит этому простому движению произойти, как девушка утыкается в его грудь носом и начинает громко всхлипывать. И даже после этого никогда не было слов, и Дреяра это устраивало больше всего. Он просто забирал из её рук плащ, вешал его на крючок и, приобняв подрагивающую заклинательницу, уводил на кухню. Крепкий чай, мерный стук часов и неровное дыхание блондинки после долгих слёз. Странное дело, но в этой тишине маг ощущал некое умиротворение. Разговор без слов. Она знала, что останется, а он знал, что она не уйдёт. Безмолвная договорённость её разбитого и его бесчувственного сердца.       Вот только в этот раз Лексус чувствовал, что всё иначе. Необъяснимо, но иначе. Не хватало этого брошенного напоследок слова и громко хлопнутой двери. Словно в этот раз его жизнь покидал призрак. На душе было ужасно пусто, будто внутри вакуум. Всё высосалось, иссякло и кончилось. И от этого было гадко. Запах любимого чёрного чая сейчас резал рецепторы. Стук часов действовал на нервы. А пустота квартиры давила на плечи, заставляя мужчину горбить спину. Закрыв глаза, он пытался заставить заработать своё воображение. Хотел уловить шуршание её тапочек по шершавым доскам пола, а следом услышать её заспанный голос, что тихо прошепчет – «доброе утро» прямо у его уха. Хотел ощутить, как маленькие ладошки обовьют его шею, а тёплое дыхание защекочет кожу. Маг молний никогда не задумывался, как много для него значили такие простые мелочи. И сейчас, осознав, что их больше не будет, он почувствовал, как что-то треснуло внутри и осыпалось на дно.       Видимо, ему было необходимо разбить её сердце о скалы своего безразличия, чтобы, наконец, понять насколько на самом деле она была для него важна и услышать треск собственной бесчувственной мышцы, в пустую гоняющую кровь.