На круги своя

— Я не собираюсь его никуда отдавать. Ни вам, академик, ни кому-либо другому, — в голосе Бейбарсова явно сквозит раздражение. А ведь утро так хорошо начиналось… Пока он, провожая жену на работу, не открыл дверь и не увидел на пороге Сарданапала. Глеб знал, что рано или поздно он придет, но все же не ожидал увидеть его так скоро.  — Да, но они уже проявились, пока слабые, но зная тебя…  — Вы ничего про меня не знаете.  — Не буду спорить, Глеб, но все же.  — Я сам его обучу, все будет хорошо.  — Я бы не был так уверен, — академик качает головой, — Да и как это вообще получилось? Ты лишился дара, магия не могла передаться по наследству, к тому же у некромагов же не может быть детей? Бейбарсов, улыбаясь уголками губ, разводит руками. «Ага, а еще некромаги не умирают, не умеют любить и вообще идеальные машины для убийства, да?»  — Глеб, я не это имел ввиду, просто наслышен о вашем кодексе и … Мысли академик считывает просто отлично, так что парню хочется уже открыто смеяться, но вместо этого его лицо внезапно принимает почти презрительное выражение.  — Не вам говорить мне о кодексе некромагов, я уж знаю его получше вашего. И кому, как не мне, знать… Что все это просто красивые слова.  — И все же?.. Ты хочешь для своего сына всего того?..  — Я не выжившая из ума старуха с Алтая, академик, да и я, как вы помните, силы-то потерял, - он произносит это нарочито устало и равнодушно.  — Этого я и боюсь, вдруг ты не сможешь обуздать его магию? Что если?..  — Максиму всего шесть. Я справлюсь, — Бейбарсов намеренно выделяет последнюю фразу, искренне надеясь, что этот разговор скоро закончился.  Но Черноморов, похоже, никуда не торопится, он несколько минут молчит, как бы размышляя над этой ситуацией.  — А как ты понял?  — В Тибидохсе, наверное, все знают историю о мальчике, который так тяжело переживал смерть своего котенка, — Глеб грустно усмехается, — что через три дня откопал его с заднего двора и целых два дня потом играл с разлагающимся, но вполне… Хмм... Трудно подобрать категорию… Живым, как ему казалось, питомцем. Так вот… Попугай с застрявшей в клюве и перьях землей довольно-таки специфическое зрелище.  — Интересное пробуждение дара, — задумчиво произносит академик.  — Ни капли, — мрачно перебивает его Бейбарсов.  — И все-таки, что собираешься делать? Если он хоть вполовину также силен, каким был ты… Глеб раздраженно поднимается с кресла, понимая, что они уже раз в шестой возвращаются все к одному и тому же вопросу. Впрочем, и ответ всегда тоже одинаков. Он отходит к окну, где стоит мольберт, ясно давая понять, что разговор окончен. Маг тоже встает, понимая, что ему там делать больше нечего. Упрямость была чертой не некромагической, а чисто Бейбарсовской. Он уже собирается телепортировать, но решает задать еще один вопрос.  — Ты все еще думаешь, что она к тебе вернется? Глеб поворачивается и несколько секунд почти удивленно смотрит на Сарданапала.  — Нет… У меня есть жена, я люблю ее.  — Я вообще-то про магию. Глеб смотрит ему в глаза и молчит. В абсолютной тишине раздается неестественный крик попугая, даже академик вздрагивает от неожиданности.  — А кто вам сказал, что я ее еще не вернул? Бейбарсов не может сдержать усмешки.