Gift mahope iho o ka make

      Голова просто раскалывалась, как и все тело. В горле чудовищно пересохло, а руки и ноги отказывались подчиняться и хоть как-то шевелиться.       В воздухе витал противный запах гнили, крови и смерти… просто ужасно, до тошноты ужасно. Хотелось закрыть нос и не вдыхать этот кошмар, да вот только никак не выходило, тело словно парализовало.       Наконец, спустя некоторое время Моана смогла открыть глаза. Пару минут взгляд бездумно направлен в каменный потолок и упрямо следит за ползающей на нем сколопендрой. Жутко, могла бы — убежала, но опять же, некуда… К своему удивлению она обнаруживает, что она не у себя дома, и это ее пугает. — Доброе утро, спящая красавица. Долго же ты не приходила в себя, отпаивала тебя травами, как младенца. — послышался голос неизвестного сбоку, вернее неизвестной.       Затем в поле зрения появилась женщина небывалой красоты — белые волосы, бледное лицо и пустые черные глаза без глазниц. Прямо как и описывал Мауи.       Моана пытается сказать что-то, но выходит лишь хрип, и в скором времени она бросает это занятие, вздохнув и отведя взгляд. — Ты, наверное, думаешь, кто я? Я вижу, что знакома тебе. Мауи обо мне рассказывал, да?.. — беловолосая красавица резко замолчала, переводя дух, и вновь посмотрела в светло-карие глаза, вызвав у их обладательницы короткую, мелкую дрожь, — Меня зовут Хина. Я — богиня жизни и смерти. Но часто меня вспоминают именно как Смерть и совершенно забывают, что я, по желанию, могу даровать жизнь умершему.       На мраморном личике красуется искренняя улыбка, и Моана замечает, что она совершенно не похожа под описания своего народа, где они описывали как жуткого и беспощадного похитителя душ. Вон, одна только улыбка вызывает море тепла. — Ты умерла, Моана, и весьма нелепым случаем. Тебя вообще родители не учили, что нельзя брать в рот всякую пакость? — Хина смотрит на нее с упреком, и Моана чувствует, что краснеет от стыда и вновь потупляет взгляд. — По…чему? — тихий хрип вырвался из-за рта дочери вождя. Это с трудом сказанное слово вызвало боль в горле, отчего та закашлялась.       Смерть быстро оказалась подле нее и подняв голову, начала вливать в приоткрытые губы воду, что сейчас так необходима для нее. — Что «почему»? Почему ты жива, или почему ты ожила? — хитро ухмыльнулась Хина, однако улыбка сразу же появилась, успокаивая немного взволнованную девушку, — Я отвечу на оба твои вопросы. Да, ты умерла, но я вернула тебя к жизни… Почему? Сама не знаю. Я не вижу твою судьбу, и дату смерти не видела, теперь вижу точно, что послужило тому причиной. С самого рождения тебе было суждено стать полубогиней.       А вот это уже замечательно-шокирующая новость. Ей было суждено стать полубогиней, и она, судя по всему, стала ею… надо же. Ее вернула к жизни сама богиня Смерти! Погодите, а… — А… ребенок? — сейчас же ей слова даются намного легче, хоть и отдаются болью в горле.       Бледная ладонь с острыми коготками ложится на круглый живот Моаны, а в ответ чувствуется совсем слабый и благодарный толчок для богини и для матери, как знак того, что все в порядке. — Он тоже здесь, не беспокойся. Я посчитала кощунством забирать душу нерожденного.       На глазах выступили слезы, секундой позже Моана уже рыдала в голос… от счастья, что все хорошо. — С-спасибо Вам! — прохныкала она, умело игнорируя боль во всем теле.       Хина села на колени перед ревущей девушкой и успокаивающе взяла ее в свои объятья, покачивая на руках словно младенца. — Ну, во-первых, не «Вы», а «Ты». Я конечно стара, как мир, даже еще старше, но, знаешь… мне ведь хочется побыть хоть под стать своей внешности, верно? — смеется она. Затем успокоилась и серьезно проговорила, — а вообще, успокаивайся давай, тебе нельзя волноваться. Ты же не хочешь, чтобы твой сын родился раньше срока?       Лицо Моаны буквально просияло. Она, черт возьми, была права! — Сын? У меня будет сын? Точно? — не веря, протараторила.       Хина молча, улыбаясь, кивает и аккуратно кладет голову девушки на лиственное ложе. — А Мауи? Где он? С ним все в порядке?       Новый вопрос и, к сожалению, на этот Смерти отвечать очень не хочется. — К сожалению, но и его пришлось вернуть к жизни, — буркнула Хина и последовала в сторону входа в какое-то следующее помещение. — Вернуть к жизни? Он что… он… он умер?! — воскликнула Моана, с трудом садясь и опираясь спиной об стену.       Из соседнего помещения слышится веселый, но в тоже время жутковатый смех. — Да, мы с ним «немного» повздорили из-за тебя. Но теперь он жи-и-ив! — пропела обладательница непонятного смеха, шебурша чем-то. — Но он умер! — упрямо заявила дочь вождя.       Снова смех, на этот раз его обладательница наполовину показалась из-за угла и флегматично заявила, введя девушку в такой ступор, что не нашлось слов: — Ой, да брось! Жив твой любимый, вот и радуйся.       Обиделась — это Хина видит сразу. Напыщенная, как птичка, такая кругловатая и смешная… Понятно, что Мауи в ней нашел, и дело вовсе не во знаке истинных, что буквально привязывает одного обладателя к другому, нет, тут дело в другом — полубог полюбил ее по настоящему, за душу, за характер, за все, и дело тут не во знаке. — Так, не спать! Сначала поешь, и тогда дрыхни хоть неделю! — приказала Хина, трясся засыпающую девушку за плечо.       Когда же Моана полностью приходит в себя и садится более-менее ровно, в ее руках оказываться небольшая пиала из пальмовых листьев, а внутри что-то желтое, вкусно пахнет, на вид, конечно, не очень, но что дают. Но все же интересно, что же это! — Что это? — недоуменно спрашивает Моана, крутя в руках пиалу.       Смерть посмотрела на нее закатив глаза и помотала головой. — Вроде лет больше мне, а задаешь глупые вопросы, на которые есть очевидные вопросы — ты. Это банановое пюре, ешь, не те ягодки, что ты не подумав головушкой, съела. Ешь, для будущего полубога полезно.       Спустя время пиала опустела и «голодающий» попросил еще, потом еще и еще… Наконец, когда ее и желудок малыша были пополнены до отвала, Моана обратила внимание на компас на руке, который вновь был перламутрового цвета. — Кстати, об этом. Мы ведь не хотим, чтобы твой муженек нашел нас раньше времени, не разобравшись в себе? — хитро улыбнувшись, Хина взяла маленькую, по сравнению с ее, ладошку и прикрыла глаза.       Спустя минуту ожидания, знак вновь меняет свой знак на красный, но на этот раз — этот цвет сплошная фальшь.