Blinded

- Что они сделали тебе? - спрашивает Дэрил и напряженно ждет ответа. Он не будет добавлять ничего вроде: «Посмел ли какой-нибудь гребаный мудак облапать тебя?» или «Причинили ли они тебе боль?». Но она все равно не будет рассказывать ни о чем, ведь подробности ни к чему. Уже неизвестно, что болезненней, наживые по плоти или по тонкой материи. Поэтому Кэрол дежурно отвечает: - Они ничего мне не сделали, - разворачивается и уходит. Дэрил все понимает. Как всегда, как и каждый прежний раз. Она чувствует его взгляд на своей спине. Так тоже часто бывало раньше. «Это все равно ни во что не выльется,» - продолжает говорить себе Кэрол. Это просто ее маленькая сумасшедшая фантазия, которая помогает ей держаться наплаву в этом ужасном мире. Но иногда она тоже причиняет ей боль. Кэрол заходит в дом. Смешно сказать, в "их дом". Дом, в котором они живут с Дэрилом вместе, так ни разу и не прикоснувшись друг к другу. По-настоящему. Без этих глупостей. Без выдуманных поводов и шутливых извинений. Иногда ей кажется, что их тела электризуются, когда они находятся рядом. В такие моменты она даже специально опускает взгляд, чтобы посмотреть, как кожа покрывается мурашками, а волоски приподнимаются. Она заходит в свою комнату и застывает возле окна. Это похищение что-то окончательно надломило в ней. Она даже еще не может до конца осознать, насколько все разрушено. А, главное, что теперь сможет возродить ее вновь к жизни. Она пережила уже столько всего, но видеть, как мужчина бьет женщину, она просто больше не в силах. Но в этот момент что-то происходит. Дверная ручка медленно поворачивается, кто-то заходит в комнату, и дверь снова медленно закрывается. Она знает, что это Дэрил. Она всегда узнает его, как и он ее. Удивительно, но он впервые в ее комнате. И с какой-то стороны это было просто издевательством. Знать, что он спит совсем рядом, но в другой постели. Слышать, как бежит в душе вода, и думать, а не он ли там моется сейчас? А не заскочить ли туда, сделав вид, что ошиблась? Иногда ей даже хотелось, чтобы он случайно зашел, пока она переодевалась. И всякая прочая подростковая ерунда. «Ты как тринадцатилетняя,» -говорила она себе. Ей Богу. Но Кэрол не знала иного способа, как можно было сдвинуть эту границу между ними. Пока он сам не пришел к ней. И его взгляд. Она чувствовала на себе сейчас более чем отчетливо. И сердце забилось быстрее. Потому что это был особенный взгляд, который она ощущала всего несколько раз, но каждый из них она запомнила навсегда. Дэрил смотрел так, будто он медленно прикасался к её плечам, к шее, затем стаскивал дурацкую кофточку вниз, и она становилась его. Принадлежала его губам. Медленно, мучительно, но невероятно сладостно. Кэрол чувствовала такой взгляд одним из вечеров, еще проведенных в тюрьме. Как раз после того, как она чудом спаслась, а он вновь вернулся к ней. Рик рассказывал что-то об укреплении стен, а она только чувствовала взгляд, прикасающийся к ее животу и медленно скользящий вниз, под ремень. Ее щеки вспыхнули румянцем, хотя они просто стояли рядом, облокотившись на стену, но она готова была поклясться, что чувствовала в тот момент его прикосновения. Ещё Кэрол помнит ночь после своего возвращения. Когда он смотрел на неё так, будто через секунду они оба окажутся на полу, и часть одежды уж точно будет порвана. И сейчас этот взгляд был таким же. Не добрым, не подбадривающим, не нежным, а именно горящим. - Скажи, что они сделали тебе? - повторяет он свой вопрос. И ее сердце вдруг исходится болью, потому что все так и останется на уровне слов. Он просто непрошибаемый. - Это уже неважно, Дэрил, - старается вежливо ответить она. - Они все равно мертвы, что еще можно сделать. - Я убил бы их еще раз, - отвечает он и подходит чуть ближе. Это чертовски мило и благородно, но Кэрол так больше не может. Она бы променяла сейчас все это благородство на один чертов поцелуй. И ей вдруг становится наплевать на все. Она поворачивается к нему и медленно приподнимает кофту, обнажая синяки. - Хочешь знать, что они сделали? - спрашивает она. - Всего лишь это. Только вот Кэрол не знала, что слова Дениз не шли у Дэрила из головы с того самого момента, как он их услышал. Он медленно подходит, рассматривая большие синяки у нее на поясе, а затем медленно прикасается к ним своими пальцами. Кэрол вздрагивает от неожиданности и поднимает на него глаза, но Дэрил полностью увлечен своим занятием - исследованием синяков на ее коже. Просто он не сможет посмотреть ей в глаза сейчас, ему и так до сумасшествия страшно. Но к черту все, потому что, какой смысл быть смелым там, если здесь, где это действительно важно, ты трус. Он медленно подтаскивает её к себе, чуть надавливая на бедра руками. Она повинуется. Естественно, ведь она же пойдет на край света за ним или для него. Только бы он позвал. Дэрил склоняется к ней, к её губам и прикасается едва заметно, слегка. Кэрол замирает. Потом их губы чуть раскрываются навстречу друг другу и тонут в поцелуе, о котором оба так мечтали. У Кэрол мурашки бегут по всему телу и, кажется, что дышать больше совсем не нужно. Дэрил подталкивает её легонько к кровати, и она падает спиной на одеяло. Он тут же нависает над ней. «Только не прерывать поцелуй», - думает Кэрол и тянется к нему. Дэрил тут как тут. Они вместе продвигаются к изголовью кровати. Кэрол – спиной, Дэрил – за ней следом. Это похоже на дурманящую дымку как от обезболивающего. Дэрол целует её шею, гладит её живот, бедра, грудь. Он отрывается от её тела только чтобы снять что-то из одежды. Это действительно происходит, и это невероятно. Он здесь, он рядом, скользит пальцами в неё, и Кэрол откидывает голову на подушку и стонет – красиво, искренне, так как не позволяла себе очень давно. Он смотрит на неё этим жадным невероятным взглядом, и рот его чуть приоткрыт, а выглядит он просто очаровательно. С задурманенными страстью глазами. И, когда он входит в неё, она шепчет его имя так особенно нежно, что он закрывает глаза от удовольствия и целует её ещё крепче. Потому что это останется с ними навсегда. Чтобы уже не произошло в этом гребанном мире. Это движение единого желания, наслаждение и первозданное удовольствие. Кэрол засыпает в объятиях любимого человека, зная, что они оба заслужили это счастье. Выстрадали, вымучили, но всё же смогли. И не одному мертвецу не под силу будет это отнять.