Мне очень плохо без тебя...

За окном всё большим покрывалом обволакивала темнота. Впрочем, это не удивительно, на Буян давно уже опустилась чёрная ночь. Всё небо было усеяно яркими звёздами, которые отчасти и освещали целый остров. Весь Тибидохс давно уже спит, и лишь в нескольких окнах можно увидеть слабое свечение. В одну из спален скользнул мягкий лунный свет, распространяясь по всему помещению. В просторной кровати заворочалась женщина, волосы которой лишь недовольно шикнули, возмущаясь бессонному состоянию своей хозяйки. Время уже далеко за полночь, а она всё никак не может уснуть. Вернувшись сегодня из Дубодама, она так и не поговорила с академиком, ссылаясь на усталость, а сейчас посреди ночи вдруг возникло сильное желание его увидеть. После той ссоры возле заболоченного рва она перестала ночевать у него, перестала приходить просто так без повода, да и вообще разговаривать на свободные темы, не касающиеся работы. А вот сейчас впервые за последние дни не могла уснуть, стало как-то холодно в собственной постели. Сложно было осознавать, что женщина сильно привыкла к нему и единственное, чего сейчас хотела — это прижаться к его тёплому телу и уснуть в его крепких объятиях. Почему она так и не договорила ту фразу в его кабинете? Чего побоялась? Видела же, что ему было необходимо это услышать, но так и не сказала. Если бы не это странное ощущение, которое заставило её замолчать, она бы сейчас уже спала рядом с ним, не задаваясь этими глупыми вопросами. Впрочем, ничего ведь не мешает прямо сейчас всё изменить. Придя к этому выводу, женщина откинула тёплое одеяло и села на кровати. Нашарив ногами пушистые тапочки, она встала и, немного пройдя по комнате, отыскала свой лёгкий домашний халат, и затем накинула его на свои плечи, завязывая пояс на талии. С тихим щелчком она открыла дверь и, выскользнув из своей комнаты, лёгкими шагами направилась к Башне Привидений. Преодолевая бесконечные повороты тибидохских лабиринтов, женщина наткнулась на огромную двустворчатую дверь, с которой тут же спрыгнул золотой сфинкс, издавая сладкое мурлыкание. Однако, полностью погрузившись в свои мысли, связанные с целью её визита, она даже не обратила на питомца внимания. Сфинкс, недовольный таким отношением к себе, лишь возмущённо фыркнул и запрыгнул обратно на дверь. Медузия, переступив с ноги на ногу, робко взялась за ручку двери. Но каково было её удивление, когда, не успев ещё и дёрнуть за неё, дверь сама распахнулась, и на пороге появился хозяин кабинета. Встретившись глазами, оба замерли. Академик с ног до головы окинул женщину взглядом, и только сейчас запоздалая стыдливость начала проявляться перед ней в полной мере. Вот что он с ней делает? Она ведь всегда думала, в каком виде выйти из комнаты, а тут плюнула на всё и пересекла половину школы в одном лишь домашнем халате и мягких тапочках. Смутившись всей этой ситуации, доцент Горгонова опустила глаза. — Я хотела… мне… в общем… я соскучилась. Прости меня, я была не права тогда, — отчаянно пытаясь подобрать хоть какие-то слова, всё-таки сказала женщина, резко поднимая глаза вверх. Как же давно она хотела это сказать, хотела прийти к нему и просто поговорить, но что-то постоянно мешало. — Меди, не нужно, пожалуйста. Это я был не прав. И это я должен был произнести эти слова ещё тогда, но струсил. Прости, что заставил тебя говорить это. Мне очень плохо без тебя, — беря женскую ладонь в свои руки и поднося её к губам, звонко прошептал академик. Как же долго он хотел хотя бы просто прикоснуться к ней, прочувствовать мягкость её кожи, вдохнуть такой родной аромат любимого тела. Как же сильно он скучал. Но даже сейчас, он не смог бы объяснить, почему не пошёл к ней раньше. — Я так боялся за тебя в Дубодаме… боялся, что с тобой что-то случится, — признался мужчина, не выпуская родной ладони из своих рук. — А я за тебя боялась, — проводя свободной рукой по щеке академика, неожиданно нежно произнесла женщина. — Я знаю, это полный абсурд, но я не могу без тебя уснуть. Я слишком привыкла, — спустя пару минут раздумий всё-таки призналась Медузия, делая неуверенный шаг навстречу мужчине. — Это не абсурд, я уже давно потерял свой сон, — перемещая свои руки на стройную женскую талию, прошептал мужчина. Доцент кафедры нежитеведения, обхватив академика за шею, нежно, едва ощутимо поцеловала его в уголок губ. Казалось бы, всего лишь лёгкое, едва ли что-то значащее касание губ, но столько нежности и трепета было в него вложено, столько любви, накопившейся за такой маленький срок. — Знаешь, лопухоиды говорят, что сон — это залог здоровья, — с еле уловимым азартом в глазах произнесла женщина, на время отстраняясь от желанных губ. Мужчина, слабо потянув на себя доцента Горгонову, вошёл с ней в кабинет, закрывая за собой дверь. — Тогда давай поможем друг другу уснуть? — принимая правила игры, заговорщически прошептал Сарданапал и сразу же захватил её губы в такой сладкий, желанный плен, крепче прижимая Медузию к себе. Женщина с большим увлечением отвечала на поцелуи, даря ответные ласки мужчине. Они так долго не виделись, что сейчас едва ли могли оторваться друг от друга. — Ты бы в таком виде по школе лучше не гуляла. Мало у нас разве любителей ночных приключений? Один Ягун чего стоит… а он в последнее время не один гуляет. А если кто-то из преподавателей? — на несколько мгновений отрываясь от женщины, порывисто прошептал Сарданапал. Что-то в его голосе мелькнуло такое, что едва ли можно было уловить. — Сдаётся мне, академик, что вы ревнуете, — с нотками озорства в голосе проворковала доцент Горгонова. Он никогда прежде не показывал своим поведением ничего подобного, поэтому сейчас это несколько забавляло женщину. — Если честно, то очень. Не знаю, как это объяснить, но я очень тебя ревную, — признался мужчина, плавным движением руки, развязывая пояс, покоившийся на талии и прикасаясь к женскому телу, заставляя его быстро покрыться мурашками. Ощущая под руками нежный бархат любимой кожи, он лишь отчётливее чувствовал наливающуюся в душе нежность, хотелось остановить этот момент и вечно наслаждаться им, забыв обо всём. — Обещаю, что в следующий раз, прежде чем выйти из своей комнаты, я очень хорошо подумаю над своим внешним видом, — тая от его прикосновений, едва слышно прошептала Медузия, раз за разом с нескрываемым трепетом касаясь его губ своими. Вроде бы совсем недавно она перестала к нему приходить, но на самом же деле казалось, будто она непозволительно долго не чувствовала его близости, и сейчас словно, заполняя все пропуски, получала наслаждение. — Нет, в следующий раз ты будешь выходить не из своей комнаты, а из этой, потому что теперь ты будешь жить здесь, — с особой нежностью целуя женщину в уголок губ, проговорил академик, а затем, увидев в родных глазах лёгкое удивление, добавил: — И возражение не принимаются, я больше не отпущу тебя. Сколько можно ходить друг к другу в гости? — А я и не собиралась возражать, — расплываясь в лёгкой улыбке, сказала Медузия. — Я люблю тебя, — обжигая своим дыханием мужские губы, пылко прошептала она. — А я тебя сильнее, — едва слышно произнёс академик и, вовлекая женщину в нежный поцелуй, понёс её в спальную, уничтожая всякую возможность к спорам и сопротивлению. Она же в ответ лишь сильнее обняла его, не желая отпускать, и ещё жарче покрывала его лицо слабыми поцелуями. Глупо было бы сейчас терять время на какую-нибудь ерунду. Они и так слишком долго находились порознь и теперь хотели просто побыть наедине, не желая больше допускать подобных ошибок. Никогда…