***
Моана не могла жить так, словно ничего не произошло, она как минимум могла позволить себе выходить на воду. Она посвящала практически все своё время работе в деревне, делала все от неё зависящее и была занята от заката и до рассвета. Моана выходила на воду, вела за собой людей Мотонуи, и жизнь, казалось бы, налаживалась. Они обнаруживали новые острова, узнавали новых людей, заводили союзников и жили так, как могли только мечтать. Но что-то не давало девушке покоя, она чувствовала, что что-то не так, изменения, которые запустило одно приключение оказалось больше, чем она могла представить. Это не давало покоя, однако девушка всегда чувствовала себя в безопасности. Как будто кто-то присматривал за ней, но сколько бы она не пыталась поймать пару следящих за ней глаз, это никогда не заканчивалось успехом. Моана чувствовала незримое присутствие, вызывающее приятное тепло, ощущение нужности кому-то, кто упорно отказывался попадаться на глаза. И хотя она знала кто это, и он знал, что она достаточно умна, чтобы обнаружить его присутствие, словно негласное соглашение мешало им поговорить, увидеться лицом к лицу. Зачем? Почему он не может позволить себе признать, что скучает, что полубогу тоже нужен друг? Ей он был нужен.***
С течением времени, своеобразная слежка за принцессой стала привычкой. Он не мог представить себе и дня, чтобы не появился на Мотонуи или там, куда ветер занес Моану, и не убедился, что с девушкой все в порядке. Но он так и не дал ей даже намека на то, что подозрения о том, что он тут, наблюдает за ней изо дня в день верны. Мауи понимал, что это нездоровый интерес, что он ведет себя как минимум странно и глупо, но разве мог он вот так просто признаться самому себе, что скучает по времени, проведенному с Моаной? Но это не могло продолжаться вечно. Даже уменьшенные и существующие в двумерном мире версии Мауи и Моаны начинали уставать от происходящего между теми, с кого были срисованы. Они начали бунт, не давали полубогу вздохнуть, щипались и всячески раздражали хозяина. Поначалу полубог терпел их выходки, ему даже казалось забавным своеобразное сражение с собственными татуировками. К тому же эти баталии отвлекали и позволяли не думать лишний раз о Моане. Однако спасение было недолгим. Мауи раздражался все больше, понимал, что ведет себя глупо и недостойно того, о ком должны слагать легенды. — Ну честное слово, неужели я не могу решиться просто подойти и поговорить? — спрашивал он самого себя, снова и снова шагая взад и вперед. Это не помогало. Признание в том, что ему необходимо не столько наблюдение за Моаной, сколько её присутствие рядом все никак не могло материализоваться. Оно было натянуто тугой струной, где-то в сердце Мауи, не позволяя ему забыть о себе, при каждом движении издавая звук. Мауи был уверен, что сойдет с ума. И вот одним вечером он решился. Понял, что компания одной человеческой девушки не так плоха и возможно (но только может быть, а не наверняка) необходима ему. Моана сидела на берегу, смотрела на заходящее солнце и даже не шелохнулась, когда рядом присело массивное тело её друга. Они сидели в тишине, привыкая к нахождению рядом вот так открыто, чего не могли себе позволить слишком долго. Просто потому что один полубог испугался того, что слишком сильно заботится о человеке. — Как ты? — Бывало и лучше. Пара фраз, которой они перебросились как будто невзначай словно позволила снять напряжение копившееся в мышцах всё это время разлуки. Моана облокотилась на плечо полубога, прикрывая глаза. Она дышала размеренно. Он сдерживался, чтобы не поправить щекочущие обнаженную кожу волосы. — Я скучала. — Я тоже. — Тогда почему не приходил? — Чтобы прийти надо уйти. Легкий, хриплый смешок, мягкая улыбка на лице девушки и легкий щипок за бок. — Эй! Возмущение и снова смех, на этот раз с обеих сторон. Синхронно. Как раньше. — Я прожил уже так много, что сбился со счета. Да и не начинал считать. А ты еще совсем ребенок. За тобой приглядывать нужно. — Я могу похвастаться няней полубогом? Тычок в костлявый бок, взгляд глаза в глаза. Едва ощутимое прикосновение губ к щеке. Взгляд полный щемящей грудь нежности, сулящий тепло и покой. Заботливый.