The Problem of Letting a Nosferatu Get Your Photo

— Ну и… что ты хочешь? Лицо Носферату оскалилось в уродливой усмешке, обнажая острые зубы. — О, ничего особенного, босс… всего лишь кое-что в качестве платы за взлом тех камер. — Гангрел подозрительно взглянула на Голдена. Ей определённо не нравилось направление разговора. Что он собрался потребовать у неё? Нашпиговать камерами ванную ЛаКруа? Или Капеллу? Или совершить ещё что-нибудь в той же степени суицидальное? — Продолжайте, пожалуйста, мистер Голден… что именно вам нужно? — Фотография одной из слуг ЛаКруа, той, что не гнушается спуститься в наше подземелье, вместо того чтобы гнать нас наверх… то есть твоя, босс. Это было неожиданно. — И всё? — И всё. — ох, не нравилась ей ухмылочка Гэри. В то время как против остальных Носферату неонатка ничего не имела, их Примоген не внушал ей доверия. И то, как он называл её, независимую по природе своей, «слугой ЛаКруа», тоже. Вспоминая это событие в дальнейшем, она то и дело желала, чтоб её обратил Вентру: это позволило бы ей лучше знать последствия. — Ладно… что, прям сейчас? — Так точно, босс. — с этими словами Голден вытащил Каин знает откуда довольно-таки дорогостоящую на вид камеру. — Просто накинь на своё лицо немного усталое выражение… или надуйся. — он начал беспрестанно щёлкать камерой, то и дело подсказывая своей модели, какое выражение лица ей принять. Гангрел чувствовала себя очень некомфортно, но исполняла требуемое. Наконец, её отпустили. «Ну и чудик…» — подумала она, уносясь в ночь, выполнять другие задания. Гэри Голден ликующе хихикал, несясь с камерой к Персею, мастеру аэрографии и фотошопа. «Старому Гэри нужна крохотная услуга…»

***

Беккет брёл по Санта-Монике по направлению к госпиталю: ходили слухи, что в округе какой-то гуль сбывает пакетированную кровь, а ему не помешал бы запас на чёрный день. Выражение его лица было непроницаемо спокойным, но разум не прекращал постоянный перебор огромных объёмов информации. История Нод, Анкарский саркофаг, птенец в Лос-Анджелесе… Мысли его не приостанавливали свой бег на секунду — но в их потоки грубо вмешалось падение плотного конверта прямиком на макушку историку. Тот повернулся, но поблизости не было ни материальных существ, ни чуждого присутствия. Гангрел взглянул на конверт, валяющийся теперь прямо под его ногами. Поперёк его было размашистым почерком написано: «Беккету. С любовью». Он поднял бровь, а затем и конверт.

***

В глубинах тремерской Капеллы Максимилиан Штраус изучал массивный фолиант, когда стук в дверь привлёк его внимание. На пороге стоял послушник с конвертом. Без единого слова вручив его регенту, ученик так же беззвучно удалился. Весь перед конверта был занят небрежной заметкой «Эй, Макси, думаю, тебе понравится». Штраус почувствовал, что ему это не понравится, и набрал себе полный бокал крови. Установив его на кофейный столик в центре комнаты, Максимилиан достал нож для писем и провёл им по кромке конверта.

***

«The Last Round» был всё так же полон шума. Толпа буйных Анархов устроилась вокруг одного из столов, освистывая и подбадривая Дамзел со Скелтером, которые решили устроить «товарищеский» матч по армрестлингу. Найнс Родригес на своём привычном месте у стены развлекался видом друзей, пытающихся вырвать друг у друга пальму первенства: Бруха всегда отличались соревновательным духом. К нему подошёл Джек, скалясь до ушей той самой улыбочкой, что завоевала ему прозвище Смеющегося. — А-ха-ха-ха! Эй, приятель, я думал, на прошлой неделе она уже показала, что может подтереть тут все полы его задницей! — произнёс он, указывая в сторону толпы. — Да, но Скелтер это так не оставит. Не раз слышал его бормотание, мол, не может девка так просто взять и побить его. — Найнс усмехнулся, вспоминая уязвимое самолюбие своего друга, под неизменный смех Джека. — Кстати, парень, я тут для тебя письмо нашёл. — Что значит «нашёл»? — Да буквально, «нашёл». — Джек пожал плечами. — Валялось на пороге бара. Ну, покедова! — с этими словами он сбежал вниз по лестнице. Найнс взглянул на конверт. «Наслаждайся, Родригес. Тебе это будет по душе ;)»

***

Себастьян ЛаКруа был крайне озабоченным Вентру. Он сидел за своим столом в пентхаусе Башни, подписывая документы и делая краткие пометки на будущее. Даже по меркам Вентру его можно было считать трудоголиком. Он никогда не останавливался. Не мог позволить себе. В конце концов, именно ему приходилось контролировать и всю свою организацию, и секретное вампирское сообщество, а в дневное время он по очевидным причинам работать не мог. Позвонил секретарь. «Мистер ЛаКруа, вам письмо.» Князь скривился. Больше работы… Или кто-то из Сородичей опять допустил ошибку, отвечать за которую придётся именно ему. Себастьян нажал кнопку микрофона приёмной и потребовал принести ему это письмо.

***

Птенец Гангрел пересчитывала деньги, вырученные за ночь. Фоном играл лёгкий джаз, и девушка наконец могла расслабиться на краткий момент не-жизни. Поднявшись, она направилась к холодильнику и достала оттуда охлаждённый пакет крови, — настало время отпраздновать хорошо сделанную работу. Поворот ключа в двери едва-едва привлёк её внимание: Хезер как раз должна была вернуться. Неонатка повернулась, приветствуя своего гуля. Хезер улыбнулась хозяйке в ответ: она уже не пугалась того, что девушка, спасшая ей жизнь — кровопийца. — Хозяйка, для тебя в почтовом ящике оставили письмо. — Вот как. Полагаю, ты взяла его с собой? — Да, хозяйка. — гуль подала конверт с улыбкой, готовая служить. Лицевая сторона конверта была небрежно исчёркана трудночитаемой надписью. «Привет, босс. Думаю, тебе будет интересно узнать, что я сделал с твоими фотографиями» Гангрел ощутила, как её внутренности скручиваются в комок. Она не была уверена, что ей хотелось бы это знать… Выбросив опустошённый пакет в мусорку, она вскрыла конверт — осторожно, словно опасаясь, что тот её укусит. Внутри оказался сложенный лист бумаги, так напоминавший ей на ощупь пин-ап постеры Сородичей, которые Гэри то и дело присылал… О Каин. Он же не… Он не стал бы… Или…? С нарастающим внутри ужасом она развернула лист, открывая собственному взору собственное же лицо, прифотошопленное к телу практически полностью обнажённой женщины в крайне провокационной позе. Гангрел долгое время изучала постер. Ужас внутри перерастал в глубинную ярость. Вот начистоту, ей же следовало это предвидеть! — Да ты, блять, издеваешься… — произнесла неонатка угрожающе тихим голосом. Хезер попыталась заглянуть хозяйке за плечо, пытаясь выяснить суть её недовольства, но та была быстрее и успела спрятать злосчастное изображение обратно в конверт. Это было глупо. Унизительно! И… вообще-то, вполне ожидаемо — после всего, что Носферату для неё сделали. Гангрел рухнула на диван. «Ну, по крайней мере я тут выгляжу соблазнительно…» — пробормотала она. Надо просто сжечь злополучный постер, и никто ни о чём не узнает. А Гэри после этого наверняка рассердится, ведь она посмела поступить так с его подарком… Но это уже, по правде, не имеет значения. Она не могла позволить кому-либо ещё из товарищей узреть подобное: это будет… по меньшей мере оскорбительно.

***

Тем временем неподалёку от неё, в тремерской Капелле, Штраус достал сложенный лист бумаги из конверта, всё же преисполненный любопытства узнать его содержимое. Подняв бокал, он уже успел сделать глоток, но тут же поперхнулся, стоило ему развернуть постер. Промокнув рот носовым платком, он уставился на изображение на долгие полминуты, полный ужаса, ярости и смущения. Наконец, к нему вернулись чувства. Максимилиан сложил постер обратно и встал. Он сомневался в том, что это новообращённая сама прислала ему данный конверт… в конце концов, у неё на вид было чувство собственного достоинства, — но теперь он сомневался и в обратном. Штраус опустошил бокал и направился прочь из кабинета. Послушники, встречавшие его на пути, быстро разбегались прочь: Регента редко когда можно было увидеть в таком бешенстве, и никто не хотел навлечь на себя его гнев.

***

Беккет стоял прямо посреди мостовой с отвисшей челюстью и выпученными глазами. Он ожидал, что внутри окажется шантажное письмо или заметка о местонахождении очередного артефакта. Постер с обнажённым Сородичем он не ожидал. Тем более с птенцом Гангрел. И не подумал бы, что она способна на такое. Когда он с ней разговаривал, неонатка выглядела благовоспитанной и даже стеснительной… Беккет вернул лист в конверт и решил нанести визит в Даунтаун. Кровь подождёт. Ему было интересно, как она из этого выкарабкается. В голове его мелькнула мысль выбросить постер, но он не мог заставить себя сделать это.

***

Половицы лестницы скрипнули, когда Найнс устроился на них, доставая содержимое из грубо разорванного конверта. Наверное, запоздало подумал он, надо было использовать нож. Родригес рассчитывал, что внутри окажется компромат на ЛаКруа или ещё кого-нибудь из кэмми, что позволит вышвырнуть их пинком под задницу из Свободного Штата раз и навсегда. Представьте же его удивление, когда тот узнал, что было внутри на самом деле! Найнс не раз болтал с дитя Гангрел и считал её миленькой, но совсем не в таком плане… по крайней мере до этого момента. Теперь-то у него было забавное чувство, что прежней он её уже не увидит. Малышке наверняка следует знать, что её обнажённые изображения разлетелись по всему ЛА, подумал Родригес, и с тем решил зайти сообщить ей эту новость. Вот чёрт, как неловко-то будет…

***

Громкий писк со стороны компьютера оповестил бедную раздражённую Гангрел о входящем сообщении. Девушка взобралась по лестнице и зашла в почту, чтобы обнаружить письмо от ВиВи. Неонатка вздохнула: наверняка очередная поэма, призванная запечатлеть обожание и восторг со стороны Тореадор. Вельвет так привязалась к ней после помощи с той охотницей… Моей прекрасной спасительнице, Я хочу сказать, что польщена этим постером. Я сохраню его навеки. ВиВи Гангрел застыла. Что… за… херь… Это ведь не может быть тот же самый… Ну, по крайней мере он попал всего лишь к Вельвет Велюр. Могло быть и хуже, подумала неонатка. А затем в дверь постучали.