Один дома

День не заладился. Бедный Леша так спешил на автобус, что упал на льду и разбил любимые хипстерские очки. Благо, только стеклышки повылетали и разбились, а оправа цела. Вмиг успокоила мысль о том, что у него есть заначка, которую надежно прячет от жены: там немного, но на замену стеклышек должно хватить. А может, и останется еще немного в запасе. Но на автобус он все же опоздал, а значит, опоздал и на работу. Работал Трешкин в обычном торговом центре, в детском кафе. Зашел в каморку, служившей «гримеркой», скинул с ссутуленных плеч сумку и закрыл лицо ладонями. Трешкин любил фантазировать. Например, он прекрасно знал, что эта каморка не только его, а общая, служит общей костюмерной. Но как же приятно было представить, что он правда актер, у которого есть своя личная гримерка, многочисленные поклонники в лицах деток, которые сюда пришли на Трешкина смотреть, а не использовать его как развлечение к чьему-то празднику… Погоревав еще чуток, Леша начал натягивать пиратскую сорочку, как в комнатку постучались: то был директор, судя по всему. Открыв дверь, «актер» ощутил на себе весь гнев, который в большинстве своем был эдаким концентратом всех проблем директора, в том числе и с женщинами. А Треша просто стал последней каплей, ну вот так не повезло. -И это последнее предупреждение, Трешкин! На сегодня лишаю половины гонорара, еще раз повторится – уволю! И отработаешь бесплатно вечером! Все!- рявкнул тот, хлопая дверью перед самым носом у незадачливого хипстера. Леше прямо плохо стало: мало того, что щеки непроизвольно начали пылать огнем, сердце ушло в пятки, ну а конечности налились свинцом. Боже! Если он задержится, да еще и не принесет столько денег домой, то что будет от Юли! Она же… никогда не поверит…Лучше бы этот день не начинался вообще…Горестно затянув на осветленной блондинистой головушке бандану и надев треуголку, он вышел в зал… *** Домой вернулся поздно, как и предполагал. В принципе, Леша туда и не спешил: неужели двадцать минут повлияют на трехчасовую задержку? Да никоим образом! Трешкин специально брел, медленно, кренделями, подчас несколько раз ходя по одной и той же улице, и вот наконец тот позвонил в дверь. -Ты где был, я тебя спрашиваю?! Ты на часы смотрел?! – открыла злобная Юля, за грудки втягивая в квартиру мужа. -Юль, я… - начал мяться тот, понимая, что солгать он все равно не сможет, а сказать правду…да, надо, но это тот случай, когда правда не просто горька, а убийственна. -Что ты? Пил? С другими девушками был! Где деньги, паскуда?! – девушка давно стояла, что называется, в позе: руки в боки, взгляд в упор…Леша со вздохом стащил с пальцев варежку, этой же рукой залез в карман и достал все заработанное за день. Юля нетерпеливо выхватила купюры, бегло пересчитала и отвесила Трешкину пощечину. -Спать иди…- металлом, не предвещающим ничего хорошего, прошипела она. На ничтожную попытку мужа что-то промямлить, она толкнула его в коридор. -Пшел, я сказала! И без ужина! Небось, успел уже поесть и выпить…И утром договорим!- вслед практически плачущему, инфантильному «актеру» рычала та. Мужчина уставше присел на скрипучую тахту, расположенную в бывшей детской комнате, разделся и лег под одеяло, крепко обнимая подушку и утыкаясь в нее лицом… Спас от непозволительных эмоций только знакомый, тихий скрип старенького паркета, топоточек по краю тахты и тихое урчание… Трешкин не выдержал, крепко обнял животное, прижимая к себе и целуя…Пожалуй, в этом доме это единственное существо, с которым ему было правда спокойно и комфортно…