2
9 июля 2017 г. в 10:06
Примечания:
вот вам глава целиком из диалогов как вам такое
— Я в душе не ебу, — говорит Никита, сидя в полотенце у батареи. Никто не додумался поливать его теплой водой. Слава Богу, что вообще додумались его полить. Как вянущий цветочек, мать его. Как анимация в стиле Бенджамина Бартона, все смотрели на то, как он превращался из мумии в человека, и от реальности происходящего хотелось блевать. — У меня после того дерьма сушняк был дикий, я всю воду выпил, а потом вроде хотел принять ванну, но не смог включить кран… И типа… уснул.
И что в таких ситуациях говорят? Все сидят немного под тяжестью шока и давящей тишины.
— Если мы теперь все вляпываемся в сатанистское дерьмо, когда спим, надо закупиться энергетиками.
— Улицы-Вязов-стайл.
И снова тишина. Что положено говорить, если ты парил над кроватью во сне, а потом один из твоих друзей чуть не превратился в зомби? Карма придумывает для ситуации название:
«Что делать, если летал во сне, но не вырос?»
«Свали из ванной или как мой друг стал ящерозавром»
«Не объяснимо, но блять (что это было нахуй)»
Они все сидят втроем, будто после какой-то трагедии, только, к счастью, все живы, жаль только, не понятно надолго ли. То есть, эта фигня с Джубом, Джуб говорит:
— Как вы думаете… Это типа я умру послезавтра или как?
— Вряд ли, — отрезает Локи, и Карма думает, что Никите сейчас тяжелее всех. Ему сбивчиво рассказали о чем-то, что происходило с ним самим, а сам он понятия не имеет, что было. Сидит в полотенце и неизвестности. Он даже не знает про эту херню с летающим Кармой, он же даже не знает, что не с ним одним происходит нечто странное. Степа открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает.
— Стёп! — неловкую тишину прерывает возглас Букера из кухни. Карма идет на зов, и Федя там смотрит на него несчастными глазами и говорит:
— Есть перекись там, или йод?
И держит порезанный палец так озадаченно, будто никогда в жизни пальцев не резал и вообще пальцев не имел.
Степа помнит реанимацию. Люди и шторки, куча людей и все отделены шторками. Степа, слава Богу, был в городе, и мог приехать, и Федя был бледным до ужаса, и все, что он хотел знать было «Там кровь, да?» «Степ, на мне есть кровь?»
Когда кого-то видишь в таком состоянии, тем более, если видишь друга, это что-то в тебе меняет. Карма думает, что если Букер в следующий раз порежет палец будучи в другом, мать его, городе, придется экстренно вызывать убер. Потому что друзей не бросают — бросают курить и учебу, и иногда женщин. А друзей нет. И то, что кажется, ну, сущей ерундой, пока Карма думает, чем перекись можно заменить, на самом деле это что-то важное.
— Что у вас тут? — спрашивает Локи. На кухне тесно втроем.
— Решил поставить себе второе ножевое, — криво улыбается Федя.
— А, порезался, — Локи хмурится. — Я думал опять какая-то ебнина. Можно ставки ставить, кто первый окочурится. А порез оближи просто. Слюна типа лечебная.
— Твоя собачья, может и да, — фыркает Букер.
Степа не может представить, какой этот страх. Его страх высоты — это больше ну, что-нибудь с вестибулярным аппаратом, ну там, внутренее ухо не согласно с такой хуйней, и в итоге кружится голова. Каково это, бояться крови? Что у Букера в голове?
— А ты представь, что это не кровь, а ну… кетчуп.
— Очень, блять, помогает.
Все эти шутки, от которых уже не очень-то посмеешься. Рома задергивает шторы, хотя на улице даже не солнечно, и шмыгает носом:
— Слишком светло.
— А ты что, вампир? Хочешь высосать кровь из моего пальца?
Рома фыркает, хватает Букера за руку, и с полнейшей уверенностью засовывает его палец в рот, а потом кашляет и плюет в раковину. Глаза у него в конец дикие. Он говорит:
— Вы блядь мне не поверите… — и делает глубокий вдох. — Это блядь реально был кетчуп.
И это слишком, если честно, еще двенадцати утра нет, а все уже на грани, и Букер смеется первым, обнажая золотые гриллзы, а потом Карма тоже начинает смеяться, потому что, ну, что за абсурд, просто конченный абсурд, и все смеются, Локи смеется, спрятав лицо в ладонях.
— Чего ржете? — Джубили заходит бледный и все еще в полотенце, как ребенок после купания. Отодвигает Локи от раковины и пьет воду из-под крана большими глотками. — Че молчите, рассказывайте.
— Ну, если вкратце… Если вкратце, то один из нас висел над кроватью во сне, один валялся на полу в ванной, по состоянию напоминая курагу, а у одного, возможно, течет по венам кетчуп.
Джуб фыркает:
— Последнее точно бред.
— Да я тебе клянусь, блядь, — кричит Рома.
— Окей, — говорит Федя. — Но, Ром, что не так с тобой?
— То есть?
— Ну, с нами всеми что-то происходит. С Никитосом, со Степой, у меня кетчуп вместо крови, а что с тобой?
И тут это все собирается как паззл, Карма говорит:
— Да, и Джуб боится воды, а Федос крови, а я, видимо, высоты… И все сходится.
— Я ничего особо не боюсь, поэтому со мной ничего не происходит, — бормочет Рома.
— А ты… постоянно задергиваешь шторы, — говорит Федя. — Чего ты боишься?
— Ничего.
— Нет, что-то должно быть, эта твоя херня со шторами, ты что, боишься света?
Рома вздыхает. Все молчат. Рома вздыхает и говорит:
— Я боюсь темноты.
И никто не знает, что сказать.
— Гайз, — говорит Букер. — А кровь-кетчуп — это суперсила или нет?