Daze

Set the world on fire with bittersweet desire To chase away the night, let the whole world burn… Poets of the Fall — Daze

      В воздухе висел туман водяного конденсата, напоенный запахами соли и морских водорослей. В ушах стоял неумолчный рокот приливной волны, угрожающе нависшей над городом; мокрые доски причала грозили падением, стоило хоть на мгновение ослабить контроль.       Он запрокинул голову и взглянул в сторону, откуда доносился шум. Водяной дракон раскрыл свои плавники-крылья и вновь прошипел какое-то оскорбление. Ардин слегка улыбнулся — из всех Астралов самым мерзким характером отличался как раз Гидреон. Величие и мощь древнего существа? Если бы. Базарная баба, злоязыкая и несдержанная. Забавно.       В этот момент Левиафан метнулся вперед, мощным ударом отбросив принца на разрушенную пристань, и улыбка испарилась с лица имперского канцлера, сменившись неприкрытым раздражением. Пожалуй, пока я дождусь от него действий, успеет пройти еще пара тысячелетий.       Надсадный кашель донесся спереди, и Ардин отвернулся от жалкого зрелища поверженного принца.       Возможно, ему просто нужна мотивация. Такая, чтобы Его будущее Величество взяло себя в руки и обрело в жизни цель. Возможно…       — А теперь насчет этого кольца… — легкие шаги по мокрому дереву, он останавливается перед заходящейся в кашле обессиленной Лунафрейей, но все еще не смотрит на нее. — Хотя, если подумать… — Ардин опускается рядом с ней, — ты отдашь его ему. Удар быстр и жесток, лезвие вонзается в живот, мгновенно пятная кровью белое платье Оракула. Белое платье намеченной жертвы.       На ноже кровь, но он не смотрит на то, как алые капли мешаются у его ног с морской водой, превращаясь в розовую лужу.       — И напомни ему о Кристалле, — Ардин выдергивает нож. Она в его глазах — не живое существо, не женщина, не человек. Просто — средство.       Оракул, ты удивлена — или знала это заранее?..       Удар ножом в живот — жестокая, долгая, болезненная смерть. Люди, получившие такую рану, могут прожить еще пару дней, жестоко страдая и безошибочно зная, что обречены. Пары дней с лихвой хватит, чтобы Лунафрейя успела передать принцу кольцо.       Он вскидывает голову, смотря в сторону Ноктиса. Вокруг в вихре воды и воздуха проносятся обломки города. Еще немного, и Алтиссия будет стерта с лица земли.       — О принц! Твоя невеста ждет! - в голосе насмешка, на самом дне приправленная нетерпеливым ожиданием, которое почти невозможно отследить. Хватит ли этого?       Он уже забыл о своей жертве, но Лунафрейя все еще здесь, она все еще в сознании и борется - по-своему, как может.       — Я передам кольцо… законному королю, — девушка поднимает голову, и они впервые встречаются взглядами. Эффект ее слов не передать, а воздействие ее взгляда делает что-то с его жестоким самоконтролем. Ардин резко протягивает руку и приподнимает ее за подбородок, в его улыбке — все то, чем он был и является.       ...Никогда не стоит смотреть в глаза умирающему Оракулу. Есть риск, что она поймет больше, чем знала до этого… Тонкие изящные пальцы обхватывают его рукав, и вокруг разливается мягкое сияние. Теплый, причиняющий боль, золотой свет истины.       В льдисто-синих глазах Лунафрейи — потрясение, которое сильнее ужаса перед смертью.       Он мягко выпускает ее подбородок и почти нехотя, рефлекторно раскрывает ладонь. Что это? Надежда?.. Неужели…       Сейчас она держится за его руку обеими ладонями, словно боясь отпустить от себя, желая понять до конца.       — Когда пророчество осуществится… все, кто порабощен тьмой, узнают покой, - ее голос не дрожит. Он не верит своим ушам. То, что сильнее его, вся та Тьма, которую он некогда вобрал себе в душу, яростно воет на периферии сознания, требуя сейчас, немедленно, быстро заткнуть рот Оракулу. Перед глазами пляшет алое марево гнева и бессильной злости.       Раскрытая ладонь сжимается в кулак, и он отбрасывает девушку от себя прочь.       Резко встает, делает несколько быстрых шагов прочь, не сводя с нее взгляда. Изумленно и растерянно смотрит на свою собственную ладонь — и вновь сжимает ее в кулак. На то, чтобы вновь нацепить маску, требуется время.       — Как мило, — изящный полупоклон в ее сторону, завеса слов, дым и зеркала. — Но прошу, леди Лунафрейя, сначала Вы.       Он больше не смотрит на оракула, несмотря на яростный рев Левиафана. Она сильная, она сильнее принца, она справится. И это будет последним, что Лунафрейя сможет сделать для него.       Для них обоих.